Жизнь после смерти, по крайней мере, для злодейки, началась в 1995 году с книги детского писателя Грегори Магуайра «Злая: Жизнь и времена Злой Ведьмы Запада». Роман Магуайра - это ревизионистская интерпретация фильма «Волшебник страны Оз» 1939 года режиссера Виктора Флеминга и романа Л. Фрэнка Баума 1900 года, на котором основан фильм Флеминга. Как следует из названия, «Злой» рассказывает историю о Злой Ведьме Запада, которую Дороти Джуди Гарленд случайно убивает ведром воды. Магуайр делает ведьму более глубокой, создавая главного героя там, где раньше она была просто персонажем, и надеясь превратить ее в нечто более человечное, чем олицетворение зла. Идея книги пришла к Магуайру после размышлений о происхождении зла - рождается ли человек злым или его делают таковым? Если назвать кого-то злым, становится ли он впоследствии злым?
К 2003 году книга Магуайра превратилась в пользующийся огромным успехом бродвейский мюзикл «Злая», написанный Стивеном Шварцем, согласно которому человека делает злым общество. Успех мюзикла натолкнул на идею ревизионистской истории о другой печально известной злодейке: «Мы подумали, что можем сделать что-то вроде Wicked с Малефисентой и показать ее предысторию», - сказал в 2016 году продюсер Disney Дон Ханн. «Это был лишь зародыш идеи, и она некоторое время пролежала в анимации. Мы немного поработали над ней и сделали несколько рисунков, но потом она довольно быстро перешла в живое действие, где и осталась». До 2014 года, когда фильм «Малефисента» с Анджелиной Джоли в главной роли вышел в прокат: он заработал 758,5 миллиона долларов по всему миру при бюджете в 180 миллионов долларов. К тому времени, когда в 2021 году на экраны вышла «Круэлла» с Эммой Стоун в главной роли (она заработала 233,5 млн долларов при бюджете в 100 млн долларов), наметилась тенденция.
Середина 2010-х годов ознаменовалась появлением феминизма «Girlboss» - применения феминистской идеологии к индивидуумам в капиталистической структуре. Феминизм Girlboss начинается и заканчивается на равенстве полов на рабочем месте, предполагая, что женщина не только способна достичь того же уровня успеха, что и мужчина, но и что в этом заключается ее благо. Эта идеология игнорирует перекосы и жестокость патриархального капитализма, которые могут помешать человеку, как бы он ни старался, добиться успеха, фокусируясь на действиях индивидуума и его способности стать таким же, как мужчины, чтобы получить право на существование в системе, которая не рассматривается как коллективно угнетающая. Феминизм Girlboss - это получение желаемого любыми способами, включая ту же безжалостность, что и у мужчин, фактически превращение в таких же продуктивных людей, как и мужчины, при этом оставляя господствующие системы без изменений. Левые феминистки давно осуждают нежизнеспособность феминизма девочек-боссов, но мейнстримная культура, погрязшая в капиталистическом патриархате, обожает его.
Именно на пике феминизма, набирающего обороты с 90-х годов (вспомните размышления «Секса в большом городе» о женщинах на рабочем месте), выходит «Малефисента», за которой быстро следует сиквел в 2019 году, затем «Круэлла» и «Злая» этого года. Все три фильма работают над тем, чтобы очеловечить своих злодеек, объяснить их истории так, чтобы они стали настоящими героями в своем мире, как максимум, или, как минимум, оправдали свои действия. Каждая история - Малефисент, Эстеллы/Круэллы и Эльфабы - утверждает, что женщины, о которых нам говорили, что они олицетворяют зло, на самом деле являются женщинами, которые восстают против угнетающего статус-кво и работают, чтобы достичь или просто жить своей мечтой. Что плохого в том, чтобы быть злой, спрашивают Эльфаба, Малефисента и Круэлла, особенно когда мир так несправедлив? Неудивительно, что Малефисента и Круэлла преподносят злодейство своих злодеек как нечто заслуженное, как тактику выживания, как и маскулинизацию девушки-босса. Эти злодейки - в некотором смысле девочки-начальницы, достойные собственных пышных историй, в которых их злодейство оправдывается.
