Не прошло и пары дней, как тема Единого государственного экзамена вновь оказалась на повестке дня. Стороны противоборства все те же: популисты и реалисты. Нет, давайте объективно, я не хочу никого обидеть, но критикующих ЕГЭ иначе, чем популистами, назвать сложно. Когда-то я уже приводил аргументы в пользу экзамена и считаю нужным повторить. Однако поскольку тема сложная, то начать нужно с другого фундаментального вопроса: а что такое школа?
(Сразу говорю: много букв, букв будет очень много)
Спорю на бороду, которую сбрил пару недель назад, что вы не задумывались, чем является школа, как общественно-политический институт. Как следствие, какие проблемы есть в школе, откуда эти проблемы возникают и как их можно решить или не решить, а только замаскировать. Собственно, государство прекрасно понимает эту проблематику, потому ЕГЭ и было создано в свое время.
Итак, отталкиваясь от интересов, какие интересы сталкиваются в школе? (Сейчас рассматривает только интересы сторон, как явление. Без погружения в лирику и особую погоду в доме, особый статус человека, призвание и прочее) В школе происходит столкновение таких субъектов: государства(как глобального общественно-политического института), школы (как юридического лица), ребенка-ученика (о своих интересах юный человек знает поверхностно, как правило, если знает вообще), родителей (которые преследуют свои интересы), учителя (как наемного сотрудника зарабатывающего деньги, также имеющего свои интересы, включая призвание, репутацию и стремление принести разумное, доброе, вечное и пр.)
Итак, школа является местом столкновения вышеописанных “тектонических плит”. Что происходит в таких местах столкновения? — Головотрясение, когда никто не знает на какую голову что именно натягивать. Имеет место жесточайший конфликт интересов, когда толпы родителей, свято уверенных в том, что их ребеныш лучший в мире, учителя, зарабатывающие на ипотеку. Школа, как юридическое лицо, борющаяся за бюджетное финансирование, гранты и места в таблице рейтингов. Есть государство, которому нужны вменяемые люди и просто люди. Где-то между этими гигантами сам ребеныш, который хочет играть, спать, есть и еще раз играть и совсем не хочет заниматься скучной математикой или историей. Понять его можно.
Собственно, вот это вот все и есть школа, в которой ребенок находится 10 лет своей жизни и является частью данного конфликта интересов. Место в котором ребенку еще нужно свои интересы осознать, вычленить и постараться отстоять. Однако это будет позже, пока что школа решает свои проблемы.
Какие? Места в рейтингах, бюджетное финансирование, число победителей олимпиад, кружков, и прочее, что прямо и косвенно влияет на финансирование организации. Чем больше отличников, тем лучше. Впрочем, если отличники начинают массово слетать, то школа теряет позиции. Значит, тянуть ученика будут до последнего, даже если он объективно сдал в плане учёбы. Школа заинтересована в том, чтобы дотащить лба с 1 до 11 класса и выпустить его с наилучшими отчетными результатами, тогда у школы будут бонусы! Дальнейшая судьба ученика уже вне зоны интересов школы и школьного учителя.
Здесь у школы и учителя примерно одинаковые интересы, учитель получает деньги, бонусы, надбавки и прочее за учеников. Не знаю, сколько конкретно у учителей выходит, но сейчас это неважно. Важно, что есть финансовое стимулирование. От реальных знаний ученика зависящее слабо, лишь от формальностей взрослого мира.
В итоге имеется система, замкнутая в себе, через которую проходят люди в течение 10 лет своей жизни. Это одна часть. Вторая часть — это родители, думающие что их ребенок самый лучший в мире и ему все должны. От учителя и школы до государства и соседей. Родители, как и любой человек вне школьной системы ориентируется на оценки. Хорошие оценки, — значит, хорошо учился. Плохие, — значит, учитель не научил и не объяснил или сам плохо учился. Объяснение зависит от личного развития родителя. Важно лишь то, что оценка — это ориентир для родителя. Оценка, а не реальное знание, которое объективно проверить крайне затруднительно.
10 лет школы создают определённые связи между учителями, администрацией и родителями. Где-то хорошие, где-то не очень, но связи. Которые, в свою очередь, служат коррупционной составляющей. Не обязательно деньги в прямом смысле, но даже простая услуга за услугу. Хорошая оценка в обмен на стрижку или еще какой-то бонус от знакомства. К тому же это все было особенно актуально в 90-е годы и начало нулевых, когда советский менталитет был крайне силен. Сейчас актуальность не так велика, но и поддержка хороших отношений с учителем больше не является необходимостью. В силу существующего института критикуемого экзамена.
Зато сейчас появились другие проблемы, дополнившие старые. Многие сетуют, что ЕГЭ обезличивает процесс, но это необходимо чтобы отделить людей, которые обучали от тех, кто проверяет. Это необходимо для объективности. Ведь обучавший будет подтягивать ученика до последнего, чтобы не подставлять себя и не выставлять свою работу в дурном свете. Либо новая (хотя, в целом стандартная беда) проблема — это спортсмены, медалисты и прочие любимчики школы, которым ставят оценки за старания и достижения перед учебным заведением.
