Я не психолог, не претендую на истину, это лишь мои рассуждения, которые могут быть ошибочными. Психика столь многогранна, что может быть множество причин и интерпретаций, я попыталась отразить видение лишь одной из них.
Жила-была Ада. Ее тянуло к «несчастным», нуждающимся в помощи людям и она со всей самоотверженностью их «спасала».
На внешнем уровне Ада гордилась своей добротой и отзывчивостью, считая ее своей добродетелью, однако не получив ожидаемой отдачи, превращалась в «преследователя» злясь на спасенного, что он недостаточно благодарен, и затем страдала от чувства опустошенности и обиды.
Ада этого не осознавала, но на внутреннем уровне она считала другого ниже себя, хуже себя, неспособным справиться самостоятельно. В то же время, Ада себя оценивала, как недостаточно хорошую, ущербную, была недовольна собой. Признавать это психике Ады было болезненно, и в защиту она переносила свое ощущение «ничтожности» на другого. Таким образом, она казалась себе в более выигрышной позиции, что успокаивало ее эго.
«Я так ненавижу себя, что ненавижу тебя». Если другой человек воспринимался Адой лучше, чем она и обладал тем, чего она не имела, ей было проще его ненавидеть и обесценивать, чем стремиться вырасти до его уровня, приложив усилия. Такие люди были «невыносимы» для спасателя Ады, ведь они только подтверждали ее «ущербность». Поэтому она стремилась окружить себя теми, кто слабее и нуждался в заботе, чтобы чувствовать себя лучше.
Гордыня или видение себя исключительным как защитный механизм психики от чувства своей неполноценности, которая лишь в голове, а не на самом деле. Эта надстройка внутреннего ребенка, которая защищает его от боли. Неизвестно, что пережил этот ребенок, с чем ему пришлось справляться и смог бы он без этой защиты продолжать жить. То есть она была необходима. Ощущает себя Ада ущербной, потому что к ней так относились значимые взрослые, которые по мере взросления превратились во внутренние фигуры, продолжающие ее «гнобить».
Ада поняла, что эти фигуры – не она. Это не ее голос, он не имеет к ней отношение. Ада выбрала сама оценивать себя и быть себе «судьей». Растождествившись с фигурами, Ада обратила спасательство из вовне к своему внутреннему ребенку и направила усилия на то, чтобы додать ему все, в чем он нуждался, излечив свою тягу к спасательству.
Ущербность видится мне чувством покинутости и неудовлетворенности важных потребностей в любви, заботе и одобрении. Ада осознала, что, будучи взрослой, она способна сама себе дать все необходимое и именно так, как видит только она.
Шопенгауэр писал: «Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужое достоинство, надо иметь свое собственное.»
