Никита всегда ощущал, что ночная Москва чем-то отличается от дневной. Едва стемнеет, и вроде бы всё на своих местах — дома, улицы, фонари. Но что-то менялось: здания будто вырастали, фонари светили холоднее, а тени становились гуще. Он не раз ловил себя на мысли, что город словно смотрит на него.
Однажды, поздним осенним вечером, Никита решил проверить, не играет ли с ним шутки его воображение. Он пошёл домой обходным путём, минуя знакомые маршруты. Сначала всё было как обычно, но стоило ему свернуть на тихую улочку, как окружающий мир словно сдвинулся. Тишина ударила в уши. Даже редкие шаги звучали приглушённо, будто он оказался внутри пузыря.
Впереди, в полумраке, Никита заметил человека. Фигура шла неторопливо, но её шаги были странными: будто она пыталась не оставлять за собой следов. Никита пригляделся и замер. Это был он сам. Но не совсем. Лицо двойника напоминало маску — гладкую, без выражения. Никита почувствовал, как ледяная рука страха сжала его горло. Он двинулся вперёд, не понимая, что делает.
Вокруг знакомые улицы начали изменяться. Здания вытягивались, их контуры становились угловатыми, а окна темнели, словно город отказывался пускать свет. Никита понял, что назад дороги нет. Он оказался в другой Москве — мёртвой копии той, что жил днём. Здесь всё подчинялось странным законам, которые он ещё не успел понять.
Двойник остановился у стены и, повернувшись, посмотрел на Никиту. Глаза его были чёрными пустыми провалами, а голос, раздавшийся в тишине, напоминал эхо:
— Ты здесь. Теперь ты один из нас.
Слова звучали не угрозой, а констатацией факта. Никита хотел что-то сказать, но воздух вокруг стал вязким. Мир дрогнул, как зыбкая тень, и обрушился на него давящими волнами. Его вело куда-то вперёд, и он не мог сопротивляться.
— Что это за место? — выдавил он. Но вместо ответа двойник поднял руку, указывая на чёрный провал впереди. Это был вход в туннель, которого раньше не было.
— Ты увидишь, — прошелестел голос.
Туннель вывел Никиту в чужую Москву. Здесь всё дышало беспокойством: дома извивались, как ветви старых деревьев, в небе висела огромная красная луна. Улицы были пусты, но он чувствовал на себе чужие взгляды. Это было нечто большее, чем простое присутствие. Каждая тень, каждый угол следили за ним, шёпотом наполняя воздух.
Вдруг из густого мрака появился человек в длинном плаще, сотканном из теней. Он стоял неподвижно, пока Никита приближался, а затем заговорил:
— Это место — не клоны, а отражения. Ты живёшь в одном из множества миров. Но твои шаги, твои мысли, твои мечты — всё это тянет сюда твою тень. Ты был здесь всегда.
Никита пытался понять, о чём он говорит, но каждое слово казалось за гранью реальности. Незнакомец продолжал:
— Каждый рано или поздно встречает свою тень. Ты можешь убежать, но она всегда догонит. Чтобы выйти, ты должен принять её. Тебя ждёт выбор.
Прошли часы или дни, Никита не знал. Он брёл по улицам, пока не оказался перед зеркалом высотой с небоскрёб. В его отражении была Москва — светлая, живая. Голос незнакомца прозвучал изнутри:
— Готов ли ты?
Никита кивнул и шагнул вперёд. Холод пронзил его до костей, а через миг он оказался на привычной улице. Машины гудели, люди спешили. Всё выглядело, как прежде, но он чувствовал: что-то изменилось. Теперь он знал, что за каждым отражением скрывается другая реальность, и что каждая тень рано или поздно становится частью света.
