Еще больше уникальной литературы в Телеграмм интернет-магазине @MyBodhi_bot (комиксы, романы, детективы, фантастика, ужасы...)
- Генри поговорил с Эдуардом в кабинете в ночь перед смертью Эдуарда, - сказала Кэролайн Глинн.
Она говорила не с язвительностью, а с полной серьезностью. Ребекка Энн Глинн вздохнула в знак согласия. Она сидела в широком волане из черного шелка в углу дивана и переводила испуганные глаза с сестры Кэролайн на сестру миссис Стивен Бригем, которая была Эммой Глинн, единственной красавицей в семье. Последняя была красива до сих пор, крупная, великолепная, полная, она заполняла своим великолепным женским телом огромное кресло-качалку и мягко покачивалась взад-вперед, ее черные шелка шептали, а черные оборки развевались. Даже потрясение от смерти - ведь в доме лежал мертвый ее брат Эдвард - не смогло нарушить внешнюю безмятежность ее поведения.
Но даже выражение ее властного спокойствия изменилось перед сообщением сестры Каролины и ответным вздохом сестры Ребекки Энн, полным ужаса и страха.
- Я думаю, Генри мог бы сдержать свой нрав, когда бедный Эдвард был так близок к концу, - сказала она с язвительностью, которая слегка нарушила розовые изгибы ее прекрасного рта.
- Конечно, он не знал, - пробормотала Ребекка Энн слабым тоном.
- Конечно, он не знал, - быстро сказала Кэролайн. Она посмотрела на сестру странным, острым взглядом, полным подозрения. Затем она отшатнулась, словно от возможного ответа другой.
Ребекка снова вздохнула. Замужняя сестра, миссис Эмма Бригем, теперь сидела прямо в кресле; она перестала раскачиваться и пристально смотрела на них обеих с внезапно подчеркнутым семейным сходством в лице.
- Что вы имеете в виду? - беспристрастно спросила она их обоих. Затем она, казалось, тоже сжалась перед возможным ответом. Она даже рассмеялась каким-то уклончивым смехом.
- Никто ничего не имеет в виду, - твердо сказала Кэролайн. Она поднялась и с мрачной решимостью пересекла комнату по направлению к двери.
- Куда ты идешь? - спросила миссис Бригем.
- Мне нужно кое о чем позаботиться, - ответила Кэролайн, и по ее тону остальные сразу поняли, что ей предстоит выполнить какой-то торжественный и печальный долг в комнате смерти.
- О, - сказала миссис Бригем.
Когда за Кэролайн закрылась дверь, она обратилась к Ребекке.
- Генри много с ним разговаривал? - спросила она.
- Они очень громко разговаривали, - уклончиво ответила Ребекка.
Миссис Бригем посмотрела на нее. Она не продолжала раскачиваться. Она по-прежнему сидела прямо, слегка наморщив лоб, между красивыми волнистыми изгибами русых волос.
- Ты что-нибудь слышала? - спросила она низким голосом, бросив взгляд на дверь.
- Я была напротив, в южной гостиной, и та дверь была открыта, а эта - приоткрыта, - ответила Ребекка, слегка покраснев.
- Тогда ты, должно быть...
- Я ничего не могла поделать.
- Все?
- Почти все.
- И что же?
- Старая история.
- Полагаю, Генри был в бешенстве, как и всегда, потому что Эдвард жил здесь впустую, растратив все деньги, оставленные ему отцом.
Ребекка кивнула, бросив опасливый взгляд на дверь.
Когда Эмма заговорила снова, ее голос был еще более тихим. - Я знаю, что он чувствовал, - сказала она. - Наверное, ему казалось, что Эдвард живет за его счет, но это было не так.
- Нет, это не так.
- А Эдвард имел на это право по условиям отцовского завещания, и Генри должен был помнить об этом.
- Да, он должен.
- Он говорил жесткие вещи?
- Довольно жесткие, как я слышала.
- Что?
- Я слышал, как он сказал Эдварду, что у него здесь нет никаких дел, и он считает, что ему лучше уехать.
- И что сказал Эдвард?
- Что он останется здесь до тех пор, пока жив, и после тоже, если будет на то воля, и хотел бы, чтобы Генри его выпроводил; а потом..
- Что?
- Потом он засмеялся.
- Что сказал Генри?
