– Смена почти закончилась, – подумала Аня, глядя на часы. Девять вечера. Ноги гудели, спина ныла, а в голове – каша из цен и скидок. Ей бы домой, к Мишке, но сначала надо было набрать продуктов на ужин. А еще – заскочить в банкомат.
Зазвонил телефон. Мать.
– Ань, привет, – голос Тамары Петровны звучал сладко-приторно. – Ты как? Слушай, тут такое дело… До зарплаты пару дней, а у меня… ну, понимаешь. Можешь занять немножко? Ну, сколько не жалко.
Аня вздохнула, прикрыв глаза. “Опять”, – пронеслось в голове.
– Мам, ну сколько раз можно? – устало ответила она. – У меня самой денег в обрез.
– Ань, ну ты же знаешь, как бывает. Не бросишь же ты родную мать. Через пару дней отдам, честное слово! – тараторила Тамара Петровна.
Аня не ответила. Она и так знала, что “завтра” растянется на неделю, а то и больше.
– Ладно, – сдалась Аня. – Сколько тебе нужно?
– Ну, две тысячи хватит. – прозвучал довольный голос матери.
Только Аня закончила разговор, снова зазвонил телефон. На этот раз Света, ее младшая сестра.
– Анюха, привет! – заорала Света в трубку. – Ты не представляешь, у меня свидание завтра! А мне надеть совсем нечего! Ну, вот прям ни-че-го! Ты же понимаешь, как это важно?
Аня закатила глаза.
– Свет, ну какое свидание, у тебя их каждый день, – сказала она. – И что, опять платье новое?
– Ну, да, конечно, новое! А как иначе? – заканючила Света. – Ты же можешь мне помочь? Ну, Анечка, ну пожалуйста, сестричка! Я же тебя так люблю!
– Сколько тебе надо? – проговорила Аня, уже зная ответ.
– Ну, две тысячи на платье, ну и может там на какие нибудь штучки… Три?
Аня уже не спорила. Она знала, что бесполезно.
– Хорошо, – проговорила она. – Две тысячи переведу. Только отстань.
– Ура! Ты самая лучшая! – провизжала Света и тут же бросила трубку.
Аня опустила телефон. Снова. Опять ей. Она закрыла глаза, устало потерла переносицу. «Вот так всегда, – подумала она. – Работаешь, как лошадь, а все уходит на других».
Вздохнув, она пошла к кассе. Нужно было еще купить молоко, хлеб и творожок для Мишки. За Мишкой сегодня присмотрит Марина, ее подруга. Аня мысленно поблагодарила ее за помощь. Она была единственная, кто по-настоящему помогал.
Потом банкомат, потом домой, накормить Мишку, уложить его спать. И только потом – лечь самой. Завтра все начнется сначала. Белка в колесе.
***
Аня чувствовала себя ужасно. Голова раскалывалась, тело ломило, а горло будто наждачной бумагой драли. Но градусник показал 37,8 – не смертельно, значит, на работу идти надо. “Некогда болеть,” – подумала она, натягивая колготки.
Утром Мишка капризничал, не хотел одеваться.
– Мам, мне скучно, – ныл он. – Я не хочу в садик.
– Мишка, ну ты же знаешь, маме на работу надо, – Аня попыталась говорить ласково, но голос звучал хрипло. – Потом поиграем, хорошо?
– А когда потом? – надулся сын.
– Вечером, – Аня поцеловала его в лоб и, чувствуя себя еще хуже, отправила в садик.
Работа тянулась мучительно. Голова болела, ноги подкашивались. Каждая смена товара казалась каторгой. Аня старалась улыбаться покупателям, но получалось плохо.
В обед она кое-как впихнула в себя бутерброд, запила его холодным чаем и снова на кассу.
Вечером, когда она вернулась домой, сил не было совсем. Но нужно было приготовить ужин, поиграть с Мишкой.
– Мам, а мы мультики будем смотреть? – спросил он, с надеждой заглядывая ей в глаза.
– Миш, давай чуть попозже, – проговорила Аня, чувствуя, как ее голос дрожит. – Мама устала.
Она приготовила ужин из того, что было в холодильнике – гречку с тушенкой. Мишка ел молча, хмуря брови.
***
В субботу утром позвонила Тамара Петровна.
– Ань, мы с Светой приедем, – бодро заявила она. – Соскучились по Мишке.
Аня не успела ничего ответить, как звонок оборвался. “Ну, вот, приехали,” – подумала она.
Днем, когда Тамара Петровна и Света приехали, в квартире началась суматоха. Тамара Петровна тут же начала осматривать квартиру.
