Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/659600
«Турецкие сериалы зашли к нам по той же методе, что и Голливуд»
— Вы говорите, что Голливуд потерял свою привлекательность в мире. А что приходит ему на смену? Турецкие сериалы, которые все более популярны на Востоке?
— Я не специалист по турецким сериалам. Но вообще Восток наступает, ислам является новой модой. В нем есть своя определенная эстетика, которая многим симпатична. Я не знаю, насколько глубоко, но это модно даже здесь. Как в позднем Советском Союзе были очень модны индийские фильмы, которые, между прочим, предсказывали наше предстоящее интеллектуальное падение в «перестройку». Если вся страна начинает ходить на индийские фильмы, то перестройка становится неизбежной. Потом у нас были популярны латиноамериканские сериалы, что еще глубже подтвердило наше одичание.
Теперь же пришла к нам история Востока. Конечно, турецкие сериалы не настолько популярны, но их смотрят. Их точно смотрит весь Татарстан, Азербайджан, бывшие советские республики в Средней Азии их смотрят. Смотрят не только наши восточно ориентированные мусульмане, но и обычные девчонки русские.
Большой беды в этом нет. Там все очень красиво, не вульгарно, там страсти, минареты, красивая одежда, восточные сладости. На самом деле турецкие сериалы зашли к нам по той же методе, что и Голливуд: «Мы сейчас через кино будем вас тихонько всех перекодировать». С этим необходимо работать, нужно с ними конкурировать, надо самим такие сериалы снимать, потому что наша российская мусульманская история не меньше и не хуже, чем та же османская. Мы тут вообще наследники Орды. У нас казанская Орда, астраханская Орда, крымская Орда, сибирская Орда — это все российская Орда. У нас Дагестан, Чечня.
Мы сами можем запросто фигачить сериалы не хуже турецких. Надо не про «Комбинацию» снимать, или про «Короля и Шута», или про Колчака. Нужно дать русский мусульманский проект. Ну так возьмите и дайте. Чтобы тяготеющие к туркам сказали: «В России, оказывается, тоже свои традиции ислама, ничуть не хуже, чем в Османской империи». У нас у самих есть международные лидеры ислама, они в России находятся. Но мы с этим не работаем и отдаем мяч, и этим мячом играют без нас.
— А европейская культура умерла?
— Она есть, но под спудом. Европейская культура изнасилована огромным американским бюрократом и не может выбраться из-под него. Все, чем пугали при Советском Союзе, что проклятые советские бюрократы не дают развиться таланту художника, что всюду цензура, на самом деле мы сейчас в полной мере увидели на примере Европы. Потому что американцы создали формулу признания, где никакой самостоятельный европейский художник проявиться не может. Свободные художники — это только те титаны, которые успели состояться до 1991 года. Эмир Кустурица, Роджер Уотерс в музыке, еще Мишель Уэльбек какой-нибудь. И только потому, что он в книжном бизнесе, а книжки не все читают, ему пока позволяют жить. Ну и еще человека полтора или три с половиной. Все остальные задавлены США.
Но если выключить из розетки американское влияние в силу каких-то совершенно удивительных событий, на этих заасфальтированных изможденных европейских ландшафтах начнут прорастать ростки реальной культуры, которая в Европе, конечно, есть. Есть сербы, болгары, венгры, испанцы, итальянцы, которых заколебала вся эта американская повестка. Там есть анархисты, левые, вменяемые правые, которые являются, как ни крути, представителями великих культур.
Интеллектуалы-то знают, откуда они проросли. Какая мощнейшая культура у несчастной Франции, изнасилованной этим их «петухом» проамериканским. Все это не может умереть. Если убрать из Европы огромного американского бюрократа, появятся свои фестивали, свои конкурсы, своя движуха. Все расцветет, и начнется европейский ренессанс.
«Проамериканская культурная элита сидит везде и, как ни крути, правит бал»
— В России то же самое?
— У нас то же самое. Наша элита создана американскими бюрократами, их иерархиями, их институциями. Проамериканская культурная элита сидит везде и, как ни крути, правит бал. Последний кинематографический случай все помнят. 50 режиссеров, как сообщил Сергей Жигунов, отказались снимать фильм о Донбассе.
Понятно, что какая-то часть из них просто не хочет работать с Жигуновым, кому-то не понравился сценарий, но все это на самом деле фигня. Я прекрасно знаю, что не 50, а 250 наших режиссеров отказываются снимать о Донбассе. Все поголовно. И никто не снимает. Даже если это будет не Жигунов, а продюсер Петров, Сидоров, Иванов — все эти 250 режиссеров не будут снимать.