- Я не слышал, чтобы он что-то сказал, но...
- Но что?
- Я видел его, когда он выходил из этой комнаты.
- Он выглядел безумным?
- Ты видела его, когда он так выглядел.
Эмма кивнула. Выражение ужаса на ее лице стало еще глубже.
- Помнишь, как он убил кошку, потому что она его поцарапала?
- Да. Не надо!
Затем в комнату вошла Кэролайн; она подошла к печке, в которой горели дрова - был холодный, хмурый осенний день, - и согрела руки, покрасневшие от недавнего мытья в холодной воде.
Миссис Бригем посмотрела на нее и заколебалась. Она бросила взгляд на дверь, которая все еще была приоткрыта; она нелегко закрывалась, так как все еще была разбухшей от летней сырости. Она поднялась и задвинула ее с резким стуком, от которого содрогнулся дом. Ребекка болезненно вздрогнула, издав полувосклицание. Кэролайн неодобрительно посмотрела на нее.
- Тебе пора взять свои нервы в руки, Ребекка, - сказала она.
Миссис Бригем, вернувшись от закрытой двери, властно заявила, что ее нужно починить, так тяжело она закрывается.
- Она уменьшится, когда огонь побудет у нас несколько дней, - ответила Кэролайн.
- Я думаю, Генри должно быть стыдно за то, что он так разговаривал с Эдвардом, - резко, но почти неслышно произнесла миссис Бригем.
- Тише, - сказала Кэролайн, бросив на закрытую дверь испуганный взгляд.
- Никто не услышит, если дверь закрыта. Я еще раз говорю, что Генри должно быть стыдно за себя. Не думаю, что он когда-нибудь смирится с тем, что наговорил бедному Эдварду в ночь перед смертью. Эдвард был лучше Генри, со всеми его недостатками.
- Я никогда не слышала от него ни одного грубого слова, если только он не нагрубил Генри в ту ночь. Не знаю, но он так и сделал, судя по тому, что подслушала Ребекка.
- Не столько грубо, сколько мягко, мило и виновато, - фыркнула Ребекка.
- Как ты думаешь, что на самом деле случилось с Эдвардом? - спросила Эмма едва ли не шепотом. Она не смотрела на сестру.
- Я знаю, ты говорила, что у него были ужасные боли в животе и спазмы, но что, по-твоему, их вызывало?
- Генри назвал это желудочными проблемами. Ты же знаешь, у Эдварда всегда была диспепсия.
Миссис Бригем на мгновение замешкалась. - Говорили ли мы об обследовании? - спросила она.
Затем Кэролайн яростно повернулась к ней.
- Нет, - сказала она страшным голосом. - Нет.
Души трех сестер, казалось, встретились на одной общей почве ужасающего понимания в их глазах.
Послышался скрежет старомодной защелки двери, и от толчка извне дверь безрезультатно затряслась.
- Это Генри, - скорее вздохнула, чем прошептала Ребекка.
Миссис Бригем, бесшумно проскочив по полу, снова устроилась в кресле-качалке и, удобно откинув голову назад, раскачивалась взад-вперед, когда дверь наконец поддалась и в нее вошел Генри Глинн. Он окинул скрытым внимательным взглядом миссис Бригем с ее выработанным спокойствием, Ребекку, тихо прижавшуюся в углу дивана с платком на лице и только одним маленьким непокрытым покрасневшим ухом, внимательным, как у собаки, и Кэролайн, сидевшую с напряженным спокойствием в кресле у печки. Она твердо смотрела ему в глаза с выражением непостижимого страха и неповиновения страху и ему.
Генри Глинн был больше похож на эту сестру, чем на других. У обоих была та же жесткая утонченность форм и аквилегия черт. Они смотрели друг на друга с безжалостной неподвижностью двух статуй, в мраморных линиях которых навечно запечатлены эмоции.
Затем Генри Глинн улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо. Он вдруг стал выглядеть на много лет моложе, и в его лице появилось почти мальчишеское безрассудство. Он плюхнулся в кресло жестом, который вызывал недоумение своей несоразмерностью с его внешним видом. Он откинул голову назад, закинул одну ногу на другую и со смехом посмотрел на миссис Бригем.
- Я заявляю, Эмма, ты молодеешь с каждым годом, - сказал он.
