— Ген, ты собираешься хоть когда-нибудь заняться ремонтом в коридоре? — Ева аккуратно подняла со стула свёрнутый рулон обоев, который пару недель назад привезла из строительного гипермаркета. Её голос звучал устало, и в нём слышался застарелый укор.
— Мне сейчас не до этого, — ответил Геннадий, даже не отрываясь от экрана своего нового ноутбука. — Может, вечером? Или, ладно, на выходных…
Ева досадливо покачала головой. Какое «на выходных»? Скоро приедет свекровь. Квартира уже несколько месяцев в полуразобранном состоянии: старая краска с дверных откосов облупилась, в прихожей лежат аккуратно составленные мешки со смесью для выравнивания стен, а у Евы нет ни сил, ни времени, чтобы взяться за это одной.
Ева с детства мечтала о тихом семейном счастье. Её представления об идеальном доме формировались под влиянием рассказов бабушки и сериалов, где герои обычно жили в уютных квартирах или маленьких домах с цветником. После окончания вуза она осталась в родном городе, устроилась на работу в местной библиотеке и подрабатывала репетитором по русскому языку, чтобы хоть немного улучшить свою финансовую ситуацию.
Когда Еве исполнилось двадцать три, в её жизнь ворвался Геннадий — энергичный парень, который приехал в этот город из северной глубинки. Он с ходу заявил, что хочет покорить новую среду и найти своё место под солнцем. Внешне он показался Еве симпатичным и уверенным: шутил, улыбался, делал неожиданные маленькие подарки. А главное, ему не была чужда забота — так казалось вначале.
Именно в начале отношений Геннадий старался выглядеть лучшим мужчиной на свете. Он посвящал Еве стихи (пусть и чужие), готовил ей обеды (пусть и из полуфабрикатов), искренне уверял, что мечтает о большой семье. Под его лёгким напором и шквалом комплиментов Ева вскоре согласилась выйти за него замуж. Ей было приятно думать, что вот он — будущий надёжный муж, который поддержит её.
Впрочем, уже через полгода совместной жизни иллюзии начали таять. Геннадий не спешил искать постоянную работу. Он мотался по временным подработкам: то разгрузит фуру на складе, то поедет на «левый» ремонт компьютеров, то займётся рекламной расклейкой. Он аргументировал это так: «Я пока ищу своё призвание, не хочу тратить силы на скучные офисы».
Но ежемесячные счета за аренду и коммунальные услуги никто не отменял, и получалось, что большую часть расходов тащила на себе Ева. К тому моменту, когда она увидела две полоски на тесте, стало понятно: никакой надёжный тыл ещё не выстроен. Геннадий от новости о грядущем отцовстве как будто оторопел. Он говорил, что «всё как-то само устроится», а Ева в душе начала тревожиться, хватит ли им денег на всё, что необходимо для ребёнка.
Когда родился сын, дела стали ещё сложнее. Ева пыталась работать из дома, вела онлайн-уроки, соглашалась на подработки в библиотечном архиве. Геннадий, видя, что домашними расходами занимается жена, стал ещё больше погружаться в собственные интересы: игры, просмотр сериалов, бесплодные разговоры о том, как бы «неплохо открыть что-нибудь своё».
Семья снимала квартиру, которую было бы неплохо освежить. Во всяком случае, хозяева разрешали проводить косметический ремонт за свой счёт, но при этом не давали скидок на аренду. Ева решила, что без аккуратного и чистого жилья им с ребёнком будет некомфортно, и сама купила обои, краску, отделочные материалы. Денег на ремонт ей с трудом хватало, но она экономила буквально на всём.
— Ты не думаешь, что ребёнку нужна новая коляска, да и на садик придётся накопить? — говорила она Геннадию, видя, как он смотрит в интернете новые гаджеты.
— Да успеется, — отмахивался муж. — Надо же как-то расслабляться, а то я скоро с ума сойду.
