Время далеко за полночь. На улицах города тихо и безлюдно. Под фонарем, у обочины тротуара, смирно, в рядок, стоят пять машин. В основном старенькие подержанные пикапы. Над одноэтажным зданием бара низко гудя и судорожно дергаясь, мигает надпись «Вестерн Сэм». В ее свете роятся крупные ночные бабочки. Душный ночной летний ветерок лениво гоняет по дороге сухой шар перекати-поля.
В тесноватом помещении бара, рассчитанном в основном на завсегдатаев, полумрак. У стойки бара с сонным видом стоит бармен. Он вяло натирает граненые пивные кружки и периодически смотрит на фальшивый «Ролекс», поднимая руку к лицу театральным, показным жестом. Но компания, расположившаяся тут же, и не думает расходиться. А зачем? Завтра суббота, пива на выходной турнир по бильярду завезли несколько бочек, да к тому же старина «Вездебыл» Боб никак не налакается. А если он еще не дошел до кондиции, то не стоит пропускать его нескончаемые истории.
- Ну ты и брехун, Боб! Еще расскажи, что и на подводной лодке плавал?! – хохоча, крикнул Дункан Фицпатрик.
- Че скалишся, ирландская рожа? – Огрызнулся «Вездебыл». – Плавает твое дерьмо. А я ходил к самому черту пониже спины. Аккурат в то время, когда Советы со своими ядерными дубинками очутились у Кубы, а вы тряслись от страха в сортирах, наша «Барракуда» подходила к северной Советской базе. Кэп Томми Рейнинг дул виски и тыкая в карту сигарой вопил, что он загонит коммунякам в задницу ядерный болт, а мы все будем его туда вкручивать, пока не взорвемся вместе с ними к чертовой бабушке.
Боб со страшным скрежетом почесал двухнедельную седую щетину и громко хлебая отпил огромный глоток темного пива из своей кружки.
- А летал?...
- А косоглазых мочил?...
- А Мерлин Монро видел?...
- А с индейцами воевал?...
Со всех сторон на Боба сыпались вопросы. Еще ни одному не удавалось поймать его на лжи. И на все вопросы «Вездебыл» отвечал чистосердечно и подробно… По крайней мере это походило на правду. Так что ставки росли и первому, выведшему Боба на чистую воду, грозили добрые пять сотен баксов.
- Послушай, Боб, - бармен сонно потер правый глаз, - заканчивай травить байки. И прекращай дуть мое пиво, а то Мэгги пристукнет тебя, а обвинит во всем меня.
- Еще не родилась та…. – начал было Боб, но что-то вспомнил и осекся.
В тесноватом помещении бара раздался взрыв хохота.
- Что, Мэгги не поверила твоим сказкам?
- Под пьяную дудочку с шерифом Сьюзи связался?
- Боб, старина, расскажи, не томи!
«Вездебыл» залпом допил свое пиво и многозначительно заглянул в опустевшую кружку. Тут даже бармен не стал возражать. Наклевывалась очередная байка.
С того момента как Боб Тревор в составе союзных войск высадился на пляже Омаха прошло три дня. И все три дня стояла отвратительная погода. Низкая облачность, проливной дождь и отсутствие практически всякой видимость. Немцы, отступая, устраивали в городках и поселочках целые укрепрайоны, не сдающиеся без очередной бойни. Союзные войска, разбросанные по всей Нормандии, страдали от отсутствия нормальной связи и руководства операцией. Небольшие группы и целые подразделения старались выйти в заданные районы даже понятия не имея, кто и в каких количествах находится рядом. Единственным спасением становились посыльные, рассылаемые для установления взаимодействия с ближайшими частями перемешанных в винегрет войск.
Однако немцы не дремали и устраивали на курьеров настоящую охоту. Особенно в этом преуспели снайперы.
Подразделение Тревора укрепилось на маленькой ферме, на подступах к Сент-Кловис. Очередной богадельни лягушатников. Сержант Квентино заметил на перекрестке у въезда в Сен-Кловис четверых американцев, видно из разведывательного подразделения. Но там же внезапно появился немецкий «Ягпантер» с пехотой и янки задали деру. Однако Квентино удалось заметить в какую дыру шмыгнули американцы и вот уже сутки он пытается выйти на них, отправляя в Сен-Кловис посыльных.
О’Нил, Скэтмэн, Вест, Рамирес… Ни один из них не вернулся. А после их ухода в пригороде Сен-Кловис слышалась интенсивная стрельба, явно не прибавлявшая надежд на возвращение парней. Кого следующего пошлет на смерть чертов Квентино?
- Бобби! – Простуженный голос сержанта заставил Тревора содрогнуться как от удара током. – Сынок, сходи-ка к нашим соседям, узнай как там у них дела.
- Сержант, сэр, я думаю….
- Если бы я только и делал что ждал, когда очередной рядовой мозгляк начнет думать за меня, я бы уже лежал в сухом ящике и не видел бы этот чертов дождь, эту чертову Францию и ваши чертовы рожи. Будь любезен. Избавь меня от своих дерьмовых размышлений, а подними свою задницу и что есть сил мчись к янки на том конце Сен-Кловиса. Да! И будь любезен, не дай себя подстрелить. У тебя остались ко мне какие вопросы?
