Иногда самые сложные вопросы — те, на которые уже знаешь ответ, но боишься его произнести.
Глава 1: Вопрос, который нельзя игнорировать
— Ты меня еще любишь? — ее голос был тихим, но в нем пряталось что-то острое. Как стекло под ногами.
Я замер, чувствуя, как газета в руках становится лишней. Медленно опустил ее на стол. Услышал. Каждую букву. Они звучали, как дребезг в глубине черепа.
— С чего вдруг? — выдавил я наконец, стараясь не встретиться с ее взглядом.
— Просто интересно, — сказала она, улыбнувшись. Улыбка без тепла, как зимнее солнце. — Мы ведь давно не говорили об этом.
— Ты хочешь посчитать дни? — я постарался, чтобы в голосе звучала легкость. Но сам почувствовал, как слова скрипнули, выходя.
— А ты помнишь, когда сказал это в последний раз?
Я поднял глаза. Она стояла напротив, чуть приподняв подбородок, но взгляд был… надломленный. Как у человека, который готов сражаться, но боится проиграть.
Мы переглянулись. На кухне пахло кофе, холодным деревом и чем-то, чего я не мог назвать. Тревога? Пустота?
— Это вообще важно? — спросил я, откинувшись на спинку стула.
— Очень важно, — ее голос был мягким, но в нем проскользнуло то самое стекло.
Глаза. Синие, глубокие, как колодцы, в которых можно утонуть. Я смотрел и понимал: отступить не получится.
Глава 2: Когда началось молчание
Эта ситуация не возникла вдруг. Нет. Она росла медленно, незаметно, как трещина в стене. Сначала маленькая, почти невидимая. А потом вдруг замечаешь — она повсюду.
Тогда я еще шутил. «Ты же знаешь, что я люблю тебя», — говорил я, проходя мимо, с чашкой кофе или сумкой в руке.
Она смеялась в ответ. Или, возможно, только делала вид. Смеялась через силу, с той легкой натянутостью, которую замечаешь только потом, оглядываясь назад.
А потом что-то изменилось.
Работа. Командировки, звонки, электронные письма. Все на бегу.
Наши разговоры свелись к схемам. «Как дела?» «Что купить?» Слова стали инструментами. Короткими, функциональными. Они больше не были мостами.
Но разве мы это заметили?
— Ты понимаешь, о чем я? — вернула меня в реальность ее фраза.
Я поднял голову. Она стояла у стола, вытирая его влажной тряпкой, хотя поверхность и так уже блестела.
— Понимаю, — коротко ответил я, и воздух в комнате словно стал плотнее.
Она ждала. Я видел это. Ее взгляд искал что-то в моем лице, цеплялся за тени, будто пытаясь вытащить меня наружу. Но я молчал.
— А знаешь, что странно? — сказала она наконец, не поднимая глаз. Голос ее был ровным, но в нем чувствовалась сталь. — Ты не просто забыл говорить. Ты забыл, как это делать.
Ее слова ударили, как ледяная вода. Я хотел возразить, но вместо этого смотрел, как она ходит туда-сюда, собирая невидимую пыль.
И вдруг понял: она была права.
Глава 3: Гвоздь, что держал портрет
Все перевернуло одно воскресенье. Пару месяцев назад.
Я стоял с молотком в руках, забивал гвоздь в стену — привычное действие, ничего сложного. Сколько раз я это делал? Сотни? Бесконечное число. Движения четкие, рука уже почти не замечает их.
Но в этот раз она подошла. Заметила.
— Ты криво вбил, — сказала она, мягко, но с той сдержанной точностью, которой бывает, когда что-то задевает до самого сердца.
Я чуть вздрогнул, повернувшись к ней.
— Что?
Она подняла взгляд, глаза ее были спокойны, но взгляд цепкий. Не суть дела, что гвоздь, — она смотрела глубже, как будто этот простой гвоздь был символом чего-то большего.
— Ты слышал, что я сказала, — повторила, чуть сдавленным голосом.
Гвоздь действительно перекосился, я невольно провел рукой по стене.
— Случайность, — ответил я, нервно теребя молоток. — Что-то отвлекло, устал...
Но она не отводила глаз. Стояла рядом, и ее присутствие было тяжелым, словно она ожидала чего-то большего.
— У тебя часто так, — спокойно сказала она. — Не только с гвоздями.
Эти слова словно обрушились на меня. Она произнесла их как бы мимоходом, но смысл скользнул в глубь, задевая.
— Что? — переспросил я, моргнув, будто не понял.
— Ты никогда не замечаешь. Ты часто делаешь все криво, не совсем так, как надо. Портрет висит криво, а ты делаешь вид, что ничего не заметил.
Это не был просто разговор. Это был намек. Я понял это позже.
Глава 4: Шаг вперед
— Я не хочу обвинять, — сказала она, слегка проворачивая тарелку в руках. — Но ты это чувствуешь?
