Реанимация – это всегда готовность к неожиданному. Даже если утро начинается спокойно, каждая минута может перевернуть всё с ног на голову. Так было и в тот день.
Мы только закончили утренний обход, обсуждали планы лечения наших пациентов, когда раздался звонок. Диспетчер скорой помощи доложил:
– Мужчина, 58 лет. Боль в груди, потливость, слабость. Давление падает. Подозрение на инфаркт миокарда. Везём из отдалённого села. Время в пути – три часа.
Эти три часа могли стоить ему жизни. Мы знали, что времени у нас будет в обрез. Срочно начали готовить всё необходимое. В таких ситуациях счёт идёт на минуты, а от слаженности команды зависит всё.
Ближе к обеду в приёмное отделение влетела каталка. На ней лежал крупный мужчина, кожа серо-бледная, словно покрытая пеплом, губы синеватые. Дыхание поверхностное, глаза полуоткрыты, взгляд – пустой. Медики из скорой выглядели измученными: три часа они боролись за его жизнь, но состояние только ухудшалось.
– Быстро в реанимацию! – скомандовал Виктор Егорович, заведующий отделением.
Всё было отработано до автоматизма. Мониторинг подключён за секунды. Артериальное давление – критически низкое, 60/40. Сатурация падает. Мы видим, что сердце работает с огромным трудом.
– ЭКГ срочно! – сказал Виктор Егорович, не отрывая взгляда от пациента.
Электрокардиограмма подтвердила самое страшное: крупноочаговый инфаркт передней стенки. На экране – картина ишемии, сердце буквально задыхалось без нормального кровотока. У пациента начался кардиогенный шок – одно из самых опасных осложнений инфаркта.
– У нас мало времени, – проговорил Виктор Егорович, – готовим катетеризацию.
Наталья Сергеевна, старшая медсестра, попыталась найти вену. Но у пациента шок: сосуды сжаты, доступ к ним почти невозможен.
– Держи! – Виктор Егорович протянул катетер, сам берясь за работу. Его руки всегда были как у ювелира. Через несколько секунд раздалось:
– Есть центральная вена! Подключайте инфузомат, вводим норадреналин.
Мы начали инфузионную терапию. Давление немного поднялось, но этого было недостаточно. Пациент оставался на грани.
– Что по тромбам? – спросил Виктор Егорович, поворачиваясь к экранам.
Тромболизис был единственным вариантом. Если тромб в коронарной артерии растворится, сердечная мышца может восстановиться. Но процедура рискованная: любое осложнение – и ситуация выйдет из-под контроля.
– Готовим препарат, – твёрдо сказал он. – Мы не можем терять время.
Первые минуты после введения тромболитика были напряжёнными. Мы все следили за мониторами, как за последним лучом надежды. И вот – через 10 минут кривые на ЭКГ начали меняться. Это был знак, что кровоток в артерии восстановился.
– Есть! У нас получилось! – выдохнул Виктор Егорович, но радость была недолгой.
Через полчаса пациент начал задыхаться. Мы сразу поняли – отёк лёгких. Это осложнение кардиогенного шока, ещё один шаг к критическому состоянию.
– Интубация, ИВЛ! – команда прозвучала громко и чётко.
Я взял ларингоскоп, медсестра – интубационную трубку. За минуту пациент был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Лёгкие начали работать ровнее, давление стабилизировалось.
Но это было только начало борьбы. Пациент провёл под нашим наблюдением всю ночь. Давление то поднималось, то падало, сердце теряло ритм, и мы снова его возвращали. Виктор Егорович не уходил из отделения:
– Если он выживет до утра, значит, у него есть шанс.
На вторые сутки кризис был преодолён. Пациент открыл глаза, его дыхание стало самостоятельным. На третий день мы перевели его на кислородную маску, убрав аппарат ИВЛ.
Когда мужчина смог говорить, его голос был слабым, но в нём звучала благодарность:
– Доктор, спасибо. Я думал, что уже не вернусь домой.
Мы улыбнулись, но предупредили:
– Теперь вам придётся пересмотреть свою жизнь. Больше никаких стрессов, солёного, курения и бессонных ночей. Иначе второй шанс сердце вам не даст.
Перед выпиской пациент признался, что его профессия – водитель-дальнобойщик. Постоянные стрессы, ночные смены, нерегулярное питание, сигареты – всё это довело его до инфаркта.
– Бросайте руль хотя бы на время. Ваша дорога теперь – дорога к здоровью, – сказал Виктор Егорович с улыбкой.
Пациент кивнул, пообещав, что начнёт новую жизнь. И в тот момент я почувствовал: мы сделали всё, что могли.