Продолжение серии рассказов о том, как проходит жизнь за стенами психиатрических лечебниц
Антон Арменович Гамчян — врач-психиатр, специалист в области судебно-психиатрической экспертизы. Врач высшей категории. Он работает в Психиатрической Больнице № 3 и в клинике «Анима». Его общий стаж работы составляет более 10 лет.
Несколько лет назад, когда моя жизнь переживала серьёзный поворот и я решила радикально изменить сферу деятельности, судьба свела меня с Антоном Арменовичем. В тот момент я испытывала страх перед переменами, боялась выйти из зоны комфорта. Моё прошлое «как было» стало невыносимым, а будущее «как будет» казалось туманным и тревожным. Я уверена, что наша встреча была предопределена свыше.
На приёме у Антона Арменовича я была приятно удивлена его участием и внимательностью. Помимо медикаментозной поддержки, я получила от него ценнон наставление.
Не бойся! Получится!
С момента нашего знакомства он успел помочь многим моим друзьям и знакомым. Это врач, которому небезразлична дальнейшая судьба его пациентов.
Прошло несколько лет, и по рекомендации Антона Арменовича я познакомилась с Яной Валерьевной Мохначёвой, главным врачом Психиатрической Больницы №3. Она оказалась невероятно чутким человеком и настоящим профессионалом своего дела. Мы быстро нашли общий язык и поняли, что у нас общая цель — помогать людям и бороться со стереотипами в области психиатрии. Яна Валерьевна пригласила меня на работу в больницу, где я смогла реализовать свои идеи и проекты. Я специалист по социальной работе и арт-терапии.
Ранее редакция «Виджей» уже делилась с читателями о том, как проходит жизнь за стенами психиатрических лечебниц
Теперь мы с Антоном Арменовичем в некотором смысле коллеги, и мне захотелось взять у него интервью, чтобы он рассказал о своей профессии, ответил на вопросы людей и показал себя не только как врач, но и как человек.
Антон Арменович, почему именно психиатрия?
Каждый пациент — это не просто перечень жалоб и признаков заболевания, это уникальная история, которую мы словно книгу открываем, перелистывая страницы. В этой книге — вся жизнь человека, часто с самого рождения и до момента нашей встречи. И каждая история неповторима. Какие-то кажутся нам обычными, другие — удивительными, а некоторые даже вызывают страх и тревогу.
Жизнь не делится на чёрное и белое, в ней преобладает множество оттенков серого. Никто не виноват в том, что заболел. Нельзя быть уверенным, что ты или твои близкие никогда не столкнётесь с психиатрией. Но не стоит этого бояться, ведь есть квалифицированные врачи, готовые помочь.
Почему интересно работать в психиатрии?
Для других медицинских специальностей, вероятно, в основе всего лежит само заболевание. А для нас главное — это пациент и его история. Мы помним имена родственников наших пациентов, знаем, сколько у них детей и когда у них дни рождения.
Я не хочу принизить важность работы хирургов, терапевтов и других специалистов, но всё же они занимаются лечением болезней. Мы же лечим не только болезнь, но и самого человека. Ты погружаешься в эту историю, в эту человеческую книгу, в судьбу пациента, и уже не можешь оставаться равнодушным к его переживаниям.
При такой глубокой вовлеченной работе, вероятен факт выгорания?
Важно осознавать, что человек просит о помощи не от нечего делать и не по прихоти. Он ищет поддержки и ожидает её от тебя. Человек тебе доверяется. И ты преодолеваешь себя, свой негатив и свои проблемы. Всё это отходит на второй план, потому что ты обязан помочь.
Насколько я знаю, Вы пришли в психиатрию из хирургии. Почему?
Я осознаю, что за болезнью не вижу самого человека. Мне не приносит радости то, чем я занимаюсь. Ты изо дня в день выполняешь однообразные задачи, составляешь эпикризы, описывая недуг, а не личность пациента. Лица тех, кому ты помог, постепенно стираются из памяти.
