— Да когда она уже освободит квартиру? — тихо, но зло пробормотала тётя Валя, облокотившись на перила второго этажа. — Сама еле ходит, а жильё огроменное!
— Сказано же, люди долгожители бывают, — пожала плечами её подружка, тётя Галя. — Никто не знает, сколько баба Тоня ещё протянет.
— Ага, а мы тут в тесноте живём, — продолжила жаловаться тётя Валя. — Вон у нас соседка Наташка беременна, ребёнка ждёт. А баба Тоня одна кукует в двухкомнатной!
Дверь лифта приоткрылась, и на площадке показалась сама Антонина Степановна, та самая «баба Тоня». Невысокая, сутуловатая, в тёмном, но чистом пальто. Соседки осеклись и тут же смолкли, делая вид, что обсуждают погоду.
— Добрый вечер, — негромко сказала баба Тоня, проходя мимо.
— Ой, Антонина Степановна, и не слышали, как вы из лифта вышли, — быстро отшутилась тётя Валя.
Никакого ответа не последовало: баба Тоня просто кивнула и неторопливо зашагала к своей двери. А соседки оживлённо зашептались дальше, когда она скрылась за входной дверью.
Вся пятиэтажка была как на ладони: кто с кем живёт, у кого какие привычки, кто в отпуск уехал. Но баба Тоня всегда оставалась в стороне от сплетен. Она не любила лишние разговоры, не включала громко телевизор, а радио у неё если и играло, то на самой минимальной громкости. Иногда из-за дверей доносился неяркий свет, и все соседи думали, что она, наверное, давно спит.
На самом деле баба Тоня не была настолько немощной, как многим казалось. Просто ей нравилось тишину слушать. За свои 75 с лишним лет она успела наработаться и наобщаться с людьми под завязку. Теперь ценила каждую спокойную минуту.
— Что ж, Антонина Степановна, — шептала она иногда себе под нос, — ты у нас, значит, тихушница. Ну и ладно. Пусть всем так кажется.
Её квартира, хоть и казалась большой, на самом деле была двухкомнатной «хрущёвкой». Гостиная, спальня, крошечная кухня. Для одинокого человека хватало. Но людям вокруг казалось, что места там «на полтора футбольных поля».
Летом, ближе к осени, возле дома вдруг появился фургон с арбузами. Обычно арбузы в городе тоже продавали в магазинах, но эти «гастролёры» разворачивались прямо во дворе, предлагая «сладкие астраханские» чуть ли не по оптовым ценам.
Соседи радовались: не надо тащиться до рынка. Выбрал, заплатил, унес домой. Правда, баба Тоня почему-то несколько дней смотрела на этот фургон с подозрением.
— Что ж вы за люди такие, что по дворам ездите? — невольно думала она, выглядывая из окна. — И отчего так часто меняются продавцы? Сегодня один молодой, завтра другой.
Но однажды вечером она всё же решилась: «Куплю себе маленький арбузик, хоть полакомлюсь, раз уж лето почти кончилось».
Открыла кошелёк, насчитала денег, вышла во двор. Там стоял худощавый мужчина с небритым подбородком. Баба Тоня попросила небольшой арбуз. Тот взял из кузова плод покрупнее.
— Да нет, мне поменьше, — вежливо сказала она. — Я одна живу, не съем я огромный.
— Берите, бабуль, не пожалейте! Этот точно сладкий! — настойчиво улыбался ей незнакомец.
— Ну хорошо, — махнула рукой Антонина Степановна, — давайте. Только не обманите, я уж не молодая, не потащу лишние килограммы.
Она отдала деньги, взяла тяжёлый арбуз, и в этот миг заметила, как в глубине фургона мелькнул второй парень, будто прячущийся. Баба Тоня уловила его взгляд, холодный и неприятный, но промолчала. «Мало ли кто там», — подумала.
С трудом доволокла арбуз до подъезда. По пути столкнулась с участковым Андреем — он как раз проходил мимо на обходе.
— Антонина Степановна, здравствуйте! — вежливо поздоровался Андрей, молодой, подтянутый, строгий и при этом очень внимательный человек. — Тяжело вам, может, помочь?
