Предыдущая глава
Влад вглядывался в темноту осеннего вечера. Совсем скоро зима... В его кабинете стояло тревожное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием берёзовых поленьев в камине.
-Врача, который принимал роды у моей жены, звали Хмельницкая Диана Абрамовна - нарушил эту гнетущую тишину голос Влада.
Лера вжалась в спинку кресла. Имя врача ей было знакомо. На всю жизнь запомнила.
-Я из неблагополучной семьи. Отец закоренелый - зек, мать - алкоголичка. Меня забрали от неё в детдом, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я был диким. Никому не доверял. Не знал ласки и тепла. Мне понадобился целый год, чтобы привыкнуть жить среди таких же, как я. Дома я не видел любви, но я был свободен. А в детдоме я тоже любви не нашёл, но при этом был словно в клетке. Сбегал пару раз, с милицией меня находили и возвращали обратно. Наказание за побег было жестоким. В холодной и мрачной комнате, я сидел несколько суток, на воде и хлебе. В пятнадцать я связался с дурной компанией. Курить начал, пить. На учёт в комнату милиции меня поставили. Я тогда этим так гордился. Мне казалось, что я крут. Я подстраивался под эту компанию. Копировал их блатной жаргон, походку, манеру поведения. А кто мне тогда был указом? Моя жизнь - мои правила. Пока не случилось страшное. Это отрезвило меня, заставило оглянуться назад и понять, как глупо и бездарно я спускаю в помойку свою жизнь.
Влад сел напротив Леры. На трезвую голову ему тяжело было вспоминать прошлое. В этом прошлом огромная реинкарнация его личности. И произошла она благодаря его будущей тогда жене.
Лесников налил себе водки. Выпил стопку-вторую, пока не почувствовал, что отпустило. Он не любитель выпить, но иногда это помогает.
- Девочка тринадцати лет возвращалась тогда из музыкальной школы домой. Стоял душный майский вечер. А она вся такая тоненькая, чистенькая. Под арку нырнула и замерла. Компания подростков из пяти человек, в том числе и меня, окружила её. За косички стали дёргать, папку с нотами отбирать. Рассыпались они. Девочка заплакала. Стала упрашивать, чтобы её в покое оставили. Я, взглянув в её большие голубые глаза, такой страх увидел, что вдруг прикрыл её собой и крикнул им всем, чтоб отошли. Я же знал, что они собирались сделать. Драка завязалась. Меня повалили на землю и стали бить. Жестоко, зло. Я посмел пойти против стаи. И мне не смогли простить. Девочка сбежать смогла. Ну, а меня чуть позже нашли прохожие. Скорую вызвали. Еле спасли меня тогда. Восстанавливался я очень долго. Зато понял одну истину: пока ты подстраиваешься подо всех, ты удобен, тебя не трогают. Милостиво позволяют быть среди них. Но один неверный шаг - и тебя будут топтать ногами до тех пор, пока не сделают из тебя слабое и безвольное существо. Меня выписали, и, я вернулся в детский дом. Но уже больше никому не подчинялся. Снова ходил сам по себе. Меня ловили, поджидали в подворотнях, снова били. Я огрызался, как мог. И это продолжалось бы очень долго, если бы не объявились родители той девчонки, которую я спас. Почему-то они захотели взять надо мной опекунство.
Влад снова замолчал. Он смотрел на стакан в своей руке, на янтарную жидкость, которая при отблесках пламенных язычков в камине, таинственно сверкала. Так же таинственно, как горели его тёмные бархатные глаза, которые напоминали бездну. Лера смотрела в них и чувствовала, что её затягивает всё сильнее в этот омут.
-Я так понимаю, что с той девочкой вы поженились потом - нарушила она тягостное молчание. Ревность иголкой кольнула сердце. Влад до сих пор испытывает глубокие чувства к своей умершей супруге, и это видно, по муке, что таится в глубине его карих глаз.