Однажды, вернувшись из библиотеки, Ева обнаружила на кухне новенького робота-пылесоса в распакованной коробке, а в спальне — геймерский ноутбук с подсветкой. Разумеется, за всё это заплатил Геннадий… из её же денег, отложенных в конверте для ремонта. Он просто взял оттуда почти всю сумму, чтобы купить себе удовольствия под видом «полезных вещей». Ева стояла, прижимая к груди рулетку для обмера стен, и силилась не закричать:
— Как ты мог, Ген? Мы эти деньги откладывали!
— Зато у нас теперь робот-пылесос: тебе легче будет убираться, — с издёвкой ответил муж. — А игровой ноут пригодится и мне, и тебе, вдруг захочешь посмотреть фильмы.
Ева ощущала, как её терпение лопается. Порой ей казалось, что она тратит жизнь на человека, который не способен ни помочь, ни поддержать.
Все мелкие претензии, обиды и недосказанности обернулись громкими ссорами. Геннадий чувствовал себя несправедливо обделённым вниманием жены: «Ты только сыном и заботами живёшь! А я? Мне тоже нужно время отдохнуть!»
Еве хотелось кричать в ответ: «Какой отдых?! Ты почти целый день дома — разве это не отдых?» Но она понимала, что эти крики ничего не решат. Каждый раз они либо ругались «до хрипоты», либо замолкали и разбегались по разным углам квартиры. От прежних романтичных разговоров не осталось и следа.
Сын подрос, и Ева стала чаще брать смены в библиотеке, а мальчик посещал детский сад. Геннадий обещал забирать ребёнка вечером, однако стабильно забывал: то его компьютерная игра затягивала, то он встречался с приятелями. Нередко воспитатели звонили Еве за полчаса до закрытия сада с вопросом: «Вы придёте за малышом?» Ева всякий раз бросалась с работы, а дома слышала от мужа: «Ой, забыл… Ну ничего, ведь не приключилось же».
Всё это наносило удары по самооценке Евы. Она смотрела в зеркало: перед ней предстала измученная женщина, которая порой не может позволить себе даже добраться в салон красоты. Волосы собраны в тугой пучок, под глазами залегли тени, ноги гудят от работы. При этом в глубине души горит вопрос: «Неужели так будет всегда?»
Когда Геннадий сообщил, что его мать собирается погостить у них, Ева ощутила двойственные чувства. С одной стороны, ей хотелось, чтобы кто-то из близких пришёл и помог разрулить ситуацию. С другой стороны, свекровь она видела всего пару раз, да и те встречи не принесли особой теплоты.
Накануне приезда матери мужа Ева попыталась навести в квартире порядок, насколько это было возможно: собрала разбросанные игрушки сына, протёрла пыль, проложила чистые полотенца в ванной, сдула пыль с рулонов обоев, уже смирившись с мыслью, что ремонт так и не сдвинулся с мёртвой точки.
Свекровь постучалась в квартиру рано утром — немолодая женщина, с быстро оценивающим взглядом. Войдя, она первым делом приметила не до конца собранную мебель в детской и унылые ободранные обои в коридоре. Потом, принюхавшись, спросила:
— А что это у вас так… несвежо пахнет? Вы, дочка, что, поленились убраться?
Ева почувствовала укол обиды, ведь за день до приезда свекрови до полуночи вымывала полы. Геннадий стоял за спиной матери, старательно молча. Она пробежалась взглядом по квартире и недовольно покачала головой.
— Ну, ясно, — сказала она холодным тоном. — Сын, ты тут сколько живёшь, а всё никак не приведёте жильё в порядок. А внуку уже три года — нужно, чтобы он рос в чистоте и уюте.
Ева хотела объясниться, рассказать, что сама купила почти все материалы и бы с радостью занялась ремонтом, но вот времени и сил не хватает. Но свекровь, казалось, вовсе не была настроена её слушать. Вместо этого она, пройдясь по комнатам, нашла кучу «несоответствий»: «пыль на полке», «неаккуратно сложенные полотенца», «холодное молоко в детском завтраке», «не закрыта крышка стиральной машины»… Казалось, всё в этой квартире не удовлетворяло её представлениям о порядке.
— Я и говорю, сынок, — свекровь повернулась к Геннадию, — зачем было так рано жениться? Девка-то непростая оказалась. Даже убраться толком не может, а туда же — ребёнка рожать.