— Здравствуй, Андрюша, — улыбнулась баба Тоня. — Если не трудно, занеси, пожалуйста, а то что-то сердечко пошаливает.
Андрей забрал у неё арбуз:
— Конечно, помогу. Вы поаккуратнее с этими нагрузками.
Поднялись на второй этаж, он поставил добычу в прихожей. Бабу Тоню всегда умиляло, что этот участковый называл её Антониной Степановной, а не просто «бабуль».
— Спасибо тебе, Андрюша, выручил, — поблагодарила она.
— Да не за что, — махнул он рукой. — Вы там, если что, сразу звоните. У нас сейчас кражи участились, нужно быть на чеку.
— И у Петровича, слышала, украли что-то?
— Да… — вздохнул Андрей. — У Петровича кошелёк стянули и какую-то мелкую технику. Он, правда, пьян был, но всё равно жалко мужика. Ладно, бегу дальше, дежурство. Берегите себя.
На следующий день баба Тоня вышла погулять по двору, чтобы размять ноги и глянуть, что там с фургоном. Но заметила, что «продавец» уже другой. Полненький мужчина в кепке предлагал всем проходящим «арбузики, сахарные, спелые!».
Соседки, которые были посмелее, уже раскупали полосатые плоды. У подъезда развивалась своя жизнь: Наташка, та самая беременная девушка, радостно хвалилась, что ей сделали УЗИ, и, скорее всего, ждёт девочку. Тётя Валя бубнила о постоянных сквозняках в подъезде. Баба Тоня прислушалась, но не подошла.
— И зачем ей арбуз? — слышала она краем уха про себя. — Эх, ещё живот прихватит. А ведь и правда, долго ли бабе Тоне ещё…
Слова неслись будто сквозь сон. Антонина Степановна понимала: у людей своя жизнь, проблемы, в их глазах она — старушка, которая «вот-вот». Но у неё самой в душе кипела тихая обида и вместе с тем философское спокойствие: «Никто из нас не знает, сколько ему отмерено».
Наступила прохладная осенняя ночь, тихая и слегка дождливая. Баба Тоня легла рано, как обычно, закрыла балкон на всякий случай. Около двух часов ночи она проснулась от громкого, настойчивого звонка в дверь.
— Кто там? — спросила она негромко, хотя от страха сердечко забилось чаще.
Молчание. И вдруг незнакомый мужской голос:
— Бабушка, можно к вам? Мне плохо, я из соседней квартиры…
Антонина Степановна отступила от двери. Соседей всех она знала, и голос явно не их.
— Ничем помочь не могу, — твёрдо сказала она, надеясь, что человек уйдёт.
Но тут раздались странные звуки, точно кто-то ковырялся в замке. Скрежет, тихое похрустывание.
«Взлом!» — метнулась паническая мысль у неё в голове. И тут баба Тоня проявила неожиданную для своего возраста смекалку. Сбегала на кухню, схватила сковородку, потом — старая трость, которая стояла в углу. Ждать полицейских она не могла: телефону давно сто лет, мобильник куда-то завалился, да и всё это слишком быстро происходит.
— Уходите! — крикнула она в дверь, стараясь придать себе уверенности. — У меня тут собака!
Ответом была тихая возня. Замок щёлкнул, словно чуть не поддался. Тогда Антонина Степановна, прикинув, что если дверь начнут вышибать, у неё секунды, подскочила к входу и со всей дури ухнула сковородой по металлу, выдавая громкий лязг.
Шум разнёсся по всему подъезду, а она при этом закричала:
— Помогите! Пожар! Грабят!
Через минуту в дверях напротив кто-то засуетился, заскрипели половицы на площадке.
— Кто там?! — послышался сердитый голос Петровича, проснувшегося от шума.
Взломщик явно не хотел встречаться со свидетелями. Судя по глухому топоту, он бросился вниз по лестнице и исчез.
Утром, лишь стало светать, баба Тоня первым делом отыскала номер участкового, набрала его. К счастью, он быстро согласился прийти и разобраться.