Все это хорошо и прекрасно - если не задумываться об этом слишком глубоко. Потому что если сделать паузу и задуматься о том, что же на самом деле происходит со Злой, Малефисентой и Круэллой, особенно когда они существуют рядом с «Волшебником страны Оз», «Спящей красавицей» 1959 года и «Сто одним далматинцем» 1961 года или «101 далматинец» 1996 года, то придется задуматься о тяжелых и удручающих последствиях для этих женщин, которых нам продавали как наделенных силой. Дело в том, что мы подходим к отдельным фильмам об этих злодейках с определенными фактами: Эльфаба и Малефисента погибают в «Волшебнике страны Оз» и «Спящей красавице» соответственно, а Круэлла терпит унизительное поражение от системы, в которой она пыталась занять свое место. Знания, которыми мы, зрители, обладаем при просмотре этих самостоятельных фильмов, лишают злодеек определенной доли их силы или же мешают ее воздействию.
За этими тремя приквелами всегда и неизбежно следуют «Волшебник страны Оз», «Спящая красавица» и «Сто и один далматинец»; за этими фильмами всегда следуют падения злодеек. Эти женщины, некогда однозначные злодейки, становятся сложными персонажами, постоянно проигрывающими в борьбе со статус-кво, который, как мы видим, изначально травмировал их, который стал их жертвой в их историях происхождения. Философские последствия историй этих злодеек просто потрясают: Эльфаба, Малефисент и Круэлла постоянно и неизбежно наказываются за свое бунтарство, непреднамеренно и трагически телеграфируют эти фильмы. И попытка избежать этой связки, ведущей сложного злодея-героя к наказанию, приводит к такому интенсивному очеловечиванию, что эти персонажи в конце концов перестают быть злодеями.
Истории трех злодеек - Эльфабы, Малефисенты и Круэллы - в их самостоятельных фильмах имеют знакомую форму фильма о мести. Фильм о мести звучит так: против человека совершается преступление, и он начинает мстить. В основополагающей книге «Мужчины, женщины и бензопилы» исследователь Кэрол Дж. Кловер говорит, что «в природе историй о мести или самозащите [...] лежит то, что мститель или самозащитник становится таким же прямо или косвенно жестоким, как и его обидчик». Эти фильмы основаны на древнем понимании взаимной справедливости, на идее «око за око». Мы с затаенным дыханием следим за тем, как Эльфаба, Малефисента и Круэлла обижаются, когда они наиболее уязвимы, переживаем их боль и испытываем восторг и влечение (или, по крайней мере, ожидаем этого), когда они мстят, когда они причиняют боль тем, кто обидел их с такой же силой. Кловер отмечает в своей книге, что для того, чтобы проникнуться местью главного героя, нам нужно сначала проникнуться его болью - именно так эти фильмы работают на нас, как на зрителей. Месть героев, их чудовищность оправданы в равной степени болью, которую они испытали.
Фильм Джона М. Чу «Злая: Часть I» - это почти исключительно история о том, как обидели Эльфабу, причем девушка решает отомстить только в конце фильма, предваряя вторую часть, в которой мы, зрители, ожидаем сокрушительной мести, которая дополнит или будет достойна более чем двух часов оскорблений и травм, нанесенных ей. С самого рождения Эльфаба отвергается озианским обществом за свою зеленую кожу. Отвергнутая и осмеянная родными и незнакомыми людьми, она подвергается еще большему остракизму из-за своих магических способностей. К моменту поступления в университет, куда ее зачисляют вопреки ее намерениям из-за ее магии, она не испытывает никакой доброты, кроме нежной любви со стороны младшей сестры Нессарозы и заботы о животных.