Слова больно задели Еву. Внутри всё кипело, но она понимала, что любая вспышка эмоций только усугубит конфликт. Геннадий, не смотря на жену, пробормотал что-то невнятное.
Следующие дни были наполнены взаимным раздражением. Свекровь останавливалась всего на неделю, но и за этот короткий срок успела насолить Еве кучей мелких замечаний. Ева пыталась вести себя спокойно, но одно маленькое происшествие стало последней каплей.
В один из вечеров, пока Ева была в библиотеке, свекровь затеяла «генеральную уборку» на кухне. Когда Ева вернулась, она обнаружила, что её бумаги, записи с планами ремонта и список затрат… выброшены. Сын растерянно сказал: «Бабушка это в мусор кинула! Она сказала, что всё равно ерунда». Ева посмотрела — папок с документами нет, конверт с оставшимися деньгами лежит пустой на полке (не то чтобы там было много, но всё же!).
— Куда делись мои записи? — обратилась она к свекрови.
— Да они никому не нужны, ты там что-то рисовала про краски… у вас уже столько хлама, решил сынок, что лучше всё выбросить.
— Сынок?! — Ева вспыхнула. — Ген, ты хоть понимаешь, что я собирала чеки? Делала расчёты?
Геннадий посмотрел в сторону, словно искал спасения. Свекровь же продолжала:
— И не кричи, девочка. Ребёнок и так растёт в напряжённой обстановке.
Слова за словами, эмоции стали выплёскиваться, и наконец Ева не выдержала:
— А почему вы не посмотрите, что ваш сын ни гвоздя не забил здесь, ни копейки не принёс в дом, когда я беременная на два фронта работала?! Почему вы меня во всём вините, а не его?
Геннадий вскинулся:
— Что ты несёшь?! Я хотел купить сюда нужные вещи — смотри, робот-пылесос! Это ж облегчает тебе работу!
— Да на кой он мне сдался, если ты в принципе ни за что не берёшься?!
— Я хоть маму послушаю, она-то знает, как вести хозяйство!
Свекровь сощурилась:
— Ох, дочка, ты и правда какая-то… беспомощная.
Стало ясно: все взаимные претензии выплеснулись наружу. Ева посмотрела на озадаченного сына, который прятался в детской, чтобы не слышать этих криков. Она поняла: дальше так жить невозможно. В голове пронеслось воспоминание о том, как она когда-то грезила о любящем муже, добром отце, уютном доме. Теперь всё это казалось жалкой иллюзией.
— Знаешь что, Ген, — голос Евы звучал тихо, без истерики, но жёстко. — Я устала. Хочу, чтобы ты переехал к своей маме или куда угодно ещё.
— Ты издеваешься? — возмутился он. — Куда я пойду?
— Мне всё равно, — отрезала Ева. — Я ничего от тебя не получаю, кроме упрёков. Хватит!
Геннадий ошарашенно замолчал. Свекровь притопнула ногой, будто требуя, чтобы Ева попросила прощения, но Ева уже решила: перемен не будет, пока муж не ощутит на себе последствия собственной безответственности.
— Отлично, — зло выдавил Геннадий и, бросив несколько вещей в сумку, удалился вместе со своей матерью. Вслед уходящим шагам Ева ощутила странное облегчение: будто дверь в другую жизнь приоткрылась.
Несколько дней Еве было тревожно, она гадала: вернётся ли Геннадий, станет ли всё это частью каких-то бесконечных попыток помириться? Но он лишь прислал пару сообщений в мессенджере, где, в основном, винил её в распаде семьи. Потом и вовсе перестал появляться, не спрашивал, есть ли у сына всё необходимое.
Ева вздохнула и взяла себя в руки. Потихоньку она продолжила работу, стараясь больше уделять времени сыну. Чтобы хоть как-то довести ремонт до конца, ей пришлось самой искать мастера по объявлению — парень за умеренную плату согласился поклеить обои и покрасить двери. Ева взяла пару подработок онлайн, чтобы оплатить его услуги.