Не найду сейчас оригинал истории и поэтому передам суть своими словами: пожилая учитель русского языка ставила пятерки мальчику-спортсмену вплоть до конца 10 класса. Родители счастливы: ребенок и учится, и спортсмен, но на их счастье учительница ушла и пришла молодой педагог. Пятерки по русскому почти сразу стали двойками. Возмущенные родители приходят разбираться: как так? В итоге видят, что диктант весь красный, правил ребенок не знает. Когда спросили старого учителя она призналась, что ставила оценки просто так, потому как мальчик спортсмен и умница. К счастью, в запасе был еще год и как-то ребенка по русскому языку вытянули. Пример запоминаем, он понадобится.
Собственно, ребенышу из истории повезло дважды: пришла молодая учительница и что родители быстро поняли в какой беде их ребенок. Но это показательный пример: интересы учителя, которому не нужно учить, ребенок — гордость школы, получающий оценки за соревнования. При обычной системе он получит 4 или 5 и закончит учебу. Это обычно. Теперь, правда, ЕГЭ не даст это сделать.
Итак, мы разобрали интересы школы, кровно заинтересованной в отличниках, как статусном показателе. Мы разобрались с родителями, ждущими чудес от школы. Мы разобрались с учителями, которым иногда формальность важнее —чтобы ребенок не просел по оценкам, но не по знаниям. Остались интересы государства.
Вот в экономике, допустим, сельском хозяйстве, такое называлось словом — очковтирательство. Отличник есть, толку нет и это выясняется уже позже. На работе или вузе, вторично. Просто позже. Есть разного рода коррупционные составляющие: от ремонта до сдавайте на шторы. Что делать государству, которому нужно, чтобы отрасль образования функционировала и давала кадры, а не оценки? В таких случаях вводится торпеда. Если бы нужно было просто разбить какую-то спайку, для такого есть Сердюков. Но со школой другой вопрос. Нужна не просто торпеда, нужна отдельная система. — Придумали ЕГЭ. Да даже не придумали, а просто взяли за основу внешний экзамен, отделенный от тех, кто обучал предмету.
Тут-то начинаются проблемы.
Государство ставит свои интересы выше интересов родителей, выше интересов учителей и интересов школы, как юридического лица. Этакий тест ДНК на знания ребенка: я тебе не доверяю, давай показывай, чему научился.
Почему тогда столько противников ЕГЭ?
Так интересы задеты. Учителя больше не могут ставить липовые оценки, потому что это бессмысленно. Можно поставить, можно договориться, но нельзя договориться с бездушной машиной, которая будет проверять ученика и четко покажет, где липа. Вот как в случае со спортсменом, который бы завалил ЕГЭ по русскому языку, если бы его довели до выпуска. Тогда бы у него шанса даже не было подготовиться и сдать, если только на следующий год. Якобы доброта учителя аукалась пропущенным годом в жизни.
Представляете, что было в первые годы ЕГЭ? Сколько полегло якобы отличников, хорошистов и просто золотых ребят у которых правильные родители? Тогда как Ванька, на которого учитель давно забил, подготовился и сдал, что сделало экзамену определенную репутацию в определенных высокомерных кругах.
Все мы читали новости, где неадекватные родители требуют от учителей чудес. Представьте, что будет, когда такой родитель, которого убедили в том, что у него вырос второй Пушкин, ребенок проваливает тест по языку? Кого будет винить человек? Себя? Школу? Учителя-очковтирателя? Показатели успеваемости у директора? Или ЕГЭ?
Естественно, виноватым будет ЕГЭ. Если бы не тест, то мой ребенок был бы лучше дурака Вани и поступил, ему же учителя оценки ставили, хвалили его и говорили что он хороший. Так кому верить? Данным на компьютере или учителю Марии Петровне?
Парадоксальным образом тут совпадают интересы государства и ребенка, которые я разбирал. Государству нужно, чтобы ребенок знал и ребенку нужны знания. Да, школьник этого не понимает, но на то он и школьник, поймет позже. Лучший способ убедиться, что знания даны — это создать систему проверки, которую не обойти или обойти можно только с очень большим трудом. Таким, что выучить и сдать проще, чем искать блат.
Так появился Единый государственный экзамен, который так ненавидят и критикуют. К нему готовится нужно. Не получится проскочить и не получится договориться. По крайней мере, у большинства, что еще больше раздражает отдельных родителей и коррупционеров от образования. Государство заодно видит, кто есть кто. Кто и как будет подготовкой заниматься, это уже личное дело — учеба всегда дело личное. Вопреки популярному мнению, что государство или учитель якобы кому-то там должны что-то там дать.
Итак, резюмируя итог.
Хотел бы я охватить проблематику в одном сообщении, но не получится. Первое, что надо уяснить — школа — это место, где сталкиваются противоположенные интересы детей, учителей, школ, родителей, государства. Еще чиновников, к слову сказать, но будем считать эти интересы частью государственных. В таких обстоятельствах проблем и острой критики не избежать. Главное, отталкиваться надо от интересов детей, а не родителей или учителей. Для этого и как гарантия этого, существует ЕГЭ. Вот в этом его эффективность. Хороший или плохой родитель, умный или нет учитель, ответственный или нет директор, но все они обязаны учитывать ЕГЭ, как данность, как Дамоклов меч и готовить к нему.
Кто же стал жертвой ЕГЭ? А вот этот грязный термин стоит отнести к тем, кто его придумал. Но вообще жертвой стал сам экзамен, оказавшийся в центре незаслуженного поклепа. Но тут было без шансов, ибо помойка, которую ЕГЭ вскрыл не могла не забрызгать его и не завонять. Впрочем, свою функцию он выполняет. Хочется верить, что ЕГЭ не станет жертвой безумной отменяловки, которая начинается. Но об этом в другой раз.