Я поднял глаза от своей чашки, на мгновение растерявшись.
— Что?
Она посмотрела на меня пристально, серьезно, не отвлекаясь.
— Как мы стали разными.
Эти слова, простые и будничные, как бы оттеняли все, что между нами затаилось. Я молчал. Слушал, но не знал, что ответить.
— Ты молчишь, — продолжила она мягко, но в ее голосе звучала боль, которой не утаишь. — Ты всегда молчишь.
— Мне кажется... ты преувеличиваешь, — вырвалось у меня, как отмазка, как успокоение самому себе.
— Правда? — ее голос стал тише, но в нем прозвучала сталь. — А если нет?
Ее слова стучали в висках, словно молотки, выбивая ритм моего нервного сердца. В голове шумело от них, словно в комнате стало на одну нотку громче.
Я отвернулся, уставился в окно, в котором уже плескались темные тени вечернего света. А она продолжала, не давая мне отсрочки.
— Может, нам нужно что-то изменить?
Я отложил вилку, с силой скрипнув зубами.
— Например?
Она замешкалась на мгновение, а потом выдала, словно этот вопрос был внутри нее уже долгое время.
— Говорить чаще. Просто говорить.
Я выдохнул и вновь обернулся к ней. Ее глаза потемнели, будто надвигалась гроза. Серые, с блестками тучи. Они казались почти живыми.
И вот в этот момент я понял: она не спрашивает. Она требует.
Глава 5: Первый вечер
Мы сидели на диване. Бок о бок, но с таким расстоянием, будто между нами была целая пропасть. Телевизор молчал, отражая в своем экране мягкий свет торшера.
— Давай начнем с простого, — предложила она, осторожно, будто боялась меня спугнуть.
Я повернулся к ней, заметив, как ее пальцы теребят край пледа.
— Например? — спросил я, чувствуя странное напряжение в воздухе.
— Почему ты полюбил меня?
Я моргнул. Этот вопрос прозвучал внезапно, как треск полена в камине.
— Странный вопрос, — пробормотал я, отводя взгляд.
— Нет, — ее голос стал тверже, но все еще был мягким, как хлопок ладони. — Это самый правильный вопрос.
Мое сердце пропустило удар. Внутри все закружилось, как снежный вихрь.
Я не знал, что сказать. Как объяснить то, что казалось неуловимым? Ее смех, который всегда звучал так, будто она звала к себе? Ту легкость, с которой она умела наполнять воздух вокруг нас?
Я провел рукой по подбородку, пытаясь собраться.
— Знаешь, — начал я, делая вдох. — Это сложно объяснить.
Она не отвела взгляда. Ждала.
— Но когда я увидел тебя... — слова шли медленно, как будто я заново переживал тот момент. — Я почувствовал, что рядом с тобой все становится проще. Теплее. Лучше.
Ее губы дрогнули, но она молчала. Лишь потянулась к моей руке и положила свою сверху.
И вот так все началось.
Глава 6: Разговоры
В последующие дни мы говорили. Неспешно, словно учились друг у друга этому заново.
Сначала было трудно. Я искал слова, а они словно застревали внутри, как камни в горле. Все казалось неуместным. Неловким.
Мы начинали с простого: про старые моменты, когда мы были счастливы, не задумываясь. Про детство, где все было таким ясным. Про глупости, которые когда-то казались нам важными, а теперь — смешными.
Она рассказывала о том, как в детстве боялась бабочек, и я смеялся, представляя ее с серьезным видом, убегающей от крохотного создания. Я поделился, как однажды решил, что смогу взобраться на крышу гаража, а закончил в обнимку с крапивой. Она смеялась до слез.
Сначала ее смех звучал натянуто, будто она боялась отпустить эмоции. А потом — чисто и искренне, как звонок маленького колокольчика.
И я смеялся. Тоже сначала осторожно, а затем — громко, с облегчением.
Мы говорили. Говорили о том, что давно забыли, и находили в этих словах что-то новое. Что-то теплое.
И за всем этим, незаметно, как солнечный луч, пробивающийся сквозь плотные шторы, что-то изменилось.
Глава 7: Тишина, что стала легче
— Ты меня еще любишь?
Этот вопрос прозвучал совсем иначе, чем в первый раз. Теперь в нем не было тяжести, упрека, боли. Она произнесла это с легкой улыбкой, склонив голову и осторожно обводя пальцем край своей чашки.
Я задержал взгляд на ней. Лицо, которое я знал до каждой черты, вдруг показалось мне новым. Не таким, каким я видел его раньше.
— Да, — ответил я, тихо, но твердо. — Да.
Ее глаза светились. Они больше не прятали дождя, как раньше. Теперь в них была только ясность, только спокойствие.
Тишина повисла между нами, но на этот раз она не была тяжелой. Она была тишиной, в которой уютно находиться.
Иногда все начинается с простых слов. Иногда — с того, чтобы просто сказать «да».