Утверждения главы Банка России на протяжении многих лет вызывают вопросы не только у специалистов, но и у широкой общественности. Они зачастую противоречат как экономической теории, так и реальной практике.
Например, глава Центробанка признавала, что инфляция в стране имеет немонетарный характер, обусловленный ростом издержек, на которые Банк России не может напрямую влиять. Однако предлагаемые ею меры, такие как ужесточение денежно-кредитной политики, направлены на борьбу с этой инфляцией. Это напоминает использование устаревших лекарств, не способных справиться с инфекцией, что лишь ухудшает состояние пациента.
Другой спорный момент – заявления, что ограничивающим фактором для экономического роста является нехватка производственных мощностей, а не высокая стоимость кредита. По данным Росстата, загрузка мощностей в добывающей промышленности в октябре составляла 56%, а в обрабатывающей – 60%. Исключение составляют предприятия ВПК с загрузкой 70–80%, что стало возможным благодаря бюджетной поддержке. Но для большинства предприятий проценты по кредитам остаются недоступно высокими, что делает невозможным их полноценное развитие.
Также вызывает дискуссии позиция Банка России о том, что повышение ключевой ставки не ускоряет инфляцию. Однако анализ динамики показателей показывает, что рост ставки провоцирует инфляцию с временным лагом в 3–4 месяца. Позиция Банка России противоречит не только экономической теории, но и здравому смыслу, учитывая текущий уровень монетизации экономики, который составляет лишь 53% – примерно вдвое ниже нормального уровня.
Политика Центробанка сопровождается отказом признавать существующие проблемы. Например, Банк России утверждает, что ремонетизация экономики невозможна без девальвации. Вместо поиска решений, таких как ограничение финансовых спекуляций, активно применяемых в прошлом ведущими странами мира, Центробанк продолжает поддерживать текущий порядок, который препятствует перетоку средств из финансового сектора в реальный.
Особое внимание привлекает заявление о необходимости внедрения роботизации как решения проблем производств, испытывающих нехватку доступных кредитов. Этот подход игнорирует реальные возможности отечественных предприятий.
Стратегия Центробанка, направленная на сдерживание экономического роста, вызывает опасения. Для обеспечения устойчивого развития России необходим рост ВВП на уровне не менее 7% в год. Однако, согласно заявлениям главы Центробанка, даже 3, 9% воспринимаются как перегрев экономики, требующий ограничительных мер. Такая позиция препятствует выполнению национальных целей, провоцируя кризисные явления.
Банк России также продолжает замедлять создание современной расчётной системы и использование технологий, способных повысить прозрачность и эффективность финансовых операций. Это приводит к росту издержек и снижению конкурентоспособности экономики.
Ключевая ставка даже на уровне 19% серьёзно ограничивает возможности для долгосрочного кредитования, что негативно сказывается на стратегически важных отраслях, таких как высокотехнологичное производство. Такой уровень ставки делает экономически невыгодным реализацию множества проектов, необходимых для развития страны.
Позиция Банка России не отвечает интересам отечественной экономики, поддерживая интересы финансовых структур, ориентированных на спекуляции. Этот дисбаланс требует пересмотра приоритетов и принятия мер для перехода к модели, в которой финансовый сектор служит интересам реального производства, а не наоборот.
Вызывает беспокойство и отказ от учёта фундаментальных различий между секторами экономики, что затрудняет разработку эффективной политики. Очевидно, что современный вызов – это переход от поддержки спекулятивной модели к развитию реального сектора, основанного на инновациях и доступе к долгосрочным инвестициям.
Также читайте о ступенях карьерной лестницы, по которым Эльвира Набиуллина восходила до поста главы Банка России.