– Ну и бардак у тебя тут, Ань, – заметила она. – Пыль не протирала, что ли?
– Мам, я работаю, – ответила Аня, стараясь не раздражаться. – Некогда мне тут с тряпкой бегать.
– Да уж, на работу ходишь, а толку нет, – хмыкнула Тамара Петровна. – И Мишка твой какой-то шумный.
Света же засела в комнате Мишки. Она с кем-то громко разговаривала по телефону, хихикала, включала музыку и явно не думала о том, что кто-то устал и хочет отдохнуть.
К вечеру у Ани разболелась голова, а сил не осталось совсем. Она сварила всем ужин, накормила Мишку и уложила его спать.
Аня легла в свою кровать и просто закрыла глаза. Она чувствовала себя такой вымотанной, что хотелось просто плакать. “Никто не ценит, никто не помогает,” – промелькнуло в голове. “Я просто устала.”
***
Аня в последнее время работала, как проклятая. Кассиром в супермаркете, по выходным уборка подъездов, еще и по вечерам на подработку выходила – убирала офис. Все деньги, которые она зарабатывала, уходили на оплату счетов и на вечные “долги” маме и Свете. “Нужно же помочь родным”, – уговаривала она себя.
Мишка стал капризным. Он требовал больше внимания, а у Ани не было сил даже просто с ним поиграть.
– Мам, а ты меня любишь? – спросил он как-то вечером, глядя на нее грустными глазами.
Аня обняла его крепко.
– Конечно, люблю, Мишенька, – прошептала она. – Ты же самое дорогое, что у меня есть.
Но она понимала, что ее любви и внимания недостаточно. Мишке нужна была не только уставшая, измотанная мама, а веселая, энергичная, которая могла бы с ним играть и бегать.
В тот злополучный вечер Аня еле доплелась до дома. После работы сил не оставалось ни на что. Она мечтала только о горячем душе и постели.
Открыв дверь, она увидела, что в квартире опять гости. Мама и Света сидели на диване, как ни в чем не бывало, грызли конфеты, а вокруг валялись их вещи.
– Ой, Анька, ты уже дома? – проговорила Света, жуя карамельку. – А мы тут сидим, ждем тебя.
– Что вам нужно? – спросила Аня, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри все кипело.
– Да вот, маме захотелось тортика, – заканючила Света. – Ну, и я платье новое примерила, вот, посмотри.
Света поднялась с дивана, демонстрируя новое, блестящее платье.
– Красивое? – спросила она, вертясь перед зеркалом.
– Ты же в прошлый раз тоже платье покупала, – проговорила Аня, не глядя на сестру.
– Ну, так это же другое, – ответила Света. – А это для особых случаев.
– Ань, ужин когда будет? – спросила Тамара Петровна. – Я что-то проголодалась.
– Сама посмотри в холодильнике, – отрезала Аня, не сдержавшись. – Я устала.
– Да что ты все время устала? – нахмурилась Тамара Петровна. – Не перетрудилась, небось.
Аня посмотрела на мать, потом на сестру. Ей казалось, что они просто не понимают, что она чувствует, что они ее совершенно не ценят. “Для них я просто кошелек и обслуживающий персонал,” – подумала она с горечью.
– Вы… – начала Аня, но голос дрогнул. – Вы можете, пожалуйста, уйти?
– Куда это? – удивилась Света. – Мы же только приехали.
– Уйдите, – повторила Аня, повысив голос. – Я не хочу вас видеть.
– Да что с тобой? – уставилась на нее Тамара Петровна. – Чего ты опять?
– Просто уйдите, – Аня почувствовала, что ее вот-вот прорвет. – Я не могу больше. Я устала от вас.
– Ну и что теперь? – надула губы Света.
Аня ничего не ответила. Она просто смотрела на них, и слезы, которые она так долго сдерживала, наконец-то потекли по щекам.
– Уходите, – сказала она уже тише, но с такой твердостью, какой никогда раньше не было.
Мать и сестра переглянулись, но ничего не сказали. Они поняли, что Аня говорит серьезно. Они поднялись с дивана и, бурча себе под нос, начали собирать свои вещи.
Аня села на стул и закрыла лицо руками. Она чувствовала себя совершенно опустошенной.
***
На следующий день Аня проснулась с тяжелой головой и ощущением, что что-то изменилось. Она посмотрела на свой телефон, который лежал на тумбочке. Вспомнила вчерашний вечер. Она не хотела больше слушать их нытье, их претензии.