Среди наших пациентов нет двух одинаковых людей, как и нет идентичных случаев заболеваний и лечебных подходов. Именно поэтому наша работа так увлекательна. Постановка диагноза и выбор терапии требуют глубоких знаний, эрудиции и, возможно, интуиции. Это сложный, но интересный процесс. И когда он приводит к успешному результату, когда ты помогаешь человеку — это ни с чем не сравнимое удовольствие.
Что насчёт "карательной психиатрии"?
Из-за неверного представления психиатрии в средствах массовой информации и популярной культуре люди испытывают страх перед психиатрическими больницами.
Причины такого подхода к освещению темы очевидны. Зрителей и читателей не привлекает образ добрых, умных и чутких психиатров, которые честно и добросовестно выполняют свою работу и относятся к пациентам как к личностям. Это неинтересно показывать. Зато образы связанных, буйных пациентов, которых жестокие врачи и санитары подвергают электрошоковой терапии и обливают холодной водой, вызывают гораздо больший интерес и привлекают внимание.
С появлением современных нейролептических препаратов в начале 60-х годов необходимость в использовании ограничительных методов практически исчезла. Они применяются только в исключительных случаях и строго по показаниям.
Лоботомия?
Лейкотомия, известная также как лоботомия, была предложена в 1935 году португальским нейрохирургом и психиатром Антониу Эгаш Монишем. За это нововведение он был удостоен Нобелевской премии. Однако сегодня лейкотомия считается серьёзной ошибкой в истории психиатрии.
В СССР тоже использовали эту методику, но в более мягком варианте. Пациентов отбирали с особой тщательностью, после операции за ними долго наблюдали. Но вскоре от лейкотомии отказались, когда проанализировали неоднозначные результаты. Не было чёткой теории лоботомии, не разработали клинические показания и противопоказания к операции. У вмешательств были тяжёлые неврологические и психические последствия, включая так называемый лобный дефект.
Всего процедуре подвергли около 500 пациентов, спустя три года после того, как начали её применять.
Как бороться со стигматизацией в психиатрии, на Ваш взгляд?
Ситуация всё-таки меняется. В массовой культуре появляются кинофильмы и телепередачи, в которых психиатрия уже не выглядит чем-то пугающим и зловещим. Современная молодёжь не видит ничего особенного или страшного в том, чтобы обратиться к психиатру.
Люди охотно идут на приём к специалисту, доверяют врачам-психиатрам и свободны от тех стереотипов, которые, к сожалению, всё ещё распространены среди представителей старшего поколения.
Можно ли сказать, что в России психиатрия не хуже, чем в Европе или США?
Скажу больше. Наша модель в психиатрии превосходит те, что используются сейчас в Европе и США.
В основе отечественной психиатрии лежат принципы дифференцированности, преемственности, ступенчатости, децентрализации и интеграции. В то время как западные модели строятся на принципе деинституционализации. Он включает постепенное сокращение количества психиатрических больниц и койко-мест в них (в некоторых странах — вплоть до полной ликвидации). Также он подразумевает развитие специальных служб для помощи пациентам психиатрического профиля, которые не находятся в больницах. Пациентов переводят на альтернативные виды помощи по месту жительства. Кроме того, прилагаются усилия, чтобы предотвратить поступление больных психиатрического профиля в стационар и направить их в различные альтернативные службы.
К сожалению, эта модель не принесла ожидаемого успеха и привела к трагическим последствиям, особенно для пациентов.
Статистика подтверждает это. Примерно 35% бездомных в США имеют различные психические заболевания, а более 20% людей с такими проблемами находятся в тюрьмах, где не получают необходимой психиатрической помощи из-за высокой стоимости лечения.
В России психиатрические больницы и стационары нацелены не только на снятие острых психотических состояний, но и на достижение стабильной медикаментозной ремиссии, социальную реабилитацию пациентов. В случаях, когда оформление пациента в психоневрологический интернат невозможно, медицинские учреждения продолжают работу по адаптации и поддержке пациентов.
Наши подопечные имеют возможность без ограничений получать психиатрическую помощь. Они в полной мере обеспечиваются лекарствами, могут бесплатно воспользоваться медицинскими услугами на всех этапах лечения.
