Николай Николаевич Задумкин упомянут как "журналистик" в последних словах ссоры с Людмилой Александровной Дербиной, которая вскоре, примерно в эти ночные минуты, и принялась душить обессилевшего Рубцова...
Задумкин был в числе запозднившихся гостей, покидавших квартиру поэта Николая Рубцова на верхнем этаже дома на улице Яшина; из окон некоторых квартир можно видеть женскую тюрьму...
Комната в бывшей квартире Николая Рубцова. Фото: интернет.
Мне давали в руки компьютерную копию, - со всеми картинками и схемами, - уголовного дела, - читать не стал...
Из тех запозднившихся гостей я знал в течение последующих лет старого прохиндея Александра Ивановича Сушинова, Альберта Третьякова звал на работу, с Аркадием Петровичем Кузнецовым мы нарезались неописуемо...
А. И. Сушинов, Н. М. Рубцов.
Фотографию я копировал со стенда в здании вологодского отделения Союза писателей России. Вероятно, автор фото А. П. Кузнецов.
Фотографии Задумкина не удалось найти, зато в интернете есть множество картинок с Дербиной, которую вспоминают обычно этой ночью...
Людмила Дербина. Фото: интернет.
Николай Николаевич Задумкин работал в областной газете "Красный Север". Издание приличное, должность куда с добром - заведующий отделом культуры.
Работал до случая, пока не появилась в Вологде Людмила Дербина (Грановская), та, которой Рубцов в свои последние минуты кричал, мол, он, Рубцов, - поэт, а Задумкин - "журналистик"... И случай-то нелепый, на языке психологов - пограничное состояние...
Директор Института Мировой литературы Феликс Феодосьевич Кузнецов, родом из вологодских кокшаров, долгое время державший на коротком поводке всех московских литераторов, сетовал, что до Вологды его всемогущая рука в тот час не дотянулась, велел обходить имя Дербиной презрительным молчанием.
Совет хорош, но какова убийца: мановением руки превратила малоизвестного провинциального поэта Рубцова в звезду всероссийской величины, подтвердила испытанное жизнью правило поведения богемы: весь мир загорится сумасшедшим к тебе интересом лишь при особо экстравагантных обстоятельствах твоей гибели, о творчестве не станут и говорить, в творчестве публика разбирается плохо или - никак... Ей интересно: кто - кого, как, чем?
Сознание публики, как школьная тетрадь в клеточку, распределено на мелкие частички, в каждой клетке сидит слово-символ.
Рубцову не повезло с композиторами, они вымерли как мамонты в эпоху великого оледенения. Блантеру или Соловьёву-Седому теперь бы воспевать дикий капитализм? На то есть другие люди, они сидят на сцене под транспарантом салунов Дикого Запада: "Не стреляйте в пианиста, он играет как умеет". Что такое Дикий Запад? На языке сибирских чалдонов Дикий Запад - это Москва с её дикими социальными новациями.
Вот и на рисунке-карикатуре запечатлено клетчатое сознание публики. Всем известный нехитрый напев стихотворения Рубцова "В горнице моей светло..." перекрывается изображением велосипеда: "Я буду долго гнать велосипед..."
Шилов, бухгалтер, товарищ Рубцова, не знавший нотной грамоты, придерживался своей логики: "Песня - это хорошо организованный крик". И песня про велосипед Барыкина, профессионального музыканта, тоже крик, но она уступает народной, дворовой манере Шилова, песенка Барыкина сколочена по моде нынешней эстрады: исполнитель должен быть полуголым, хриплым, уставшим от погони за ним тёмной материи жизненных неурядиц, должен петь и бежать на месте. На картинке коктейль, два в одном, этот перебор не может стать символом...
Вологодский Оккервиль-театр придумал эту карикатуру...
Последний раз я видел Рубцова в Соколе, во Дворце культуры бумажников, накануне Дня рождения комсомола, в конце октября 1971 года; Николай Михайлович оставил автограф на книжке "Сосен шум"...
На концерте мы сидели рядом, он пересказывал свои ощущения от происходящего на сцене, вдруг мне по загривку треснул сидевший позади Владимир Михайлович Германов, первый секретарь горкома комсомола, мол, разговорами мешаем слушать... Говорил-то Рубцов, что бы Германову треснуть по затылку и Рубцову, вот началось бы представление...