В школе над ней смеются сверстники, а любят ее только преподаватели, в частности доктор Дилламонд, говорящий козел и профессор истории, и мадам Моррибль, которая развивает в Эльфабе способности к магии и делает ее известной Волшебнику страны Оз. Когда Эльфаба узнает, что мадам Моррибль и Волшебник хотят использовать ее и ее магию для порабощения животных, которых Эльфаба любит и уважает, видя родство между ней и ними в том, как с ними обращаются, Эльфаба восстает против них. Мадам Моррибль называет отступницу Эльфабу «Злой ведьмой», чтобы все в королевстве не доверяли ей, а значит, план мадам Моррибль и волшебника мог остаться в тайне. Фильм заканчивается тем, что Эльфаба сама признает свой титул злой. Мы готовы ожидать от нее зла, равного той боли, которую она испытала, оно необходимо и поэтому указывает на то, что было сделано против нее, на ее прошлое (недавнее и далекое) - она будет работать, чтобы стать такой же злой, какой был для нее статус-кво.
Круэлла Крейга Гиллеспи - это такая же простая история о мести. Эстелла рождается с бунтарскими наклонностями, но не становится от этого злой. Скорее, она мстит за то, что с ней сделали. Когда Эстелла была еще ребенком, ее мать погибла, сбитая со скалы далматинцами; девочка винит себя в этой смерти. Она растет неудачницей, зарабатывает на жизнь воровством, пока не устраивается на работу дизайнером к баронессе, холодной женщине, которая является одним из самых успешных модельеров города. Баронесса безжалостна и жестока, но замечает в Эстелле зарождающийся талант. Сначала Эстелла добивается расположения баронессы, но когда она начинает подозревать, что старшая женщина виновна в смерти ее матери, она решает стать «Круэллой» и пытается украсть у баронессы ее социальное и профессиональное внимание. Желание Круэллы узурпировать власть баронессы перерастает в откровенную жажду мести, когда она узнает, что баронесса не только действительно виновна в смерти ее матери, но и является ее настоящей матерью. Ограбление в конце фильма приводит к аресту баронессы и полноценному дебюту Круэллы на модной сцене в качестве «того самого» модельера.
В динамике мести Круэллы проглядывает феминизм эпохи, породившей ее. Хотя это, казалось бы, история о том, как молодое поколение свергает старое с его устаревшими представлениями о моде и приличиях, «если присмотреться, „Круэлла“ является показателем той самой культуры, которую она претендует критиковать: Ее центральный персонаж - белая женщина, чьи заботы и политика начинаются и заканчиваются на ней самой», - пишет Анжелика Джейд Бастьен в своей рецензии на фильм. «Она - девушка-босс, притворяющаяся, что борется с сильными мира сего. Она не столько хочет свергнуть истеблишмент, сколько стать им». Круэлла берет один из самых богатых повествовательных архетипов - безумную женщину - и превращает его в глянцевое, пустое, одобренное капитализмом чудовище, подпитываемое политикой девочки-босса. Ей нечего сказать о том, как женщины перемещаются по миру».
В фильме 2014 года «Малефисента» Малефисента идет по схожему с Круэллой пути, поскольку в процессе своей мести она становится истеблишментом, хотя я бы сказал, что в этом фильме более трезвое понимание того, как женщины перемещаются по миру. В фильме, с большими вольностями относящемся к оригинальной истории, Малефисента предстает как фея-заботница, самая могущественная во всех Болотах, волшебном лесу. Она исцеляет флору и фауну одним прикосновением и заботится о жителях леса. Найдя в лесу крестьянского мальчика из соседнего человеческого королевства по имени Стефан, она подружилась с ним, и вскоре эти двое влюбляются друг в друга. Но по мере того, как они взрослеют, а напряженность между лесом и королевством растет, и последнее ведет войну, чтобы завоевать волшебный лес, Малефисента все больше и больше становится защитницей и предводительницей леса. Король королевства объявляет своим придворным, что тот, кто убьет Малефисенту, станет следующим королем. Стефан, жаждущий трона, пытается совершить убийство, но не может заставить себя довести дело до конца из-за любви, которая когда-то вспыхнула между ними. Вместо этого он отрезает ей крылья и относит их королю как ложное доказательство ее смерти. Разбитое сердце Малефисенты остывает, и, когда Стефан рожает ребенка, она проклинает его на привычную судьбу: малышка, Аврора, уколет палец о веретено прялки перед заходом солнца в день своего 16-летия и погрузится в сон, похожий на смерть.