В нашем арсенале есть арт-терапия и психотерапия. Кроме того, мы проводим социально-реабилитационную работу. В её рамках организуем для наших подопечных поездки на культурные мероприятия. Также мы устраиваем подобные события прямо в больнице: приглашаем артистов и аниматоров (особенно в детское отделение). Всё это нужно, чтобы ускорить выздоровление пациентов и сделать их длительное пребывание в стационаре более приятным.
Кроме того, в России применяются принудительные меры медицинского характера для людей, которые совершили преступление, будучи невменяемыми. Их освобождают от уголовной ответственности и отправляют на принудительное лечение.
Психиатру свойственно сочувствие?
Не всегда уместно и профессионально показывать свои эмоции. Но они никуда не исчезают, остаются внутри.
Очень тяжело терять пациентов — от старости, из-за соматических заболеваний или после суицидальной попытки. Особенно страшно, когда происходит завершённый суицид. Чувствуешь свою вину: не уследил, не заметил, не смог предотвратить... Даже если понимаешь, что сделал всё возможное, всё равно продолжаешь корить себя. Прокручиваешь в голове разные сценарии, думаешь, где ошибся, что мог сделать, но не сделал. Может быть, стоило поступить иначе, проявить жёсткость, настоять на своём?
Всех пациентов помнишь.
Прошло уже два с половиной года с последнего случая. Я до сих пор не могу его забыть, всё ещё думаю, что мог поступить иначе. Это непросто. Очень непросто. Но ты продолжаешь верить в своё дело и в его значимость, убеждаешь себя, что есть люди, которым ты можешь помочь. Возможно, ты не сумел помочь одному человеку, но зато помог многим другим, и впереди тебя ждёт ещё много пациентов, которые нуждаются в твоей помощи. И ты надеешься, что в будущем не повторишь подобных ошибок.
Почему столько негативных отзывов на психиатрическую больницу?
К сожалению, мы получаем отзывы не тогда, когда всё хорошо и все довольны. Люди оставляют их в основном, если им что-то не понравилось. И это «что-то» — вещь крайне субъективная.
В нашем стационаре за год проходит лечение около 10 тысяч пациентов. Негативные отзывы составляют незначительный процент от общего числа. Некоторые жалуются, что в больнице «залечивают до состояния овоща». Но это вынужденная мера, когда необходимо назначать нейролептики в большой дозе, чтобы быстро снять острую симптоматику у пациентов. Это всегда крайняя мера. Если есть возможность обойтись таблетками, а не уколами или капельницами, или избежать привязывания пациентов, мы так и сделаем. Зачем ограничивать свободу пациента? Зачем рисковать развитием побочных эффектов? Ведь любые сильнодействующие препараты могут вызвать нежелательные реакции.
Ни один доктор не станет брать на себя такую ответственность без крайней необходимости. Это первое. Второе: иногда близкие ожидают от нас настоящего чуда.
Если человек страдает хроническими психическими заболеваниями, то состояние, которое его родные описывают как «овощное», — это, к сожалению, закономерный исход болезни, в частности шизофрении или деменции. В таком состоянии пациент всё реже проявляет интерес к окружающему миру, его потребности снижаются вплоть до исчезновения интереса к пище и воде.
Иногда родственники замечают, что их близкий человек стал сонливым и заторможенным, не похожим на себя. Это может быть результатом медикаментозной терапии. Большинство наших препаратов обладают успокаивающим и снотворным эффектом.
Однако постепенно, подбирая терапию и корректируя дозировки, мы стремимся достичь баланса, чтобы пациент мог вернуться к полноценной жизни и избежать рецидива.
Удаётся ли отключаться, уходя с работы?
Выключиться из рабочего процесса, вероятно, не получается никогда или почти никогда. Невозможно перестать волноваться за пациентов. Наверное, это моя личная черта. Не могу говорить за всех. Сейчас я работаю в экспертном отделении, и здесь немного другая специфика, но раньше, когда я работал в лечебном отделении, я всегда просил медицинский персонал ставить меня в известность о любых событиях в отделении.
Неважно, который час — звоните мне, если что-то произошло. Чтобы утром я был готов ко всему, а если возможно, то и чтобы уже сейчас предпринять какие-то действия.
Ранее редакция «Виджей» уже делилась с читателями о том, как проходит жизнь за стенами психиатрических лечебниц