Саше с добрым чувством в знак очного знакомства на память. г. Сокол. 28 X - 70. Н. Рубцов
Рубцов косвенным манером - сокольчанин, его родители - выходцы из Биряковской волости, крайней в районе в направлении Тотьмы.
Поэта часто печатали в газете "Сокольская правда", его собутыльниками бывали мой заведующий отделом Валентин Иванович Аносов, зав промышленностью Гурий Иванович Прусаков, литраб, которого я сменил, Александр Николаевич Рачков; последний в записках укорил бухгалтера Полиекта Ивановича Яркушина, мол, тот давал перед публикацией лишь трёшницу вместо заслуженных десяти рублей предстоящего гонорара да притом требовал бумажку-расписку, не подозревая, что в роли робкого просителя перед двухтумбовым канцелярским столом стоит гений.
Однажды, года через два-три, в такой роли перед Яркушиным стоял Сергей Чухин, поэтический наследник Рубцова, взяли мы с ним зелёненькую трёшницу и пошли, устроились на заснеженном крыльце дома Валентина Морозова, потом поехали в Вологду... Нет бы Полиект Иванович по совету Рачкова не брал расписок и в счёт гонорара подавал бумажки всё красненькие, - оказался бы в положении героини распутинской повести "Деньги для Марии". Продавщице Марии за недостачу грозит заключение, она видит сон, как вся деревня, все должники со своими зелёненькими и красненькими бумажками спешат выручить её, - проснулась, а никого нет...
Когда в редакцию захаживал Рубцов, мне не было и двадцати лет... Я знал, что народ его читает. Хотя бы Колка Черняев.
Мы с Колкой, опрокидывая дорогие венские стулья в доме его тётушки, устали бороться, чинно уселись за стол в ожидании чаю. Я взялся за районную газету. Колка не имел любопытства ни к каким наукам, зато проявлял интерес к настоящей жизни, ночи напролёт гулял с самыми отборными городскими девахами, я и пришёл-то помочь ему в английском и в математике. Колка Черняев - вот и возьми его за рупь двадцать со всеми науками! - перегнулся через стол, уважительно ткнул пальцем в газету, в стихотворение Рубцова, с той минуты мне и запомнилась эта фамилия: Рубцов...
Через полгода я уже начал работать в редакции этой самой газеты...
А Колка залихватски гикнул и выскочил на улицу, на мороз, в одной рубахе. "Дивчата!" - с понятием сказала тётушка. Так я Колке ничем и не помог, с улицы его - в одной рубахе - ждал весь зимний вечер...
В Соколе, на улице Советской, скромно-деловито сидел я за столом в кабинетике с видом на типографский двор. Пришёл Константин Борисович Петров, пожилой детина гвардейского роста, барственного вида, на стол Аносова водрузил фотоаппарат на треноге.
С Петровым в дверь боком просунулся задумчивый Рубцов, маленький, лысоватый, стал на фоне белой двери, хорошо прокрашенной, не захватанной руками. Так у них было условлено. Петров с наслаждением крякнул, мол, оцените его работу, щёлкнул аппаратом, молча удалился в свою фотокаморку за стенкой. Ушёл за ним и Рубцов.
В интернете есть фотография, на которой Рубцов, погружённый в свои думы, стоит, опираясь на стул с дерматиновой спинкой, таки это мой стул.
Я отошёл к окну, поскольку гостей было двое и стульев - два, мой и Аносова, где-то на ту минуту пропадавшего. Аносов, грузный, бывший моряк-североморец, уж нашёл бы, чем привести гостей в состояние полного восхищения; в редакционных легендах хранится и рассказ о том, как Валентин Иванович - на спор с поэтом Александром Александровичем Романовым - переплыл незамерзающий на зиму городской отрезок Сухоны; "а штаны перенесли по мосту!" - восхищался рассказчик...
Потом нас с Аносовым перевели на другую сторону дома, под окном останавливались вологодские автобусы. А на наших стульях стали сидеть зав отделом писем Валентин Морозов и заведующая радиовещанием дочь редактора Татьяна Аристова, нет бы им восхититься стульями, которые впоследствии появятся в интернете! Нет!
Никакого особого пиетета к Рубцову никто и не выказывал, великим или гениальным никто не обзывал, он сам изредка - подзадорить собеседников - проговаривал: "Я - гений..." Последнее - тоже из области апокрифов...
