– Ты действительно думаешь, что рискну своими деньгами ради её капризов? – вопрос прозвучал в комнате, как гром среди ясного неба.
Алексей встретил мой взгляд, в его глазах смешались вина и упрямство.
Я сидела на кухне, нервно перебирая банковские выписки, которые случайно выпали из папки мужа. Мои глаза снова и снова попадали на одну и ту же строку – перечисление денег на счёт Ларисы. Это было не в первый раз за последние два месяца.
Глубокий вздох застрял у меня в горле. Я закрыла глаза, пытаясь поглотить накатывающую волну обиды. Мы ведь договаривались. Алексей клялся, что больше не будет помогать сестре без моего ведома. Каждый перевод воспринимался, как предательство, как удар ниже пояса.
Я услышала, как входная дверь щёлкнула — это был Алексей, вернувшийся с работы. Его шаги звучали привычно, но когда он зашёл на кухню, и заметил моё молчание, его улыбка поблекла.
– Привет! Чем ты занимаешься? – спросил он, явно не ожидая, что раскрою его тайны.
– Ты честно считаешь, что я потрачу свои деньги на её капризы? – задала я вопрос с вызовом, чувствую, как мои слова дрожат от эмоций.
Алексей уселся на стул напротив, его плечи опустились под тяжестью неловкой тишины.
– Марина, давай без ссор, – произнёс он, помятый и усталый. – Лариса сейчас нуждается в помощи, и я просто не могу её оставить в беде.
– Нуждается в помощи? – я издала горькую усмешку. – А как же наши планы? Мы откладывали на ремонт, об этом ты не забыл?
– Ремонт подождёт, – он провёл рукой по лицу, как будто он был вынужден сдерживать напор своих эмоций. – Ларисе деньги нужны прямо сейчас.
– Всегда сейчас! – обида проскочила в моих словах, предательски щипнув глаза. – У неё снова какие-то срочные нужды. И ты снова ведёшься на её манипуляции!
– Это не манипуляции! – его голос стал резко твёрдым. – Я считаю своим долгом поддерживать сестру.
Глядя на него, я думала, где тот Алексей, с которым мы строили совместную жизнь, который обещал, что вся важная информация будет поделена между нами? Его подход к семье сейчас казался мне столь чуждым.
– Знаешь, – произнесла я тихо, не скрывая своей боли, – дело не только в деньгах. Дело в том доверии, которое ты раз за разом разрушаешь.
Алексей посмотрел мне в глаза, в его взгляде смешивались вина и упрямство.
– Я не лгал, – пытался оправдаться он. – Просто не хотел тебя расстраивать.
– Не хотел расстраивать? – я покачала головой. – А как ты думаешь, какие чувства у меня, когда я узнаю случайно? Это больнее, чем просто услышать правду.
В кухне повисла тишина, а за окном сгущались сумерки. Мы сидели друг напротив друга как незнакомцы, а между нами лежали выписки, как индикатор нашей угасшей близости.
– Я устала, Лёша, – произнесла я наконец. – Устала всегда быть на втором плане после твоей сестры. Устала от того, что ты этого не понимаешь.
От его молчания в комнате становилось всё более тяжело. Он, потерянный, глядел в стол, нервно теребя краешек скатерти — старый приём, когда он не знал, что делать.
Я встала из-за стола, оставив банковские документы между нами. Пройдя к выходу из кухни, обернулась:
– Подумай, что для тебя важнее — сохранить видимость благополучия ради сестры или спасти наш брак, пока не стало слишком поздно.