Андрей постучал часов в девять:
— Антонина Степановна, ну вы даёте! С ковшом на преступника!
— Это не ковш, а сковорода, — сдержанно уточнила она, вздыхая. — Так получилось, что пришлось шуметь.
Андрей аккуратно осмотрел входную дверь. Замок был поцарапан, изрядно попорчен, видно, что старались вскрыть.
— Ну, мне Петрович уже жаловался: у него тоже в четыре утра кто-то ручку дёргал. Может, те же люди?
— Наверняка, — кивнула баба Тоня. — А помнишь, Петрович сказал, что у него как-то украли деньги прямо из квартиры, когда он выпил и задремал?
Андрей нахмурился:
— Да уж, нехорошо это всё. Заметил ли кто-нибудь что-то подозрительное?
— Я вчера видела, что в фургоне с арбузами новые лица. Они меняются через день. Может, это, конечно, нормально… Эти «гастролёры» будто шпионят.
Андрей пообещал проверить и фургон. Уходя, он сказал:
— Держите дверь на замке, Антонина Степановна. А когда к вам позвоню, сразу подойдёте к окну и глянете во двор — покажу, что да как.
Через пару дней Андрею всё же удалось скоординировать операцию. Он дождался момента, когда один из продавцов арбузов где-то зазевался, а второй полез копаться в кабине. Пришли двое полицейских в штатском, и, пока эти «торговцы» не понимали, что происходит, их взяли «тёпленькими».
Оказалось, что в фургоне нашлось много интересного: пару сумок с краденым, какие-то отмычки, несколько кошельков, даже документы на чужие имена. «Арбузы» были прикрытием для выискивания квартир, где живут одинокие старики или невнимательные жильцы. Злодеи приценивались: кто побогаче, а кто беззащитнее.
Соседи, конечно, подняли шум. При виде машины полиции все выбежали на улицу, стали перешёптываться, строить версии. Кто-то кричал, что это, дескать, «банда террористов», другие спорили, что «наркоманы понаехали».
— Да всё проще, — покачал головой Андрей, когда к нему подскочили тётя Валя и тётя Галя с расспросами. — Краденое везли через город, маскируясь под торговлю арбузами, а заодно здесь приглядывались.
— Всё же, страшно! — закатила глаза тётя Валя. — Хорошо, что у нас есть такой участковый, и баба Тоня !
— Да, баба Тоня молодец, — усмехнулся Андрей.
Теперь по всему подъезду ходили разговоры о том, как баба Тоня «со сковородкой на бандитов кинулась». Одна соседка даже приукрасила:
— Она там, говорят, арбузом грабителя огрела, представляете?
— Да хоть сковородкой, лишь бы подействовало, — поддакивала другая.
Наташка, которая была на седьмом месяце беременности, тоже высказывалась:
— Ой, я же чувствовала, что у подъезда эти мужики какие-то мутные! А баба Тоня — она, оказывается, и молодец, и умная!
Однако многие из тех, кто раньше перешёптывался «долго ещё жить-то бабке?», теперь вдруг начали к ней относиться с большим уважением.
В один из вечеров баба Тоня сидела дома, когда в дверь постучали. На пороге — Андрей с небольшим пакетом.
— Ох, Антонина Степановна, у нас тут рабочий переполох, шутим с ребятами, что вы нам должны мастер-класс давать, как сковородкой орудовать, — весело сказал он. — Можно зайти?
— Заходи, Андрей, конечно, — приглашая его на кухню, отозвалась баба Тоня. — Чаем угощу.
— У меня тоже кое-что есть, — он достал из пакета пряник. — В магазине увидел, думаю, возьму вам в подарок.
— Спасибо, Андрюша, добрый ты… — улыбнулась старушка.
Сели они за стол, а Андрей спросил:
— Ну, как у вас настроение? После такого-то стресса…
Баба Тоня отрезала себе кусочек пряника, налила в блюдечко немного горячего чая.
— Да чего мне, Андрей? Старый солдат смерти не боится, — усмехнулась она. — Немного страшно было, конечно. Хорошо, что ты вовремя их раскусил.