Теперь взяли моду состязаться в придумывании эпитетов, кто хлеще сказанёт, тот и на горе, освещён солнцем, великий и непобедимый...
К Рубцову не относится, но я вычитал, что известному киноартисту Смоктуновскому (Смоктуну) присвоили звание гения "межпланетного", и то - поляки народ хорохористый...
Биряково. Дом Рубцовых. 1970-е годы.
Нынешний вид облагорожен заботливыми руками доброхотов.
Фото: интернет.
Биряково.
Фото: интернет. 1960-1970-е годы. Фото: интернет
Возвращаю в рассказ мой стул, и Валерка, мой одноклассник, уроженец села Бирякова, лысый, как и Рубцов, восклицает:
"А ты бы подсунулся к нему в момент того фотографирования и стал бы теперь знаменитым!.. Я вот родился в доме неподалёку от автостанции, которую теперь считают домом его родителей, перевезённым из деревни Самылково.
Эти два друга, Вересов да Борисов, из Союза краеведов, начали сговариваться, кто будет вручать медали имени Рубцова, да и побежали оба, два колобка. Я около них стоял, нет бы и мне дали медаль... За то, что рядом родился... Тоже поскромничал, не попросил...
А про Рубцова мне ещё Витька рассказывал, у нас там по волости через одного - всё Рубцовы... И вот теперь домогаются, бывал ли Рубцов в Бирякове, жёг ли костры на Осыпной горе... Подтверждений нет, а слова к бумаге не пришьёшь..."
Биряково. Осыпная (Больничная) гора. Фото: интернет.
Маленький человечек, худенький, изнурённый пьянством и скитаниями по чужим углам, Рубцов теперь, мол, должен прокармливать всю округу доходами от туризма! Около деревни Кульсеево мечтают создать биряковский Кульсивель. Мечтать не вредно!
Совхоз "Биряковский", бывший райцентр, держал более тысячи коров; чтобы пальцы приятно вспомнили привычную им работу, бывшие биряковские доярки ездят в соседние хозяйства, сохранившие кое-что от советских времён...
Теперь биряковская мода на Рубцова перекинулась и на Кадников.
Бывал ли он здесь?
Дорога одна, конечно, бывал - проездом - и в Кадникове, и в Бирякове, по пути в свою Николу, "где кончил начальную школу".
Автобусы стояли минут по пятнадцать, пока шофёр отметит в кассе казённые бумаги, а курильщики ступят на землю и затопчут свои окурки. Теперь говорят, бывал приглашён Рубцов в Кадников на некое партийное собрание...
А уж если бывал, тут и мы развернёмся!
Готовится научно-практический семинар! Что станут произносить в речах, наполненных лишь гордостью за свою мнимую причастность к выдающемуся поэту?
Кадников, улица Розы Люксембург. Фото: интернет.
Кадников, именно по этой дороге, непокрытой теперешним асфальтом, шагал в своё время Ломоносов. Фото: интернет
Зимние фотографии, согласные с нынешней слякотью, иногда выглядят лучше летних, но - пропадают даже на дисках компьютера...
Кадников. улица Розы Люксембург. Фото: интернет
Кадников. Улицы Политическая, имени Горького. Фото: Александр Алексичев.
Объявление ВКонтакте:
Текст из интернета, ВКонтакте:
"Приезжал ли Николай Рубцов в Кадников? Есть мнение, что в 70-х годах поэт Николай Рубцов присутствовал на одном из партийных собраний в Кадниковском Доме культуры. Если кто-то из Вас, уважаемые пользователи, запечатлел этот факт в своей памяти, напишите нам, пожалуйста, в сообщения группы vk.com/public195495184
Научно-практический семинар пройдёт в Кадниковском краеведческом музее 24 января 2025 года.
В программе мероприятия - экскурсия в музее, обсуждение вопроса с участием ведущих рубцововедов, историков, краеведов, выработка заключения.
Время семинара: 11.00 - 15.00
Мероприятие проходит при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Заявки на участие в семинаре принимаются до 14.01.25 здесь vk.com/id118738689"
Вах-вах! Казённых денег не жаль, а птичка о проведённом мероприятии будет красоваться в отчётах...