Джоли откровенно рассказала об аллегории изнасилования в «Малефисенте». «Мы со сценаристом прекрасно понимали, что [сцена, в которой ей отрезают крылья] была метафорой изнасилования», - сказала Джоли в 2014 году. «В основе [«Малефисент»] лежит насилие, и то, что у людей, подвергшихся насилию, есть выбор - подвергать насилию других или преодолеть его и остаться любящими, открытыми людьми». Таким образом, фильм - это фильм об изнасиловании и мести, а ее проклятие Авроры и насилие над королевством столь же жестоки, как и то, что ей пришлось пережить. Малефисента не умирает в этом фильме, более того, она остается жива и здорова в сиквеле. Она и Аврора объединяются, чтобы победить жестокого Стефана. Этот акт поражения определенно не кодируется феминизмом эпохи, потому что Стефан - глава холодного патриархата, а Малефисента - лидер в своем собственном уникальном и мягком смысле, и вот в чем загвоздка. Прежде чем две женщины побеждают злодея, фильму удается представить Малефисенту как полную угрозу, вернув ее в соответствие с одним из требований статус-кво: чтобы женщины были матерями.
История Малефисенты сильно изменена по сравнению с версией, показанной в «Спящей красавице». Если в мультфильме Малефисента - это ужасающее существо с зелеными глазами и острыми краями, воплощенное зло, которое питает ненависть к Авроре и людям, а затем превращается в огнедышащего дракона, то в фильме Джоли Малефисента становится прирученной. Малефисента Джоли возвращается к материнству и материнским инстинктам. Наблюдая за взрослением Авроры, она все больше любит ребенка, и в конце концов Аврора называет Малефисенту своей «крестной матерью». К концу фильма Малефисента становится благодушным и милосердным существом - она даже не убивает активно Стефана, он лишь падает замертво после попытки убить и себя, и Малефисенту. Сама она тоже не превращается в дракона, вместо нее морфирует ее помощник ворон. Хотя в фильме показаны прекрасные отношения между женщинами, история о свержении злого человека, ему также удается обезвредить Малефисенту, превратив ее только в добро. В этом фильме она практически перестает быть злодейкой и даже чудовищным героем, ведь она отказывается от своей мести, как только понимает, что очень любит Аврору и хочет, чтобы чары, которые она сама наложила на девочку, были сняты. Странным образом Малефисента и мешает, и в конечном счете поддерживает статус-кво в «Малефисенте», становясь в итоге скромной и нежной, ничуть не злой.
Злая» - самый анархичный из трех фильмов, потому что Эльфаба, по крайней мере в первом фильме, противостоит правителям и сторонникам статус-кво. Но в своей индивидуальности она несет элементы феминизма, присущего девушкам-боссам. Хотя она политически подкована, а ее бунтарство вызвано несправедливостью, которую она чувствует и видит в своих друзьях-животных, все это в конечном итоге лишается своей силы из-за того, что она становится деспотичной. Она становится жестокой итерацией истеблишмента, по крайней мере, в том, что касается «Волшебника страны Оз».
