Храм Успения в Бронницах был построен в 1871 году на средства купца Ивана Алексеевича Кононова. В тот год торжественно отмечалось столетие прославления чудотворной Иерусалимской иконы Божией Матери. Почитание этого образа в Бронницах началось в 1771 году, когда город охватила эпидемия чумы. Святыня помогла остановить распространение болезни в Бронницах, а также прославилась чудесами в соседних уездах.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы находится рядом с городским парком города Бронницы. Этот парк устроили в советские годы на месте кладбища, о котором теперь напоминают только два памятника: солдатам Первой Мировой войны и Александру Александровичу Пушкину - внуку великого поэта, председателю Бронницкой уездной земской управы в 1897-1916 годы. Все остальные надгробия и могилы были полностью уничтожены. Практика переделки кладбища под городской парк в советское время существовала и в других городах Подмосковья. Например, точно также поступили с Петропавловским кладбищем в центре Коломны.
Придел Пророка Илии в Успенской церкви был устроен в память о прежней Ильинской деревянной церкви, стоявшей на этом же месте в XVII веке. Другой придел в честь преподобного Алексия человека Божия был освящен во имя небесного покровителя отца храмоздателя и благотворителя, бронницкого купца Алексея Кононовича Кононова. Он пожертвовал деньги на строительство знаменитой колокольни в Бронницах, отливку колоколов, убранство храма Иерусалимской иконы Божией Матери и украшение местной святыни – Бронницкого списка Иерусалимского образа.
Его сын, купец Иван Алексеевич Кононов последовал примеру родителя в делах благотворительности. В 1867-1871 годы он участвовал в строительстве новой Успенской церкви. Как раз в 1871 году в Бронницах отмечалась юбилейная дата – столетие прославления чудотворного списка Иерусалимской иконы.
В Москве и окрестностях в 1771 году явилась чума. Считается, что заразная болезнь проникла из Турции. Царица Екатерина II, узнав о появлении чумы в Польше и Украине, пыталась не допустить ее в Россию. На въездах в Москву создавались карантины, где путники и торговцы изолировались либо окуривались дымом, а бывшие при них вещи промывались уксусом. Еще до начала эпидемии в 1770 году карантин был устроен в Серпухове на южном направлении, по которому в основном двигались люди и товары из украинских городов в Москву.
Все эти меры не помогли: всего за несколько месяцев Москву охватила смертоносная язва, уносившая по тысяче человеческих жизней в день. Очагами распространения чумы стали военный госпиталь в Лефортово, где лечились солдаты, прибывшие с турецкого фронта, а также Суконный двор в Замоскворечье, куда чума попала через шерсть и шелк. Екатерине II теперь приходилось строить карантины уже на выезде из старой столицы, чтобы чума не перекинулась на другие города и в Санкт-Петербург. На этот раз в целом удалось справиться. В марте 1771 года по приказу царицы в радиусе примерно тридцати километров от Москвы по всем дорогам были устроены карантинные посты. Один из таких постов был как раз в Бронницах.
В 1771 году и началось массовое почитание Бронницкого списка Иерусалимской иконы Божией Матери. До этого времени икона не привлекала особенного внимания, и хранилась в небольшой часовне. По преданию, незадолго до бедствия в село Бронницы приехала больная женщина, которая во сне получила повеление от самой Богородицы разыскать там Иерусалимскую икону. Священники нашли такой образ в часовне, отслужили молебен, и женщина исцелилась. Духовенство обошло с Иерусалимской иконой вокруг Бронниц, и эпидемия чумы пошла на спад. В память об этом чуде в десятое воскресение после Пасхи в Бронницах ежегодно совершался крестный ход.
Чудотворный список Божией Матери прославился и за пределами Бронниц. С пением и хоругвями икону переносили для молебнов в соседние города и уезды Московской губернии. Свои списки Иерусалимского образа появились со временем в Подольске, Раменском, Крестовоздвиженском монастыре в Лукино. Святой образ до революции хранился в специально построенной для него Иерусалимской церкви в центре Бронниц. В советские годы чудотворный образ был перенесен в церковь села Малахово под Бронницами. Там он хранится по сей день.
В 1871 году отмечался юбилей почитания Бронницкой иконы. Тогда же было завершено строительство каменной Успенской церкви. Духовный праздник омрачился скандалом, который едва не повлек за собой суд над упоминавшимся храмоздателем купцом 1-й гильдии Иваном Алексеевичем Кононовым. Об этом инциденте рассказано в статье Н. В. Тырковой-Крепион "Арестованная молитва".
6 июня 1871 года после богослужения в городском соборе состоялся обед, за которым смотритель бронницких уездных училищ по фамилии Кельш прочел сочиненное им стихотворение "Молитва Пречистой Деве Марии". Всем участникам застолья выдали распечатанные накануне листки с текстом этой "молитвы". Свой экземпляр получил и приглашенный на трапезу уездный исправник. Полицейского чиновника, однако, заинтересовало не столько литературная или духовная ценность стихотворения Кельша, сколько отсутствие на полученном листе отметки о прохождении цензуры. В итоге, тираж с "Молитвой" в 800 экземпляров был изъят, а поэт Кельш и ктитор соборной церкви купец Иван Алексеевич Кононов, по указу которого было распечатано стихотворение, были обвинены в совершении серьезного преступления.
Дело о самочинной молитве отправили в московский цензурный комитет, где старший инспектор Ф. А. Никотин, тщательно исследовав вопрос, доложил в судебные органы следующее:
И. А. Кононов, отказавшийся указать типографию, в которой стихотворение это напечатано… должен быть предан суду.
Расследование по делу о "Молитве" Кельша и Кононова длилось почти два года. В итоге оба были все-таки оправданы, а виновным в незаконном тиражировании стихотворения по случаю столетия почитания Иерусалимской иконы в Бронницах признали московского мещанина Пастушкова, владельца столичной типографии. Но и он был оштрафован всего на один рубль и приговорен к суткам ареста. Никакой крамолы в стихотворении ни против правительства, ни против догматов Православной Церкви найдено не было. А вот придирчивого цензора Никотина через несколько лет уволили со службы за то, что он проглядел политическую карикатуру в одном из журналов.