— Это вы их раскусили, я только подтвердил, — отмахнулся Андрей. — Если бы вы не сказали про смену продавцов, может, и не догадался бы так быстро.
— Ладно… Мне тут уже соседи спасибо говорят. И строят догадки, что я, мол, доживу до ста лет, раз такая бдительная. Пусть болтают.
— Пусть болтают, — согласился Андрей. — Вы у нас главное — не болейте, да почаще обращайтесь за помощью, если что…
Тут он заметил, что на столе у неё лежит аккуратно сложенное вязанье и книга.
— Чем занимаетесь долгими вечерами, Антонина Степановна?
— Да вяжу понемногу, книжки читаю. Или просто сижу да в окно гляжу. Тишина ведь, а мне и хорошо.
Андрей покивал, понимая: есть в этой женщине глубина, которую не видят соседи, привыкшие судачить о «бабке». А она-то хранит в себе мудрость и спокойствие, которым многим молодым не обзавестись.
Посидел он ещё немного, выпил чашку чая, откусил пряник, поблагодарил и пошёл. Баба Тоня проводила его до двери и почему-то ощутила радостную теплоту в груди: не так уж она и одинока, как кажется. Раз есть такие люди вокруг, которые готовы помочь, да и вспомнить добрым словом…
После ухода Андрея квартира вновь стала укутана тишиной. Баба Тоня прошлась по комнатам, поправила покрывало на кровати, переместила подоконничный цветок поближе к свету. Где-то глубоко в душе у неё шевельнулось чувство удовлетворения от того, что она поучаствовала в чём-то важном.
«Ну и пусть кто-то думает, что я при смерти, — думала она с лёгкой усмешкой. — А я ещё поживу, может, и до правнуков доживу… Не так давно ведь мне пришло письмо от двоюродной племянницы, они ждут в гости. Может, решусь?»
Подумала и присела в кресло, смотря в окно на вечереющий двор. Там, где раньше стоял фургон с арбузами, теперь было пусто, и только редкие воробьи прыгали по асфальту. «Жизнь идёт своим чередом, — сказала себе Антонина Степановна. — А моя квартира мне ещё пригодится…»
Она усмехнулась, представляя, как тётя Валя наверняка злится: «Когда уже бабка освободит жилплощадь?». Не на того напала — баба Тоня была крепкой на удивление. Жизнь её приучила стойко переносить невзгоды. И если кто-то вздумал посягнуть на её покой, тут сковородкой и грозным криком отобьётся!
На следующий день в подъезде творилась обычная суета. Наташка поехала в женскую консультацию, Петрович выспался, на свежую голову даже поблагодарил бабу Тоню за то, что она вовремя подняла крик. Он сам её не слышал, но соседи разбудили. Сказал, что «будь я трезвее, я бы им дал прикурить!».
Тётя Валя с тётей Галей, как всегда, шушукались на лестнице, обсуждая последние новости. Услышав, что баба Тоня выходит из лифта, они вмиг замолкли и выжидательно посмотрели.
— Доброе утро, — спокойно кивнула Антонина Степановна, проходя мимо, а в руках у неё небольшая сумочка — она собралась в магазин.
Соседки так и не придумали, что сказать в ответ. Им, может, и хотелось спросить: «Долго ли вы ещё будете жить одна в большой квартире?» Но после случившегося они осознали, что этот тихий человек вовсе не обязателен к переселению. Он полон сил и всякого внутреннего достоинства.
— Да чего уж… Пускай живёт, — прошептала тётя Валя, когда та скрылась. — Крепкая бабка, не удивлюсь, если и нас переживёт…
И эта мысль не вызвала в тёте Вале прежнего раздражения. Скорее, некую смесь зависти и уважения. «Может, и нам стоит быть потише да помудрее, — подумала она. — Глядишь, и нас стали бы побаиваться».
Но громко она этого не сказала. А баба Тоня тем временем уже вышла во двор, почуяла лёгкий ветерок, улыбнулась ясному небу и отправилась за продуктами: впереди у неё было много дел и планов.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.