С восхождением на трон в результате государственного переворота и убийства императора Никифора II Фоки новоявленный правитель Византийской империи Иоанн Цимисхий оказался в затруднительном положении. Лев Диакон так описывает события того периода: «Многие заботы колебали душу императора. Он, как бы стоя на распутье, не знал по которой идти дороге, боясь устраниться от истинного пути. Недостаток в необходимых потребностях и далеко распространившийся голод уже около трех лет пожирал государство. Движения россиян и нашествие арабов на сирийскую Антиохию, недавно еще завоеванную, не подавали никакой хорошей надежды. Голод он уничтожил скорым привозом хлеба, а стремление арабов остановили восточные войска. Но со Святославом, предводителем российской рати, он решил примириться».
Однако князь руссов отклонил предложение послов о мире и высокомерно заявил, что скоро появится под стенами Константинополя. Цимисхий был вынужден начать боевые действия и после кровопролитного сражения руссов и византийцев под стенами Аркадиополя в 970 году император добился желаемого мира с князем Святославом на условиях уплаты дани.
Историк Э. Гиббон пишет, что: «Первая победа, одержанная генералами Цимисхия над русскими, отняла у этих последних их иноземных союзников, из которых двадцать тысяч были истреблены или покинули свои знамена. Фракия была спасена, но варвары еще были в числе семидесяти тысяч и легионы, отозванные из только что завоеванных ими в Сирии стран, приготовились выступать с наступлением весны в поход под знаменами воинственного монарха».
Задним числом мы понимаем стремление Цимисхия добиться мира в 970 году любой ценой, с единственной целью иметь возможность перебросить в Европу свои наилучшие азиатские войска. Со слов Льва Диакона: «Император приказал азиатским войскам переправиться через Геллеспонт в Европу, зимовать на полях Фракийских и Македонских и, ожидая весеннего времени, ежедневно упражняться в учении, а когда откроется весна, то я сам со всею ратью пойду воевать со скифами».
По свидетельству другого летописца Скилицы: «Перед походом Цимисхий позаботился обо всем необходимом, чтобы войско не терпело ни в чем недостатка. Снарядить поход, было поручено Льву, который был в то время друнгарием флота. Лев привел в порядок старые корабли, снарядил новые и приготовил внушительный флот».
Исходя из сухопутных и морских приготовлений византийцев, мы понимаем, что Цимисхий готовился не просто отразить нашествие руссов, а устранить возникшую империи угрозу путем полного уничтожения войска северян. Святослав через осведомителей своевременно не получил сведений о масштабных приготовлениях Цимисхия к новой военной кампании и появление войска византийцев под стенами болгарской столицы Преслава застало князя руссов врасплох.
Доктор исторических наук, профессор А.Н. Сахаров пишет: «Что касается того, действительно ли византийский император пошел на сознательный обман Святослава и постарался лишь выиграть время, заключив невыгодный для Византии мир, то это предположение находит дополнительное подтверждение в концепции, сформулированной византийским полководцем ХI века Кекавменом в своем «Стратегиконе». Он писал: «Если враг ускользает от тебя день ото дня, обещая либо мир заключить, либо дань уплатить, знай, что он ждет откуда-то помощи или хочет одурачить тебя. Если неприятель пошлет тебе дары и приношения, коли хочешь, возьми их, но знай, что он делает это не из любви к тебе, а желая за это купить твою кровь».
«Мудрость» Кекавмена имела прочную основу в виде традиционной военной и дипломатической тактики восточноевропейских правителей, и в первую очередь самой Византийской империи, для которой военное и дипломатическое коварство стало своего рода нормой. Многочисленные перемирия и миры, заключенные греками с окружающими государствами, уплата им дани, огромных контрибуций нередко являлась лишь средством выиграть время, усыпить бдительность противника, обмануть его, а потом нанести ему неожиданный удар. Читая Кекавмена, можно подумать, что он имел в виду именно русско-византийский мир 970 года. Особое внимание мы обращаем на слова о дани как свидетельствующие (в который раз!) о том, что именно дань являлась той целью, которой добивались противники во время войны. Древняя Русь не была здесь исключением».
Неоднократные визиты в 970 году послов императора Цимисхия с настоятельной просьбой о незамедлительном заключении мира Святослав воспринял как проявление слабости неприятеля. Однако непременное условие окончания ведения боевых действий в виде уплаты дани является не достижением мирного договора, а – принуждением к миру.
Четко сформулировал события данного периода Д. Панкратов: «Перед мирным договором 971 года был мирный договор 970 года, который зачастую упоминается не во всех источниках, так как по сути исторического процесса в целом является промежуточным и не окончательным».
В 211 году до новой эры в Испании римская армия Гая Клавдия Нерона блокировала в горном ущелье войско карфагенян Гасдрубала Барки. Попав в безвыходное положение, Гасдрубал вступил в длительные переговоры с римлянами, обещая покинуть страну и вывести из городов свои воинские гарнизоны. Брат Ганнибала затягивал переговоры и переносил их на другой день по любому поводу, в то время как его разведчики осматривали теснины на предмет поиска выхода из ущелья. После обнаружения подобных горных троп, Гасдрубал в течение нескольких ночей тайно вывел все свое войско из ущелья, в том числе конницу и слонов. Нерон догадался об обмане только тогда, когда карфагенская армия полностью вышла из окружения. Фронтин в своих «Стратегемах» (военные хитрости) отразил данный случай в разделе «Как выбраться из самых трудных позиций». Примечательно, что никто из летописцев даже словом не упрекнул Гасдрубала в проявлении вероломства в связи с несдержанным обещанием Нерону.
Римскому военному историку Флавию Вегецию принадлежит крылатое выражение: «Хочешь мира, готовься к войне». Зачастую благополучный исход битвы предопределяется не на полях сражений, а умением полководцев завести с противником дипломатические переговоры только для того, чтобы получить необходимое время. Цимисхий наглядно продемонстрировал Святославу, что показная демонстрация слабости является сопутствующим способом для достижения победы.