- Сержант, сэр! Нет, сэр!
- Отлично, рядовой. – Квентино сунул Тревору брезентовую сумку и устало произнес. – Бобби, сынок, возьми этот пакет с шифровкой и никому не сознавайся, что ты хоть что-то соображаешь в моих каракулях. Удачи, рядовой.
До пригорода Сен-Кловис Боб добрался минут за пятнадцать и без особых приключений. Но вид разрушенных зданий, развороченных мостовых и искореженной техники заставил его содрогнуться. Ну, как в такой помойке можно увидеть противника! Ну а немецкие то снайперы уж точно его заприметят и будут палить как по утке в тире!
- Дерьмо! – Прошипел сквозь стиснутые зубы Тревор. – Ненавижу фашистов! Ненавижу Гитлера! Ненавижу Квентино!!!
Сопя и чертыхаясь, Боб сбросил с себя пояс с подсумками для боеприпасов и гранат, ранец с лопаткой, вытащил из брезентовой сумки пакет с шифровкой. Пакет сунул себе за пазуху а сумку остервенело швырнул в сторону фермы, страстно желая попасть ей в сержанта. Прямо по итальянской роже.
Закинув Томсон за спину и несколько раз глубоко вздохнув, Тревор что есть мочи рванул по изувеченной улице Сен-Кловис, петляя как заяц от одной кучи камней к другой, от одной сожженной машины к следующей. Один раз он наткнулся на немецких солдат. Боб как сумасшедший рванул в переулок, молясь, что бы он не закончился тупиком и все еще слыша за спиной арийский лай и сухой стрекот автоматов. Выскочив на маленькую, на удивление чистую круглую площадь, Тревор едва не наложил в штаны от страха, когда где-то совсем рядом загрохотала перестрелка. Он метнулся под защиту одиноко торчащей стены дома и рухнул головой в гору обломков здания. И тут до него дошло, что стреляют из "Томми-гана", которому басовито поддакивает "Бар" и звонко вторит "Гарант".
- Дьявол, да это же янки! - восторженно пробормотал Боб, все еще тараща от страха глаза. – Боже! О Боже!!! По моему мне нужно сменить штаны!
Тревор радостно расхохотался и лишь в последний миг успел заметить как прямо на него из-за поворота выскочил солдат.
Наткнувшись друг на друга оба человека завопили от страха и неожиданности. В какую то долю секунды Боб успел увидеть перед собой пятнистую форму, немецкую каску и нацеленный на себя карабин с оптическим прицелом. Щелчок осечки немецкого карабина и стрекот Томсона. Однако немец оказался на удивление ловким. Он тут же рухнул на землю, пропуская у себя над головой автоматную очередь и откатившись в сторону, распластался на земле, истерично вопя:
- Нихт шизн! Нихт шизн!!!
В дальнейшем Тревор никак не мог объяснить, какого черта он не прикончил этого фашистского снайпера прямо на площади Сен-Кловис. Сжимая трясущимися от страха руками цевье Томсона, он, сжав зубы, смотрел, как медленно поднимается на ноги немец, что-то лепеча, снимает с себя каску из-под которой рассыпаются длинные золотые волосы.
- Будь я проклят! – Озадаченно протянул Тревор.- Снайперша!
Немка часто закивав и слабо улыбаясь что-то твердила. До Боба наконец стали доходить ее слова на ломанном английском:
- Америка есть земля свободы. Каждый есть право защищать свой жизнь. Мужчина, дай мне право защитить свой жизнь.
- Ты что там мелешь, дура?! – Прикрикнул Боб не опуская оружия. – Что ты собралась защищать?
Немка улыбаясь медленно расстегнула и сняла ремень с амуницией, вытащила из-за голенища короткого сапога и отбросила в сторону боевой нож и скинула с себя куртку, оставшись в тонкой нательной рубахе. Закончив приготовления она подняла к груди сжатые в кулаки руки.
- Ты что, хочешь со мной драться?! – Изумился Тревор.
- Я. Без ружья. Без Ножа. Мужчина и женщина. Дай мне защищать себя наравне. Ферштейн?
Боб удивленно окинул немку с ног до головы. На вид лет тридцать пять. Золотоволосая арийка с холодными серыми глазами, чуть широковатым лицом и острыми скулами. Нательная рубаха плотно облегает крепкую, вызывающе вздернутую грудь и довольно таки широкие плечи. Остальные черты фигуры смазывал просторный камуфляж.
Усмехнувшись, Боб опустил Томсон и спросил:
- По честному? Ножа за поясом нет?
- Нихт. – Немка покачала золотыми кудрями, улыбнулась и Тревор увидел ямочку на аккуратном волевом подбородке.
- Ты понимаешь, что может случиться, если я уделаю тебя? – Продолжал ухмыляться Боб, нагло окидывая взглядом фигуру женщины с ног до головы.
Немка метнула на него оценивающий взгляд и тут же отвела глаза, при этом закусив нижнюю губку.
- Я. Если получаться уделать.