Весь класс нашей кинематографической режиссуры и подавляющая часть продюсерской системы не желают работать с этим военным контентом. Не потому, что они за мир и что они так сильно не любят Донбасс или так сильно любят Украину, а просто потому, что они продукт американской, голливудской селекции. Они боятся выпасть из этой иерархии, вступить с ней в конфликт, надеются переждать это время и вернуться в белых одеждах на ковровую дорожку в Каннах или где угодно в США, Канаде, Австралии. Если их спросят: «А вы что-нибудь снимали о Донбассе?» — они скажут: «Нет, мы к этому отношения не имели, с этими артистами не работали, на поводу у тирана не шли, возьмите нас, пожалуйста, опять в свой муравейник».
То есть у нас, по сути, несамостоятельная как минимум кинематографическая элита. Театральная, литературная элиты тоже во многом несамостоятельные, управляемые этими системами чужих иерархий. Это выглядит не так, что сидит какой-то профессор Мориарти и звонит нашим режиссерам и писателям: «Не смейте поддерживать Донбасс!» Эту систему создали, и она работает уже сама по себе.
Как и в мире науки, например. Там то же самое. Если у тебя нет публикаций в зарубежных журналах, ты не получаешь определенного статуса, тебя не приглашают туда-то и туда-то и ты перестаешь развиваться даже профессионально. А если ты однажды поддержал какой-то там Донбасс вслух, то тебя выключают из этой системы, и ты как бабочка бьешься о стекло и не можешь больше вылететь в пространство взаимодействия в научном мире.
То же самое в мире, скажем, шахмат. У меня дети шахматами увлекаются, и там такая же система конкурсов, признания, получения грантов. Если ты начинаешь кого-то не того поддерживать, тебя просто выключают отовсюду, и ты перестаешь посещать конкурсы, турниры и выпадаешь из системы.
В сферах литературы, музыки, может быть, чуть посложнее, но тем не менее то же самое. Ты перестаешь ездить на ярмарки, тебя прекращают переводить, признавать, на тебя перестают обращать внимание. При этом никто ничего не сделал тебе. Тебя никто не запрещал, никто тебе на ногу не наступал, ты просто исчез. Ты смотришь и даже не знаешь, кому пожаловаться. Куда ты пойдешь? Скажешь: «Владимир Владимирович, меня перестали переводить, перестали звать?» Он спросит: «Кому дать приказ, чтоб позвали?» Ты скажешь: «А я не знаю кому, но меня никуда не зовут». Он скажет: «Если приказать некому, что я могу сделать?»
Эта система незримо создавалась 33 года, а до этого — еще 33, она отработана достаточно хорошо. Все внутри культурного контекста об этом знают. Но если все это снести, то у нас тоже будет русский национальный культурный ренессанс, который через какое-то время явит свои плоды. Не сразу, потому что людей надо готовить к выходу в новый мир с другой атмосферой. Где не американский бюрократ стоит и решает, что хорошо, а что плохо, а вообще все по-другому, там все прошлые наши культурологические установки отменяются и взамен являются какие-то другие — вместе с новой геополитической конфигурацией.
— Надо создавать альтернативы тому, что существует на Западе?
— Мы их должны создавать.
— Например, Никита Михалков говорит о том, мы можем создать альтернативу «Оскару».
— Никита Сергеевич Михалков действительно уже все понял о западной системе, он из нее, по сути, исключен и никаких дружеских чувств к ней не питает. А все, что ниже Михалкова, большинство, 99 процентов сообщества, еще питают иллюзии, испытывают симпатии и из прежних матриц выпадать не желают. При этом новые ростки сегодня начинают культивировать все те же российские воспитанники, условно говоря, американской системы. Новый «Оскар», новые кинофестивали в рамках БРИКС, наши какие-нибудь евразийские Канны или новые писательские встречи в рамках БРИКС возглавляют те же самые люди, которые воспитаны так или иначе — давайте напрямик — врагами.
Они ведь у нас как решили? Если не можешь победить процесс, то его, как известно, надо возглавить. «Если наш „тиран“ придумал историю с БРИКС, черт побери, и мы выпадаем из американской системы, то мы сейчас возглавим этот процесс, подстроимся под чертова тирана, а дальше как-нибудь разберемся, в какой момент нам белый флаг поднимать».
Они ничего не передали каким-нибудь другим людям вроде меня, типа «будьте вы прокляты, идите сами к своим китайцам, корейцам, индийцам, вьетнамцам и сами занимайтесь этой вашей патриотической ерундой». Нет. Они сказали: «О, мы сейчас этим сами же и займемся». Они даже выучили все эти слова: «новые конфигурации», «патриотика», БРИКС, «русскую культуру не отменить» и так далее. Президент сказал, что теперь все будет иначе, и они честными глазами хлопают и делают вид, что только об этом и мечтали все 33 года.
Это забавно, но в целом, может быть, даже и не беда. Я успокаиваю себя тем, что если эта история завертелась, то им неизбежно придется работать уже на эту историю, и они шаг за шагом вляпаются так, что обратно в коллективный Голливуд вернуться уже не смогут. Там им скажут: «Вы начали служить тирану, запятнали себя, вы теперь сами стали тьмою».