Эльфаба, Круэлла и даже Малефисента, существуя сами по себе, в рамках своих отдельных фильмов, представляют интересные истории персонажей, совершающих интересные поступки, даже в их самом девчачьем образе. Даже если «Круэлла» не является идеальной историей с лучшей политикой, фильм интересен актом мести, который она изображает, и визуальным весельем ограблений. Если рассматривать эти три фильма в вакууме, то они, по крайней мере, в некоторой степени, как и «Малефисента», изображают яркие попытки или желания отомстить. Но попытка каждой женщины отомстить оказывается под угрозой, почти высмеивается, если вспомнить о ней в контексте их закрученных повествований, если вспомнить о ее существовании в качестве предыстории для злодеек, которые в конечном итоге терпят неудачу.
В своей потрясающей книге House of Psychotic Women: An Autobiographical Topography of Female Neurosis in Horror and Exploitation Films» киновед Кейр-Ла Янисс продолжает идеи Кловера о фильме мести. «Когда женщина отомщена, фильм заканчивается», - пишет она о типичном фильме о мести. «Реальность не мешает этому поверхностному чувству удовлетворения с помощью кода о том, как женщину позже судили и осудили за ее преступления, как это случилось бы в реальной жизни. Потому что это было бы удручающе. А с моей точки зрения, кажется, что фильмы о мести за изнасилование должны быть странно триумфальными». Фильм о мести лучше всего работает, наиболее катарсичен вне карательных рамок повседневной жизни. (Именно поэтому в конце такого фильма, как «Я плюю на твою могилу», объектив фокусируется на лице главной героини Дженнифер, которая уезжает на лодке от своего последнего убийства). Когда свершается месть, столь же жестокая, как и совершенное преступление, в реальном мире человек, взявший закон в свои руки, был бы наказан без разбора. Мы не обращаемся к фильмам о мести за точным отображением реальности, мы обращаемся к ним за исполнением желаний, нам нужно, чтобы они закончились до того, как в дело вступит закон и порядок, потому что, как говорит Дженисс, в противном случае это было бы удручающе.
Сама по себе «Круэлла» завершается в приятной точке: баронесса наказана, а Круэлла побеждает. Но в рамках серии, в разговоре со «Сто и одним далматинцем» и «101 далматинцем», от которых зависит экзистенциальный смысл Круэллы, Круэлла становится депрессивной. Фильм «Сто и один далматинец» заканчивается тем, что Круэлла, восхитительно безумная женщина с красными глазами и серой кожей, падает в канаву, которая разрушает ее машину, а собакам удается спастись и жить долго и счастливо. В мультфильме она ранее находилась под следствием Скотланд-Ярда, и предполагается, что после аварии она столкнется с законом и порядком. В «101 далматинце» Круэлла так и поступает: ее арестовывают.
Злая: Часть I, рассматриваемая в сочетании с «Волшебником страны Оз», также рассказывает мрачную историю. Если Эльфаба признает свою злобу и решительно встанет на путь мести, она может превратиться в итерацию Маргарет Гамильтон - Злую Ведьму Запада, восхитительно злую ведьму, чья родственница в реальном мире Альмира Гульч владеет землей и радуется тому, что озлоблена на Дороти Гарланд. Она также умрет, как и в «Волшебнике страны Оз». Но мюзикл «Злая» в полном варианте, в том виде, в котором он был написан, заканчивается с той же тяжестью, что и «Малефисента»: он натурализует Эльфабу, фактически говоря о ней, что она вовсе не злодейка, а скорее жертва обстоятельств. Подобно тому, как Малефисента материализует Малефисенту, мюзикл «Злая» позволяет Эльфабе прожить святую жизнь, не добившись мести, равной ее страданиям, через инсценированную смерть.