Она слегка покраснела, а ее спокойный рот расширился в уголках. Она была восприимчива к похвалам.
- Наши мысли сегодня должны принадлежать тому из нас, кто никогда не постареет, - жестко произнесла Кэролайн.
Генри посмотрел на нее, все еще улыбаясь. - Конечно, никто из нас не забывает об этом, - сказал он глубоким, мягким голосом, - но мы должны говорить с живыми, Кэролайн, а я давно не видел Эмму, а живые так же дороги, как и мертвые.
- Не для меня, - сказала Кэролайн.
Она поднялась и резко вышла из комнаты. Ребекка тоже поднялась и поспешила за ней, громко всхлипывая.
Генри медленно смотрел им вслед.
- Кэролайн совершенно не в духе, - сказал он.
Миссис Бригем покачнулась. Ее охватило доверие к нему, вызванное его манерами. Из этой уверенности она заговорила легко и непринужденно.
- Его смерть была очень внезапной, - сказала она.
Веки Генри слегка дрогнули, но взгляд его был непоколебим.
- Да, - сказал он, - это было очень неожиданно. Он проболел всего несколько часов.
- Как ты это назвал?
- Желудочный.
- Ты не думал об обследовании?
- В этом не было необходимости. Я совершенно уверен в причине его смерти.
Внезапно миссис Бригем почувствовала, как по ее душе пробежала дрожь, словно от какого-то живого ужаса. Ее плоть затрепетала от холода при звуках его голоса. Она поднялась, опираясь на слабые колени.
- Куда ты идешь? - спросил Генри странным, задыхающимся голосом.
Миссис Бригем сказала что-то бессвязное о каком-то шитье, которое она должна была сделать - что-то черное для похорон, - и вышла из комнаты. Она поднялась в переднюю комнату, которую занимала. Кэролайн была там. Она подошла к ней, взяла ее за руки, и сестры посмотрели друг на друга.
- Молчи, молчи, я не потерплю этого! - наконец произнесла Кэролайн страшным шепотом.
- Я не буду, - ответила Эмма.
После обеда три сестры были в кабинете.
Миссис Бригем подшивала черную ткань. Наконец она положила работу на колени.
- Бесполезно, я не могу видеть, чтобы прошить еще один стежок, пока у нас нет света, - сказала она.
Кэролайн, писавшая за столом несколько писем, повернулась к Ребекке, занимавшей свое обычное место на диване.
- Ребекка, тебе лучше принести лампу, - сказала она.
Ребекка встала; даже в полумраке на ее лице было видно волнение.
- Мне кажется, лампа нам пока не нужна, - сказала она жалобным, умоляющим голосом, как у ребенка.
- Да, нужна, - презрительно ответила миссис Бригем. - Я не могу видеть, чтобы сделать еще один стежок.
Ребекка встала и вышла из комнаты. Вскоре она вошла с лампой. Она поставила ее на стол - старомодный карточный столик, который стоял у противоположной от окна стены. Противоположная стена была занята тремя дверями; единственное небольшое пространство занимал стол.
- Зачем ты поставила туда лампу? - спросила миссис Бригем с большим нетерпением, чем обычно в ее голосе. - Почему ты не поставила ее в холле и не покончила с ней? Ни Кэролайн, ни я не можем понять, стоит ли она на том столе.
- Я подумала, может быть, ты подвинешься, - хрипло ответила Ребекка.
- Если я пересяду, мы обе не сможем сидеть за этим столом. У Кэролайн все бумаги разбросаны. Почему бы тебе не поставить лампу на письменный стол в центре комнаты, тогда мы обе сможем видеть?
Ребекка колебалась. Ее лицо было очень бледным. Она смотрела на свою сестру Кэролайн с призывом, который был довольно мучительным.
- Почему бы тебе не поставить лампу на этот стол, как она говорит? - спросила Кэролайн почти яростно. - Почему ты так себя ведешь, Ребекка?
Ребекка взяла лампу и, не говоря ни слова, поставила ее на стол посреди комнаты. Затем она села на диван, прикрыла глаза рукой, чтобы заслонить их, и так и осталась сидеть.
- У тебя болят глаза от света, и поэтому ты не хотела брать лампу? - любезно спросила миссис Бригем.