«Новая культура должна быть востребована в новом геополитическом контексте»
— А другие люди есть?
— Конечно, есть. Если бы была такая задача поставлена, они бы нашлись. Вспомните советскую систему. При всех вопросах к октябрю 1917 года у большевиков не было других людей, кроме них самих, так они взяли и стали создавать все с нуля и ухитрились стремительно создать. Да, какие-то прежние специалисты остались и попали в советскую систему, но в целом если смотреть на историю советской литературы, советской музыки, советского кинематографа, то там 90 процентов были новые персонажи, которые ворвались, стали управлять процессами и побеждать.
Из старых писателей Горький приехал уже в 1933 году, раньше вернулся Алексей Николаевич Толстой. А в основном были молодые — Гайдар, Фадеев, Шолохов, Федин, Островский, чуть позже Полевой, вся эта компания. В кино то же самое, в живописи во многом то же самое, в архитектуре. Была установка создать новое, и новое стало появляться.
А сейчас такой задачи не поставлено. Есть система, она работает. Нам, радикальным патриотам, говорят: встраивайтесь, вползайте куда-нибудь и там работайте, вон, видите, стоят в очереди Филипп Киркоров, Стас Михайлов, журнал «Новый мир», режиссер Сокуров и телеведущий Познер. Вот за ними вставайте.
Но если хотят так, пусть будет так.
— У нас на радио нередко крутят песни иноагентов, а о спецоперации — нет. Недавно даже Газманов в Госдуме на заседании комитета по культуре жаловался, что его не пускают с новой песней об СВО. Может быть, на радиостанциях считают, что это слушать не будут?
— Это будут слушать. И государство прекрасно понимает, если оно хочет привить какие-то вещи, у него есть для этого все возможности. У нас есть хорошие песни о Донбассе, СВО, которые в интернете набирают миллионы просмотров, но на телевидение и радио не допущены. Хотя они уже популярны.
Допустим, весь военный цикл Юлии Чичериной — это настоящие хиты, у них многомиллионные просмотры. Но на «Нашем радио» их не крутят ни за что. На «Нашем радио» крутят «Ту-ла-ла» и прочие ее песни 20-летней давности, которые не о войне. Понятно, что все это не имеет никакого отношения к качеству песен. Еще раз говорю, Чичерина записала стопроцентные хиты о войне. Или рэпер Рем Дигга, или группа «Зверобой» и Сергей Галанин. Стопроцентные хиты, крайне популярные песни. Но они не допущены никуда.
Что касается Газманова, я уважаю этого чудесного человека. Он замечательный, очаровательный, мы с ним немного знакомы. Но в целом это все-таки немножко другая история. Это предыдущая система, она хочет адаптироваться и занять ведущие позиции. Причем Газманов искренний патриот, искренне считает, что пишет замечательные патриотические песни, и они нравятся определенной категории публики. Он говорит: «Давайте мои песни крутить по телевизору, потому что они очень патриотические». Тем более что Олег, как натурал и патриот, очень сильно страдал минувшие 30 лет среди педерастов и непатриотов. И он хочет им немножко отомстить: «Уберите всю эту скотобазу с телевизора и поставьте мои песни, они хорошие». Конечно, каждый музыкант втайне хочет, чтобы всех плохих убрали, а оставили только их, хороших.
Если говорить о большой новой культуре, то мы Газманова не будем отменять, у него замечательные песни, и песню с моим приятелем Александром Маршалом они записали очень хорошую, ностальгическую о Советском Союзе, «Мама Родина». Но в целом, конечно, новая культура должна строиться на каких-то новых основаниях с новыми персонажами, с новыми музыкантами.
— И какой должна быть новая культура?
— Новая культура должна быть востребована в новом геополитическом контексте. Нам нужны музыканты, которых мы повезем по странам БРИКС, чтобы услышавшие их говорили: «Русские, вы просто ошеломительны». Потому что именно это прежде и происходило, я опять приведу в пример Советский Союз, когда мы брали и везли в 1930-е годы на выставки Мухину и Вучетича, молодых советских композиторов везли, Блантера Матвея, Хренникова Тихона — они же были гениальны по мировым критериям, на мировом уровне. Скажем, «Эту песню запевают молодежь, эту песню не задушишь, не убьешь» Анатолия Новикова пел весь мир, они все ее знают до сих пор. Свиридов, Шостакович — это все были международные звезды, которые находились в авангарде мировой культуры.
Наш кинематограф в 1920–1930-е годы был первый в мире, мы обыгрывали Голливуд, мы обыгрывали весь европейский кинематограф. Эйзенштейн, Довженко и компания были главными мировыми режиссерами.
Молодые советские художники поражали человечество своим мастерством: Таир Салахов, Гелий Коржев, Евсей Моисеенко. Мы возглавили мировые культурные процессы. А сегодня с некоторыми нашими персонажами мы не можем ничего возглавить.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
НАЧАЛО ЗДЕСЬ.