Боб разрядил автомат и положил его на землю. Рядом воткнул нож и без предупреждения бросился на немку, нанося ей удар кулаком в солнечное сплетение. Однако та моментально крутнулась вокруг своей оси, пропуская Тревора мимо себя. Ее маленький, но крепкий кулак описав дугу врезался ему в ухо. Пальцы немки вцепились в волосы, рывком задирая голову назад и опрокидывая его на спину. Грохнувшись позвоночником о землю, так, что перехватило дыхание, Боб в последний миг успел заметить колено немки, летевшее ему прямо в пах. Тревор успел откатиться в сторону и вскочить на ноги.
- Стерва, куда метишь! – Прорычал он.
-7-
- Если ты не метить мне туда, мне приходиться метить тебе. – Снайперша внезапно рассмеялась и озорно подмигнула озадаченному Бобу.
- Вот дерьмо! – Протянул Тревор и согнулся пополам, когда плечо немки врезалось ему в живот.
Охватив его за талию и рывком подняв над землей, снайперша опять со всей силы швырнула его на землю. Приходя в себя от потрясения, Боб только успел подумать, что у женщины потрясающе крепкая грудь, как получил удар сапогом под дых.
Скорчившись и превозмогая боль, медленно поднимаясь на ноги, Тревор пробормотал:
- Бобби, ты не о том думаешь. Уделай эту нацистскую стерву, а потом уже мечтай!
Немка пританцовывая ходила вокруг Тревора, ожидая пока он придет в себя. Отдышавшись, Боб вновь бросился на противницу, отбил стремительный удар рукой, увернулся от мощного пинка и обхватил бедро немки, в свою очередь поднимая ее над землей. Он только успел изумиться, на сколько широкие, гладкие и мускулистые бедра у этой снайперши, как получил коленом в висок и свалился на землю, не выпуская из захвата ноги противницы. Кувыркаясь и волоча за собой тучи мусора, они покатились с горы разрушенного здания вниз, на площадь городка. Боб оказался сверху и хотел было окончить бой одним ударом, но немка сильным движением за подбородок отогнула его голову назад, перекинула через нее ногу и, поймав шею и торс Боба в захват ногами, резко выгнулась назад, опрокидывая его на землю и сжимая ноги. Перед глазами Тревора поплыли круги. Он и не подозревал, что у женщин бывают такие мощные ноги!
Немка каталась по земле из стороны в сторону, не давая Бобу возможности сосредоточиться и постараться выскользнуть из захвата, в то же время давя его грудь и шею ногами. Тревор пытался разжать бедра женщины руками, просунуть между ними пальцы и просто молотил по ним кулаками, но сильные ноги женщины не поддавались ни на миллиметр. На последнем издыхании, одним случайным импульсивным движением, Боб попал кулаком немке в низ ягодиц и та, вскрикнув, ослабила хватку. Тревор рывком выскользнул из ее ног, схватил за волосы и с размаху ударил коленом в лоб. Тяжело дыша и постанывая от боли в груди, Боб медленно выпрямился и со злостью посмотрел на немку. Женщина стояла на четвереньках, покачиваясь и тряся головой. Золотые кудри ниспадали до самой земли, закрывая лицо.
Тревор с полу-разбега пнул снайпершу в живот и та тихо застонав, упала на бок, но тут же вновь попыталась встать на четвереньки.
- Лежать, нацистская тварь! – Прорычал Боб, снова подлетая к женщине и нанося ей удар ногой в живот. Но немка вдруг метнулась к нему и не успел Тревор опомниться, как рука женщины очутилась у него в паху, что есть сил сжимая его.
Боб пискнул. В глазах его потемнело. Немка нажала рукой вниз, заставив Тревора взвыть и опуститься на колени.
- Смотреть на меня. – Голос женщины срывался от тяжелого дыхания и от боли. – Ты смотреть мои глаза.
Видя, что Тревор не реагирует на ее слова, снайперша дернула рукой. Коротко вскрикнув, Боб поднял голову и с трудом открыл сожмуренные глаза. Лицо немки было совсем рядом. Большие серые глаза смотрели со злостью. Но когда их взгляды встретились, в выражении глаз женщины что-то на мгновение изменилось и ее губ коснулась лукавая улыбка.
- Ты есть сдаваться? – Спросила немка.
- Да… - Прохрипел Тревор.
- Я есть не понимать. – Немка слегка сжала кулак и Боб заверещал на всю площадь:
- Дааааа! Я сдаюсь!!!
Немка разжала пальцы и Боб рухнул на грязную землю, свернувшись от боли в клубок. Женщина, склонив голову, некоторое время смотрела на него, затем опустившись рядом на колени, нагнулась к Тревору и прошептала:
- Ты извинять меня. Я не хотеть тебе много боли. Ферштейн?
У Боба не осталось даже сил ответить. Он только судорожно кусал губы. Тогда немка склонилась к нему еще ниже и поцеловала. Сквозь серую пелену Боб почувствовал, какие у нее мягкие губя и горячий язычок.
Приоткрыв глаза, он увидел как немка пошатываясь и держась за бок, идет к своему оружию.