- Мне всегда нравится сидеть в темноте, - задыхаясь, ответила Ребекка. Затем она поспешно достала из кармана носовой платок и разрыдалась. Каролина продолжала писать, миссис Бригем - шить.
Вдруг миссис Бригем во время шитья взглянула на противоположную стену. Взгляд стал пристальным. Она пристально смотрела на свою работу, застывшую в ее руках. Затем она снова отвела взгляд и сделала еще несколько стежков, потом снова посмотрела и снова вернулась к своей работе. Наконец она положила работу на колени и сосредоточенно уставилась на нее. Она окинула взглядом стены и комнату, обращая внимание на различные предметы. Затем она повернулась к сестрам.
- Что это? - спросила она.
- Что? - резко спросила Каролина.
- Эта странная тень на стене, - ответила миссис Бригем.
Ребекка сидела, спрятав лицо, а Кэролайн обмакнула перо в чернильницу.
- Почему бы тебе не повернуться и не посмотреть? - спросила миссис Бригем удивленно и немного обиженно.
- Я спешу закончить это письмо, - коротко ответила Кэролайн.
Миссис Бригем поднялась, работа соскользнула на пол, и принялась расхаживать по комнате, передвигая различные предметы мебели, не сводя глаз с тени.
Затем она вдруг вскрикнула:
- Посмотрите на эту ужасную тень! Что это? Кэролайн, смотри, смотри! Ребекка, смотри! Что это?
Все триумфальное спокойствие миссис Бригем исчезло. Ее красивое лицо посинело от ужаса. Она застыла, указывая на тень.
Вздрогнув и бросив взгляд на стену, Ребекка разразилась диким воплем.
- О, Каролина, опять это, опять это!
- Кэролайн Глинн, смотри! - сказала миссис Бригем. - Смотри! Что это за ужасная тень?
Кэролайн поднялась, повернулась и встала лицом к стене.
- Откуда мне знать? - сказала она.
- Она там каждую ночь с тех пор, как он умер! - воскликнула Ребекка.
- Каждую ночь?
- Да, он умер в четверг, а сегодня суббота, то есть три ночи, - жестко ответила Кэролайн. Она стояла так, словно тисками сосредоточенной воли удерживала свое спокойствие.
- Это... это выглядит как... - заикаясь, произнесла миссис Бригем тоном сильного ужаса.
- Я прекрасно знаю, на что это похоже, - сказала Кэролайн. - У меня в голове есть глаза.
- Она похожа на Эдварда, - вырвалось у Ребекки в каком-то безумном страхе. - Только...
- Да, похож, - согласилась миссис Бригем, чей полный ужаса тон совпадал с тоном сестер, - только... О, это ужасно! В чем дело, Кэролайн?
- Я еще раз спрашиваю, откуда мне знать? - ответила Кэролайн. - Я вижу его там, как и ты. Откуда мне знать больше, чем тебе?
- Должно быть, это что-то в комнате, - сказала миссис Бригем, озираясь по сторонам.
- Мы переставили все в комнате в первую ночь, когда она появилась, - сказала Ребекка, - в комнате ничего нет.
Кэролайн повернулась к ней с яростью. - Конечно, в комнате что-то есть, - сказала она. - Как ты себя ведешь! Что ты имеешь в виду, говоря так? Конечно, это что-то в комнате.
- Конечно, это так, - согласилась миссис Бригем, недоверчиво глядя на Кэролайн. - Это должно быть что-то в комнате.
- В комнате ничего нет, - повторила Ребекка с упрямым ужасом.
Дверь внезапно открылась, и в комнату вошел Генри Глинн. Он начал говорить, затем его взгляд проследовал в сторону остальных. Он стоял, уставившись на тень на стене.
- Что это? - спросил он странным голосом.
- Наверное, это из-за чего-то в комнате, - туманно ответила миссис Бригем.
Генри Глинн еще мгновение стоял и смотрел на тень. На его лице отразилась целая гамма эмоций. Ужас, осуждение, затем яростное недоверие. Внезапно он начал метаться по комнате. Яростными рывками он передвигал мебель, то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть, как отражается тень на стене. Ни одна линия ее ужасных очертаний не дрогнула.
- Должно быть, в комнате что-то есть! - заявил он голосом, который, казалось, щелкал, как плеть.
