Девятого января муж принимал экзамены в МГУ и, проходя мимо, сфотографировал мой родной корпус. Давно я там не была! И прямо накрыли воспоминания. Наверное, буду потихоньку рассказывать.
Вот эта фотография:
Видите, какая в тот день была погода? На конец марта похоже, правда?
Мои родители оба оканчивали истфак. И, кстати, когда-то убирали строительный мусор вокруг этого корпуса. Мама не хотела, чтобы я была историком. Говорила, что боялась «идеологии», когда нужно обязательно приводить определенное количество цитат из трудов Ленина, Маркса и т. д. Конечно, когда я подросла, ситуация уже поменялось. К моменту развала Союза мне было 16 лет.
В общем, я выбрала филфак. Об одной причине я расскажу потом, а то большая статья получится. Второй же причиной был, думаю, мой дед. Он не пережил краха государства и того, что оказался в другой стране, а не просто в союзной республике. 13 сентября 1991 года его не стало – сердце.
Он читал и перечитывал классиков и советских авторов, огромное количество стихов знал наизусть, помнил все даты жизни, имена-отчества, биографии и «памятные места» писателей: память у него была отменная! Эх, мне бы такую! Мы с ним, конечно же, много разговаривали. Ну, и не прошло это даром, конечно!
Еще мне всегда нравилось сочинять в голове всякие истории, придумывать альтернативные варианты или продолжения прочитанных. «Фанфики», как сейчас бы сказали. Конечно, я ничего не записывала и даже никому об этом не говорила: ну, я ведь не Толстой! Оно и к лучшему, конечно. А то посоветовали бы мне идти в литинститут и стали бы ждать, когда я там перелиняю в Толстого. Представляете, какой это был бы ужас! Но к текстам меня тянуло. Если нельзя заниматься своими, то буду изучать чужие, – решила я. Кэмерон в «Пути художника» называет это «художники-тени»: редакторы, продюсеры, организаторы выставок, меценаты, коллекционеры. Ну, и ученые, которые разбирают игрушку, чтобы посмотреть, как она устроена.
Последний год перед поступлением я ездила в «Школу юного филолога» – ШЮФ. Нас там не обучали, а приобщали, было очень интересно. Но от реальной подготовки это скорее отвлекало, как я теперь понимаю. И выматывали меня эти поездки ужасно! Возвращалась я домой поздно. Это было порой даже опасно, кстати. Ну, время такое стояло на дворе. Мы жили тогда в Ивантеевке. Уютный подмосковный городок в сосновом лесу, зеленая зона, час на электричке. Родители там осели, потому что им дали жильё. Оно мне до сих пор иногда снится, жилье это.
Самое прикольное, что в первый год я не поступила! Да, отвалилась сразу же после первого экзамена. Это было сочинение, дали три темы на выбор, и я выбрала, как сейчас помню, «Антитеза в произведениях Толстого и Достоевского». Я накатала целый философский трактат про антитезу в широком, очень широком смысле: любовь и нелюбовь, искреннее и лживое, народность и светскость, силы жизни и силы смерти… «Надо жить» практически, ага 😄 А надо было про худенькие плечики Наташи Ростовой и про роскошные плечи Элен! Мы писали в огромной аудитории, из которой я вышла со смутной тяжестью на душе, недобрыми предчувствиями и с сильной головной болью. Родители меня обрадовали, что мы сейчас идем в цирк, чтобы снять стресс.
А я хотела лишь одного: забиться куда-нибудь в темное место, и чтобы не трогали. Но мы пошли в цирк, благо, он был совсем близко: родители ведь старались приготовить мне сюрприз, что же я буду их обижать!
Не найдя себя в списках, я, конечно, расстроилась. Мне посоветовали подавать на апелляцию. Вердикт: сочинение написано не по теме и не может быть засчитано.
Ладно, живем дальше. На самом деле сейчас я очень рада, что тогда не поступила. Я была совершенно измучена болезнями, сильнейшей аллергией, и у меня почти не было сил жить эту жизнь. За этот подаренный мне год я подтянула знания с репетиторами, научилась писать по теме (до сих пор жалею, что мои сочинения «заиграл» кто-то из студенток, они бы сейчас детям пригодились). Много помогала маме по ее работе. И еще влилась в проект подготовки рукописи Греча «Венок усадьбам» и поняла, что подобное дело – это прямо моё-моё! Жаль, что сейчас удается этим позаниматься лишь эпизодически. Я бы очень хотела, чтобы это и правда было моей основной работой. Но я не историк, да и с историков сейчас требуют в основном статьи в рейтинговых журналах. Мода на мемуары и прочие «Я-источники» уже прошла, к огромному сожалению. Так что год был прожит не зря. И главное – я повзрослела. И отдохнула, проведя всё лето у овдовевшей бабушки. Спала на кровати деда, засиживаясь допоздна, как он. Помню, я тогда на почти все свои деньги купила в книжном толстенный, прекрасно изданный том «Улисса» и зачитывалась комментариями больше, чем текстом.
Со второго раза поступить оказалось не так сложно, как мне казалось, и я спокойно прошла по конкурсу. Конечно, я была рада, а уж как были довольны родители! Больше меня, наверное! Ведь всё идет по плану!
Первая вступительная лекция. Интересный бородатый профессор обращается к нам с вдохновляющей речью, мы внимаем. Он цитирует Мандельштама:
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до половины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
По нашим рядам прокатывается дружное «середины…»
Конечно, он сказал, что это была такая проверка на внимательность и вообще 😄 И что он просто счастлив иметь дело с такими эрудированными и включенными студентами! Я думаю, что он просто ловко выкрутился тогда. Невозможно всё помнить, особенно когда это не твоя специализация. Мы-то пришли юные, незамутненные, не замученные нарзаном, с только что прочитанными программными текстами. Свежак, в общем. Кстати, с этого нашего дружного возгласа мы почувствовали себя однокурсниками, а этого бородатого человека – своим профессором. «Мы с тобой одной крови, ты и я». Но не как в «Маугли», а скорее вот так:
Потом нас разделили на языковые группы. Наша была совсем маленькая, всего шесть человек: четыре девушки и два парня. Все москвичи, все из элитных семей. Я там была самая неэлитная, но общались мы хорошо. Один мальчик был из семьи потомственных академиков, у одной девочки мама заведовала всем гостиничным бизнесом Москвы, другая жила в двухэтажной квартире в переулке возле Нового Арбата. У меня при мысли о ней тревожное чувство: она серьезно увлеклась «Церковью Христа», проводила там много времени, а потом уехала со своим парнем миссионерствовать в Грузию. Не завидую ее родителям. Забавно, что оба наши мальчика окончили одну и ту же французскую спецшколу, только внук академика спокойно писал сочинения на французском языке, у другого же уровень был ниже моего. Я тогда очень удивилась, конечно.
Меня, к моему ужасу, вскоре сделали стипендиальным старостой. Отбрыкаться не удалось, хотя на эту должность я подходила хуже всего. Тогда надо было отстаивать очередь в кассе, получать деньги на всю группу и таскать их с собой по электричкам, пока не получится раздать этим безалаберным товарищам, которым и деньги-то не особо нужны. И заниматься вдобавок студенческими проездными, проделывая с ними такие же манипуляции. Мне сказали, что я самая надежная. Я и так это знала. Только вздохнула: чего уж теперь, судьба такая!
Вот, посмотрите, какой ответственный вид! Это я фотографировалась на студенческий билет.
А вот и билет в филологию:
Так началась моя студенческая жизнь.
Продолжение следует!
Желаю всем историй только с хорошим концом ❤️