Она взяла телефон и набрала номер матери. Тамара Петровна ответила сразу.
– Ань, ты чего вчера такое устроила? – прозвучал недовольный голос. – Мы же ничего плохого не сделали.
– Мам, я больше не хочу с тобой разговаривать, – спокойно сказала Аня.
– Что? – опешила Тамара Петровна. – Ты что несешь?
– Я устала от всего, – продолжила Аня. – Устала от твоих вечных просьб, от того, что ты меня не ценишь. Я больше не хочу вас видеть.
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! – закричала мать. – Я же твоя мать!
– Ты никогда не была мне матерью, – ответила Аня, и в ее голосе не было ни капли сожаления. – Ты только меня использовала.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа. Потом набрала номер Светы.
– Чего тебе? – буркнула та в трубку.
– Свет, то же самое, что и маме, – сказала Аня. – Я больше не хочу с тобой общаться.
– Ну и пожалуйста, – ответила Света. – Как будто ты мне сильно нужна.
Аня сбросила и ее звонок. Потом заблокировала их номера и в социальных сетях.
В квартире стало тихо. Очень тихо. Сначала Аня чувствовала облегчение, как будто с плеч свалился огромный груз. Но потом пришла тоска. И пустота.
Она сидела на диване, обнимая Мишку.
– Мам, почему ты грустная? – спросил сын, глядя на нее снизу вверх.
– Ничего, Мишенька, – ответила Аня, погладив его по голове. – Просто немного устала.
Но Мишка видел, что маме не просто немного устала. Он прижался к ней и обнял ее крепко.
Аня чувствовала, как слезы подступают к горлу. Она не знала, правильно ли она поступила. Может, она слишком резко оборвала все связи. Но она понимала, что по-другому она уже не могла.
Вечером Аня сидела в тишине, глядя в окно. Она думала о том, что ждет ее дальше. Она знала, что ей предстоит долгий путь. Путь восстановления. Но она также знала, что больше не позволит никому вытирать об себя ноги. Она должна была найти в себе силы, чтобы жить дальше, ради себя и ради Мишки.
Тишина давила на нее. Она чувствовала, как тяжело, когда некому позвонить, когда некому пожаловаться. Но она знала, что это – ее выбор. И она не собиралась от него отказываться.
***
Прошло несколько месяцев. Аня привыкла к тишине в доме. Первое время было непривычно, даже немного страшно, но потом она начала замечать, как ей стало легче.
Она больше не работала на износ. Вместо уборки нашла другую подработку – стала делать маникюр на дому. Это было не так тяжело физически, и приносило неплохие деньги. Она стала лучше спать, перестала так сильно уставать.
С Мишкой у них тоже все наладилось. Они стали больше времени проводить вместе. Ходили в парк, читали книги, играли в настольные игры. Аня заметила, что Мишка стал более спокойным и уравновешенным. Он больше не капризничал так часто.
Она стала уделять время и себе. Начала ходить на фитнес, иногда встречалась с Мариной, своей подругой. Они гуляли, болтали, просто отдыхали.
Как-то раз, гуляя с Мишкой в парке, Аня увидела, как маленькая девочка бежит к своей маме, обнимает ее. И Аня вдруг поняла, что она тоже может быть счастливой. Даже без мамы и сестры. Она сама строит свою жизнь и свою семью, пусть и маленькую.
– Мам, а мы мороженое купим? – спросил Мишка, потянув ее за руку.
Аня улыбнулась.
– Конечно, купим, – ответила она.
Они подошли к ларьку с мороженым. Мишка долго выбирал, а Аня просто смотрела на него, на его счастливое лицо.
Она больше не чувствовала той боли и опустошения, что были раньше. Да, иногда, вечерами, когда Мишка спал, она вспоминала прошлое, но эти воспоминания больше не причиняли ей такой сильной боли.
Она понимала, что “затянутый узел” нужно было разорвать, чтобы жить дальше. Чтобы не позволить никому вытягивать из нее все силы.
Аня села на скамейку, Мишка, облизывая мороженое, присел рядом. Она обняла его и прижала к себе.
– Я тебя очень люблю, – прошептала она.
– И я тебя, – ответил Мишка, и его глаза светились счастьем.
Аня посмотрела на небо. Оно было таким голубым и чистым. И она чувствовала, что в ее жизни тоже есть место для чистоты и счастья.
Она знала, что впереди еще много трудностей. Но она также знала, что готова их преодолеть. Она нашла в себе силу и решимость двигаться вперед. И это было самое главное. Она наконец-то почувствовала себя свободной. И эта свобода была прекрасна.