Конечно, лишнее упоминание имени Рубцова не повредит становлению Русского Мира. Легенды о нём уже напоминают мифы Древней Греции, но всё это совпадает с линией ожесточённой борьбы за сохранение русской культуры. Произнеси по любому поводу слово "русский", и люди вздрагивают: а что ты этим хотел сказать? Политикантствуешь!.. Мировое правительство давно держит курс на окончательное решение "русского вопроса", на искоренение Русского Мира, и как никогда важен сегодня призыв Рубцова :
Россия, Русь,
Храни себя, храни!
В газете "Сокольская правда" тех лет есть давно известная краеведам заметка, что Рубцова приглашали в горком КПСС, видимо, партработники, люди многоопытные в делах хозяйственных, хотели набраться знания и в такой щепетильной специальности, в поэтическом творчестве, получше рассмотреть поэта-земляка.
Далее написано, что в маленьком зальчике горкома присутствовали и "простые" читатели. Это перебор! Дали бы простым читателям топтать ковровые дорожки горкома партии, когда в двух-трёх кварталах стоял предназначенный для таких мероприятий Дворец культуры бумажников.
Феликс Маркович Марон, филолог, преподаватель вечерней школы, жил в соседнем с горкомом здании, утверждал, что гости в узком круге были и у него дома, Рубцов всем подарил свои книжки с автографами... Так ли это? Теперь не спросишь, укатил Марон в свои палестины... А какие славные попойки в Новый год устраивала Женька Марон; родители уходили к приятелям, гостей набивалось человек десяток...
Наталия Маслова, Виктор Кунташев. 1960-е годы.
Из архива Валерия Кунташева.
Старший брат моего одноклассника Валерки, Виктор Кунташев, был студентом пединститута, стихи своей подруги Наталии Масловой и сочинения однокашника Виктора Лапшина - теперь Лапшин входит в круг лучших авторов "тихой лирики" - носил в областные газеты "Красный Север" и "Вологодский комсомолец", в молодёжной литконсультантом числился Рубцов; пообтёршись в Москве, изучив нравы богемы, закалившись в кулачных боях в ресторане Дома литераторов, он похваливал обоих авторов сдержанно, однако, к печати рекомендовал...
Эмиль Михайлович Смирнов, родом - череповецкий, мяксинский пошехонец, редактор отдела культуры в "Красном Севере" 1980-х годов, рассказывал о московских богемных нравах из своего опыта: "Стою около Литинститута, с крыльца студентики сбегают: "Здорово, Эмилька!", раз мне по шапке, я и воткнулся в сугроб вверх ногами... Это им так кажется...
А на самом деле - у!! - из сугроба вылезает "архангельский мужик" Александр Алексеевич Михайлов. Целый проректор Литинститута! У нас с ним шапки были одинаковые..."
Николай Николаевич Задумкин, заявленный в начале этих заметок, работал в областной газете "Красный Север". Издание престижное, автоматически предоставляло хорошую квартиру, должность куда с добром - заведующий отделом культуры.
Работал Задумкин, пока не появилась в Вологде Людмила Дербина (Грановская). Та, которой Рубцов в свои последние дни и часы кричал, мол, он, Рубцов, - поэт, а Задумкин - "журналистик"...
Подумаешь, казалось, рубцовская подруга приветливо глянула на гостя, которому ничего не стоит напечатать в областной газете твой стишок - это успех, поздравления, в таком случае вовсе ни к чему в неё, в подругу, готовящую постель, зажжённые спички бросать...
В глазах просвещённой публики - после шумного судебного процесса - высветилось так, что партийный работник Задумкин связался с нехорошей компанией, был в ней едва ли не до последних, трагических минут; с престижной газетой пришлось расстаться, карьера его покатилась вниз, до многотиражки подшипникового завода; видимо, там, на заводе, появились фразеологизмы:
"шарики за ролики заходят..."
"так... ты мне шарики крутила в голове?"
Книжку очерков о героях-вологжанах Николай Николаевич подарил мне в Соколе, в редакции городской газеты. Скромный, сухощавый, улыбчивый.
Со дня гибели Рубцова в январе 1971 года тогда - в автографе дата указана - прошёл год и ещё неделя...
"Собрату по перу
Александру Алексичеву
от души.
Автор
Н. Задумкин.
26 января 1972 г."
Вскоре, разменяв лишь шестой десяток лет, Николай Николаевич Задумкин умер... Не могу найти даже его фотографии...