Его лицо изменилось, на нем проступила вся тайна его натуры, и он почти перестал различать черты лица. Ребекка стояла рядом с диваном и смотрела на него печальными, зачарованными глазами. Миссис Бригем сжала руку Кэролайн. Они обе встали в углу, чтобы не мешать ему. Несколько мгновений он метался по комнате, как дикий зверь в клетке. Он передвигал все предметы мебели, а когда тень от них не исчезала, швырял их на пол.
Затем он внезапно остановился. Он рассмеялся.
- Какая нелепость, - сказал он легко. - Столько хлопот из-за тени.
- Это так, - согласилась миссис Бригем испуганным голосом, который она старалась сделать естественным. При этом она приподняла стоявший рядом стул.
- Я думаю, ты сломал стул, который любил Эдвард, - сказала Кэролайн.
Ужас и гнев боролись за выражение на ее лице. Ее рот был закрыт, глаза сузились. Генри поднял стул, демонстрируя беспокойство.
- Как всегда на высоте, - приятно сказал он. Он снова рассмеялся, глядя на сестер. - Я вас напугал? - сказал он. - Мне кажется, вы уже привыкли ко мне. Вы знаете мою манеру стремиться докопаться до сути загадки, а эта тень действительно выглядит как-то странно, и я подумал, что если есть возможность объяснить ее, то я хотел бы сделать это без промедления.
- Похоже, тебе это не удалось, - сухо заметила Кэролайн, бросив взгляд на стену.
Генри проследил за ее взглядом и ощутимо вздрогнул.
- О, тени не поддаются учету, - сказал он и снова рассмеялся. - Человек просто глуп, если пытается учесть тени.
Прозвенел звонок к ужину, и все вышли из комнаты, но Генри держался спиной к стене - как, впрочем, и остальные.
Генри шел впереди, держась настороженно, как мальчишка; Ребекка шла сзади. Она едва могла идти, так дрожали ее колени.
- Я не могу больше сидеть в этой комнате сегодня вечером, - прошептала она Кэролайн после ужина.
- Очень хорошо; мы посидим в южной комнате, - ответила Кэролайн. - Я думаю, мы посидим в южной гостиной, - сказала она вслух, - там не так сыро, как в кабинете, а я простужена.
И все они уселись в южной комнате за шитьем. Генри читал газету, придвинув кресло поближе к лампе на столе. Около девяти часов он резко встал и прошел через холл в кабинет. Три сестры посмотрели друг на друга. Миссис Бригем поднялась, сложила вокруг себя шуршащие юбки и на цыпочках направилась к двери.
- Что ты собираешься делать? - взволнованно спросила Ребекка.
- Я собираюсь посмотреть, что он собирается делать, - осторожно ответила миссис Бригем.
При этом она указала на дверь кабинета в другом конце коридора: она была приоткрыта. Генри попытался задвинуть ее за собой, но она с удивительной быстротой вышла за пределы дозволенного. Она все еще была приоткрыта, и сверху донизу виднелась полоска света.
Миссис Бригем сложила юбки так плотно, что ее объемистая фигура с выпуклыми изгибами оказалась в черном шелковом чехле, и медленным шагом направилась через холл к двери кабинета. Она стояла там, не сводя глаз с щели.
В южной комнате Ребекка перестала шить и сидела с расширенными глазами. Кэролайн продолжала шить. Миссис Бригем, стоявшая у щели в двери кабинета, увидела следующее:
Генри Глинн, очевидно, решив, что источник странной тени должен находиться между столом, на котором стояла лампа, и стеной, делал систематические выпады и удары старым мечом, принадлежавшим его отцу, по всему промежутку. Ни один дюйм не остался непробитым. Казалось, он разделил пространство на математические отрезки. Он размахивал мечом с какой-то холодной яростью и расчетом; лезвие испускало вспышки света, тень оставалась неподвижной. Миссис Бригем, наблюдавшая за происходящим, похолодела от ужаса.
Наконец Генри перестал и замер с мечом в руке, поднятым для удара, угрожающе глядя на тень на стене. Миссис Бригем перешла через холл и закрыла за собой дверь южной комнаты, прежде чем рассказать об увиденном.
- Он был похож на демона, - повторила она. - У вас есть в доме старое вино, Кэролайн? Мне кажется, я больше не выдержу.