Если рассматривать самостоятельные фильмы злодеек в связи с фильмами, которые их нам представили, с теми представлениями, которые мы, как зрители, вкладываем в эти фильмы, мы получаем странный урок. Круэлла становится злодейкой, идущей к конечной гибели, как Розенкранц и Гильденстерн в «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Женщина, выжившая после миссии мести, Круэлла становится явной злодейкой в «Сто и одном далматинце», превращая свой акт мести в депрессивную пьесу, неизменно идущую к гибели. То же самое можно сказать о «Злой: Часть I» и „Волшебник страны Оз“, где Эльфаба остается вечной жертвой, мстительницей, а затем женщиной, наказанной смертью. Все три фильма создают прошлое для этих женщин, чтобы они оставались вечными жертвами. В то время как в оригинальных фильмах они действуют злобно вперед, как стрела, уходящая от них, захватывающе злобно, без объяснения причин и следствий, с введением предысторий мы получаем прошлое, на которое задним числом указывают все действия женщин в оригинальных фильмах.
Бродвейский мюзикл «Злая», а значит, и грядущий второй фильм Чу, пытается избежать удручающей участи Круэллы, идя по пути Малефисенты и натурализуя злодейку, превращая ее в своего рода святую. Если мы смотрим бродвейский мюзикл «Злая ведьма» и «Малефисента» в одном ряду с «Волшебником страны Оз» и «Спящей красавицей», нам предлагается смириться со странным диссонансом. Злая ведьма и Малефисента становятся одновременно добрыми и абсолютными злыми, одновременно живыми и мертвыми.
В той мере, в какой они живы, злодейки, представленные в «Злой ведьме» и «Малефисенте», вовсе не злодейки; скорее, они скучны, сахаристы и тошнотворно сладки в своей доброте. Гамильтоновская «Злая ведьма» сыграла решающую роль в нашем современном понимании того, как выглядит злая ведьма, как она смеется и насколько опасной она может быть. Малефисента в «Спящей красавице» - это корм для кошмаров, потрясающее создание, которое движется, как злобная птица, гипнотизирует, как кобра, своими яркими желтыми глазами и превращается в дракона, столь неподражаемо разрушительного. Злая ведьма Гамильтона и Малефисента из «Спящей красавицы» - женщины, злые ради зла, они смеются, потому что наслаждаются своим безумием, может быть, даже звуком своего гогота, и действуют со свободой, не обусловленной их прошлым, потому что у них его нет, и поэтому эта свобода кажется бесконечно опасной, бесконечно безумной. Они настолько злы, что пугают нас, заставляя быть добрыми.
В то же время «Злая» и «Малефисента» представляют нам хороших женщин. В попытке очеловечить злодея, их самостоятельные фильмы стирают из них все, что делало их интересными. Парадоксально, но таким образом они становятся менее человечными, менее фактурными и более невозможным олицетворением добра. Эльфаба и Малефисента Джоли становятся сладкими и светлыми, становятся похожими на Дороти и Аврору. Так странно видеть Эльфабу с зеленой кожей, Малефисент с высокими скулами - маркеры зла, которые здесь превращаются в историю о том, как ценить отличия других людей.
Странным образом, злая ведьма безвозвратно умерла, узурпированная позитивными, девичьими представлениями о женственности. Эльфаба и Малефисента становятся защитницами традиционной женственности в условиях патриархата: они хорошие, заботливые и добрые, в то время как раньше, в своих оригинальных фильмах, они кичились, язвили и подхалимничали, несли безумие на рукавах до глубины души. Как Бастьен говорит о Круэлле, Эльфаба и Малефисента становятся показателями той самой культуры, которую они призваны критиковать, когда их создатели пытаются их очеловечить. Постоянно очеловечивать каждого персонажа - значит окончательно потерять мораль: границы между добром и злом размываются, и никто не несет ответственности за свои поступки, перекладывая ее на свое прошлое и события, которые с ними произошли. Можно, конечно, очеловечить мадам Моррибль, баронессу, Стефана, можно продолжать это упражнение до тех пор, пока ни один персонаж не будет укушен. Пока ни один персонаж не станет злым, пока каждый персонаж не превратится в сумму всего, что с ним когда-либо происходило.
Так что вы думаете Злодеямии рождаются или становятся?