Постепенно квартира стала уютной. Да, без изысков, без дорогой мебели, но чисто и аккуратно. Маленькие детали вроде новой шторки в детской, приклеенных на стены весёлых рисунков помогли создать атмосферу тепла. Ева обратила внимание, что ребёнок выглядит спокойнее, когда дома нет вечных ссор.
Она стала экономить и следить за своим здоровьем: ночью укладывала сына спать, а сама делала лёгкую гимнастику, чтобы сбросить накопившуюся усталость. Пусть эти усилия невелики, зато они дарили чувство внутренней уверенности.
Соседка, женщина почтенного возраста, однажды сказала:
— Ева, давно не слышала ваших скандалов. Может, всё уладилось?
Ева улыбнулась грустно, качнула головой:
— Скорее, всё закончилось. Но мне от этого даже легче.
Действительно, в тишине и без бесконечных выяснений отношений с Геннадием Ева чувствовала, что её силы постепенно восстанавливаются. Она больше не тратила время на бесполезные разговоры о «светлом будущем», когда муж «созреет» для ответственности.
Конечно, ей по-прежнему было непросто растить ребёнка одной, особенно если учесть нехватку денег, но она привыкала рассчитывать только на себя и иногда на поддержку подруг, которые помогали присмотреть за сыном в критических ситуациях.
Вечерами, укладывая малыша, Ева садилась у окна с чашкой чая, смотрела на огни города и думала о будущем. Ей иногда бывало больно вспоминать, как она когда-то верила в счастливую семью, но со временем эта боль начала сменяться тихой решимостью.
В голове проносились мысли: «Лучше в одиночестве, чем жить в атмосфере постоянных укоров и скандалов. Я хочу, чтобы мой сын видел счастливую, спокойную маму, а не измученную и постоянно ругающуюся женщину».
Так шли месяцы. Где-то внутри Ева всё ещё хранила крошечную обиду на Геннадия за то, что он оставил её тянуть всё на себе. Но в душе она понимала: куда хуже, если бы он остался жить рядом с ней, но при этом продолжал бездействовать, да ещё и деморализовать её упрёками.
Собираясь на работу, Ева смотрела на себя в зеркало. За это время она не только избавилась от лишнего беспокойства, но и начала выглядеть свежее. От прошлого образа «забитой» жены мало что осталось. Теперь она аккуратно укладывала волосы, выбирала простую, но приятную одежду. В её глазах уже не читалось вечное раздражение.
Однажды на пороге квартиры появился Геннадий. Он будто хотел поговорить, стоял с опущенными плечами, но Ева, заметив его, спросила:
— Зачем пришёл?
— Поговорить… — растерянно начал он. — Может, попробовать всё вернуть?
Ева покачала головой:
— Возвращайся к маме, Ген. Я уже всё для себя решила.
И захлопнула дверь. Она услышала его тихое бормотание, но не стала прислушиваться. Как оказалось, иногда жёсткий отказ — единственный способ показать, что ты больше не желаешь жить старой жизнью.
Эпилог
По прошествии полутора лет после развода, Ева понимала, что сделала выбор в пользу собственных сил и свободы. Она смогла наладить быт, зарабатывать больше, найти внутреннее равновесие. Ей всё ещё приходилось нелегко: ребёнок часто болел в садике, денег постоянно не хватало на мелкие приятности, но эта «новая» жизнь казалась куда более честной и достойной, чем прежняя — в роли жены, зависящей от безответственного супруга.
Теперь, когда свекровь иногда звонила и пыталась что-то спрашивать про внука, Ева отвечала вежливо, но коротко. Она уже не боялась осуждения и не пыталась оправдаться. Ведь ясно было, что жить ей с сыном, а не с людьми, которые только критикуют.
Так закончилась история о том, как одна женщина, мечтавшая о тихом семейном счастье, столкнулась с реальностью и поняла, что в семье важна не только любовь, но и ответственность. Ведь без неё любая «семья» превращается в горький фарс, где один пашет, а другой требует к себе постоянного внимания.
И стоя у окна, с сыном на руках, Ева тихо шептала себе: «Хватит винить себя. Я сделала всё, что могла. А теперь мы начнём жить заново».
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.