- Да, много, - сказала Кэролайн, - ты можешь выпить немного, когда ляжешь спать.
- Я думаю, нам всем лучше принять немного, - сказала миссис Бригем. - О, Кэролайн, что...
- Не спрашивай, не говори, - сказала Кэролайн.
- Нет, я и не собираюсь, - ответила миссис Бригем, - но...
Вскоре три сестры ушли в свои покои, и южная гостиная опустела. Кэролайн окликнула Генри в кабинете, чтобы он погасил свет, прежде чем поднимется наверх. Их не было около часа, когда он вошел в комнату и принес лампу, стоявшую в кабинете. Поставив ее на стол, он подождал несколько минут, расхаживая взад-вперед. Его лицо было ужасным, светлый цвет лица синел, а голубые глаза казались темными пустотами, в которых отражались страшные мысли.
Затем он взял лампу и вернулся в библиотеку. Он поставил лампу на центральный стол, и на стене возникла тень. Он снова стал изучать мебель и передвигать ее, но уже осознанно, без прежнего неистовства. Ничто не повлияло на тень. Тогда он вернулся в южную комнату с лампой и снова стал ждать. Снова вернулся в кабинет, поставил лампу на стол, и тень метнулась по стене. Было уже за полночь, когда он поднялся наверх. Миссис Бригем и другие сестры, которые не могли уснуть, слышали его.
На следующий день состоялись похороны. Вечером семья сидела в южной комнате. С ними были некоторые родственники. В кабинет никто не заходил, пока Генри не занес туда лампу после того, как остальные ушли на ночь. Он снова увидел, как тень на стене прыгнула в ужасную жизнь перед светом.
На следующее утро за завтраком Генри Глинн объявил, что должен уехать в город на три дня. Сестры посмотрели на него с удивлением. Он очень редко выходил из дома, а сейчас его практика была заброшена из-за смерти Эдварда.
- Как ты можешь оставлять своих пациентов? - удивленно спросила миссис Бригем.
- Не знаю, как, но другого выхода нет, - легко ответил Генри. - Я получил телеграмму от доктора Митфорда.
- Консультация? - поинтересовалась миссис Бригем.
- У меня дела, - ответил Генри.
Доктор Митфорд был его старым одноклассником, который жил в соседнем городе и иногда обращался к нему за консультацией.
Когда он ушел, миссис Бригем сказала Кэролайн, что Генри не сказал, что собирается проконсультироваться с доктором Митфордом, и ей это показалось очень странным.
- Все очень странно, - вздрогнув, ответила Ребекка.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Кэролайн.
- Ничего, - ответила Ребекка.
Никто не заходил в кабинет ни в тот день, ни на следующий. На третий день Генри ждали дома, но он не приехал, а из города пришел последний поезд.
- Я называю это довольно странной работой, - сказала миссис Бригем. - Мысль о том, что врач может оставить своих пациентов в такое время, как сейчас, и мысль о том, что консультация может длиться три дня! В этом нет никакого смысла, и вот он не пришел. Я, со своей стороны, этого не понимаю.
- Я тоже не понимаю, - сказала Ребекка.
Они все были в южной гостиной. В кабинете не горел свет, дверь была приоткрыта.
Вскоре миссис Бригем поднялась - она не могла сказать, почему; казалось, что-то побуждало ее - какая-то чужая воля. Она вышла из комнаты, снова одернула шуршащие юбки, чтобы пройти бесшумно, и стала толкать разбухшую дверь кабинета.
- У нее нет лампы, - дрожащим голосом сказала Ребекка.
Кэролайн, писавшая письма, снова поднялась, взяла единственную оставшуюся в комнате лампу и последовала за сестрой. Ребекка тоже поднялась, но стояла, дрожа, не решаясь последовать за ней.
В дверь позвонили, но остальные не услышали: звонок был на южной двери, с другой стороны дома от кабинета. Поколебавшись, пока звонок не прозвенел во второй раз, Ребекка пошла к двери; она помнила, что слуги нет дома.
В кабинет вошли Кэролайн и ее сестра Эмма. Кэролайн поставила лампу на стол. Они посмотрели на стену, и там появились две тени. Сестры стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели на ужасные предметы на стене. Потом вошла Ребекка, пошатываясь, с телеграммой в руке. - Вот телеграмма, - задыхалась она. - Генри умер.