-Да, вы правильно понимаете, Валерия. Я женился на Тасе. Она, даже повзрослев, оставалась какой-то беззащитной, хрупкой. Я её всегда защищал, а уже к окончанию института понял, что люблю совсем не братской любовью. Своей мягкостью и непосредственной заботой, она сделала меня другим. Если её родители относились ко мне строго и порой предвзято, то Тася давала мне ощущение того, что я не безнадёжен, я нужен этому миру. Поначалу её родители были против нашего брака. Я институт окончил, на работу устроился. На предприятие одно, куда мне рекомендации дал мой опекун. Тася ещё училась. Но всегда после занятий ждала меня возле работы. Мы гуляли, в кино ходили, в театр выбирались. Тася умной была, начитанной. Восхищалась любой мелочи. Я насмотреться на неё не мог. Необыкновенная она какая-то была, будто не от мира сего. Я твёрдо стоял на своём желании жениться на ней. И родители сдались. Дела мои в гору шли. За работу я двумя ногами и руками держался, потому как карьеру хотели построить. А Тася просто хотела от меня детей. Долго не получалось. Да и с сердцем проблемы были. В конце концов врачи посоветовали не рисковать. Взять ребёнка из детского дома. Но Тася хотела своих, кровных. И когда чудо случилось, то она была так счастлива, что не сразу сказала. А когда призналась, то что-либо делать было уже поздно. Её врач ругалась, говорила, что Тася слишком безответственно к своему здоровью относится. И что если у неё всё хорошо будет, то неизвестно, как на ребёнке отразится. Моя жена не слушала никого. Она просто верила, что всё будет хорошо, и другого исхода не ждала. А незадолго до родов сказала мне, что если вдруг с ребёнком что-то случится, то она не переживёт.
Влад встал и заходил по кабинету. Он не знал, куда себя деть. Навалившиеся эмоции заставили его снова пережить те чувства. Будто вчера всё было.
-Мы с дачи возвращались, как у Таси вдруг начал сильно ныть низ живота. Потом эта кровь ... Я испугался. На меня такая паника нашла ... Поблизости оказался какой-то райцентр. Я выскочил из машины и метался на площади, не зная, у кого просить помощи и есть ли здесь роддом или медпункт. На моё счастье, женщина какая-то шла с работы или на работу. Была глубокая ночь уже. Она и показала дорогу. Когда я привёз Тасю к родильному дому, она уже ни на что не реагировала. Я испугался, что моя жена умрёт. Я колотил в двери, в окна. Кричал, чтобы Тасе скорее помогли. Я с ума сходил от отчаяния. И не было мне покоя до тех пор, пока дежурившая в ту ночь Хмельницкая не вышла и не сообщила мне, что наш ребёнок родился мёртвым.
Лера вскинула глаза на Влада. Что??? А как же тогда ... Влад быстро посмотрел в её сторону, подскочил к ней и бухнулся на колени, взяв руки Леры в свои.
-В ту ночь рожала и ты. Молоденькая. Без мужа и каких-либо перспектив. Ни образования, ни работы. Я сначала умолял Диану Абрамовну, а потом пригрозил. Пришлось использовать имя тестя, который в то время мэром города был. Тебе сказали, что твой ребёнок умер. Понимаешь?
Лера высвободила свои руки и, оттолкнув Влада, вскочила с кресла. Мысли её путались, и она не могла собрать их воедино. Что там такое Лесников ей наговорил? Его ребёнок умер, а её? Её ребёнок живой оказался???
-Дальше рассказывай - процедила Лера. Она повернулась к Владу, испепеляя его злым взглядом.
-Твою девочку отдали нам. Детей поменяли местами. Кто будет разбираться? Хмельницкая испугалась за своё место. Проблемы никому не нужны. Она жила себе спокойно и дальше собиралась так же жить. Моя жена родила не только мёртвого ребёнка, но и потеряла возможность когда-либо ещё забеременеть. Только я один все эти пятнадцать лет знаю, что Вероника - твоя дочь. Твоя. Ты - её биологическая мать. Не знаю зачем, но твои данные я списал. И когда эта авария случилась ... Выяснилось, кто ты ... Я в шоке был. Может, если другая фамилия бы, мне в голову не пришло бы, кто ты. Мало ли Лер вокруг ... Но такого совпадения быть не могло. А пока ты у меня жила, я справки навёл через свои каналы. Поэтому предложил тебе остаться у нас, рядом с дочерью. С твоей.
Последнюю фразу Влад произнёс охрипшим от волнения голосом. Он действительно верил в судьбу. И раз спустя столько лет им с Лерой было суждено пересечься таким вот образом, значит, это не случайно.
-Я ненавижу тебя - выдавила Лера. Она попятилась к двери и, вылетев из кабинета, понеслась на улицу. Ей нужно было остудить голову. Иначе на эмоциях она совершит что-то страшное, о чём потом жалеть будет. Голова должна быть холодной, и сердце тоже. Их с Павлом дочь жива. Её дочь. Вероника.
Убежав в глубь сада, Лера обняла толстый ствол старого дуба, прижалась к нему всем телом. От своей бабушки она слышала когда-то, что если испытываешь сильное опустошение внутри, будто из тебя всю энергию высосали по капле, то ищи утешения и сил у самой природы. Она даст, она поделится.
Продолжение следует