— Насть, ну чего ты как неживая? — Люська, коллега по кафе, легонько толкнула девушку локтем. — Опять этот заезжий принц нарисовался.
Настя вздохнула, поправляя сползающий фартук. Принцем этого мужчину язык не поворачивался назвать. Игорь, лет сорока, холеный, будто с обложки журнала. Всегда в дорогом костюме, отглаженном до блеска, и туфлях, начищенных так, что в них, казалось, можно было увидеть свое отражение. Он приходил в их кафе почти каждый день, и всегда заказывал только кофе. Чаевые оставлял щедрые, конечно, но смотрел как-то… пристально.
— Опять кофе просит? — Настя старалась, чтоб голос не дрожал, делая вид, что протирает стойку. — И чего ему тут надо?
— Да, как штык, — усмехнулась Люська, откидывая назад свои крашеные кудри. — И смотрит на тебя, Насть, как кот на сметану. Ты ему, видать, в душу запала.
Настя закатила глаза, не желая это обсуждать. Поправила волосы и направилась к столику, где сидел Игорь, словно приклеенный к своему месту.
— Добрый день, Игорь Владимирович, — сказала она, стараясь держаться ровно и профессионально.
— Здравствуй, Настя, — ответил он, расплывшись в улыбке, от которой у нее мурашки по коже бегали. — Сегодня особенно хороша. Можно кофе, как обычно?
— Да, конечно, — проговорила Настя, записывая заказ в блокнот.
Потом, когда она принесла ему кофе и поставила чашку на стол, он не стал, как обычно, уткнувшись в телефон, молча пить. Он заговорил. Сначала про погоду, про работу, но потом разговор свернул в другую сторону. Спрашивал про нее: про жизнь, про мечты, про то, чем она занимается, когда не работает. Настя, как дура, все ему и выложила. Про детство в приюте, про сиротство, про то, что устала от этой бедноты, что хочется чего-то большего. Он слушал, кивал, а потом вдруг, опустив голову, как будто собираясь с мыслями, говорит:
— Насть, а давай я тебе помогу. Ты достойна лучшей жизни. Я хочу тебя из этого вытащить.
Настя сначала подумала, что шутит, или просто издевается. Ведь таким, как он, такие, как она, не нужны. Но он не шутил. Он настойчиво предлагал, ухаживал, дарил цветы, духи, даже телефон новый купил. Говорил красивые слова, осыпал комплиментами. И вот однажды, это был самый обычный день, он встал на одно колено прямо в кафе, и, как в кино, попросил ее стать его женой.
— Я согласна, — прошептала Настя, и слезы потекли по ее щекам. Ей казалось, что жизнь ее, наконец-то, налаживается, что черная полоса закончилась.
Свадьба была пышная, в самом дорогом ресторане города, с кучей незнакомых ей людей, которые смотрели на нее с любопытством и каким-то странным выражением. Настя чувствовала себя Золушкой, попавшей на королевский бал. А потом они переехали в его огромный, как замок, дом. Она тогда и представить не могла, что сказка ее, как оказалось, только начиналась. И совсем не так, как она себе это представляла.
***
Игорь, словно по щелчку, превратился из любезного ухажера в требовательного хозяина. Улыбки, которыми он так щедро осыпал Настю в начале их отношений, испарились. Теперь на его лице чаще можно было увидеть недовольную гримасу, чем хотя бы намек на ласку.
— Настя, где мои носки?! — крикнул он с утра, не успела она еще толком проснуться.
Настя, вздрогнув, выскочила из кровати и начала их искать.
— Не знаю, Игорь, — пробормотала она, рыская по полу. — Я их не трогала.
— Ты вообще ничего не знаешь! — Игорь, не стесняясь в выражениях, вырвал из ее рук рубашку и бросил на кровать. — Вечно все путаешь!
Настя опустила голову, стараясь не расплакаться. В дверях появилась Галина Петровна, мама Игоря, окидывая Настю с ног до головы презрительным взглядом.
— Игоречек, посмотри, какую жену ты себе выбрал, — процедила она, громко цокнув языком. — Ничего не умеет, только по дому шастает! Подумать только, мы её из грязи в князи вытащили!
— Мам, ну хватит, — лениво проговорил Игорь, даже не повернувшись к ней. — Сам разберусь.
Галина Петровна же, словно не услышав его, подошла ближе к Насте, и проговорила ехидным шепотом: — Ты хоть понимаешь, что ты никто тут? Так, приживалка.
День за днем жизнь в огромном доме превращалась в бесконечный кошмар. Настя, привыкшая к скромному быту, теперь была завалена домашними делами. Приготовление еды на всю семью, бесконечная уборка, стирка, глажка — список дел был бесконечным. С утра до вечера она бегала по дому, словно белка в колесе, пытаясь угодить всем, но чем больше она старалась, тем больше критики сыпалось на нее.
— Настя, где мой кофе? — кричал Игорь.
— Настя, почему скатерть не поглажена? — цеплялась Галина Петровна. — Настя, что это за суп? У него вкус, как будто его старый башмак варили!
— Настя, почему в вазе нет цветов, я что, сам их должен ставить?!
Медовый месяц, который Настя так ждала, закончился, толком не начавшись. Вместо романтических свиданий и нежности, она получала лишь холодные взгляды и грубые слова. Дом, который когда-то казался ей роскошным дворцом, теперь давил, словно тюремные стены. Она чувствовала себя маленькой и беспомощной, словно кукла, запертая в огромном, бездушном механизме. Она чувствовала, как она растворяется в этом доме, теряя себя.
***
Настя все чаще ловила себя на мысли, что не узнает себя в зеркале. В глазах больше не было того огонька, что раньше. Она стала бледной, осунувшейся, с вечными кругами под глазами. Улыбка стала редкой гостьей на её лице. Жизнь в доме Игоря превратилась в сплошной серый день, где каждый час приносил лишь разочарование и боль.
— Настя, куда подевался мой любимый свитер? — раздался громкий голос Игоря из спальни.
Настя, вздохнув, пошла искать свитер. Игорь все чаще стал забывать, куда кладет вещи, а виноватой, как всегда, оказывалась она.
— Не знаю, Игорь, — тихо ответила Настя, перебирая вещи в шкафу. — Может, ты его сам куда-то задевал?
— Ты всегда так говоришь! — крикнул Игорь, выходя из спальни. — Ничего не знаешь, ничего не помнишь! Бесполезная!
Настя промолчала, стиснув зубы. Слова Игоря, как острые ножи, пронзали её сердце. Она все чаще стала ощущать себя не женой, а бесплатной прислугой, которая не имеет права голоса.
Галина Петровна тоже не упускала ни одной возможности, чтобы сделать ей больно. Она постоянно жаловалась Игорю на нее, подливая масла в огонь.
— Игоречек, ну что ты с ней возишься? — говорила она, глядя на Настю с отвращением. — Только позоришься! Ни ума, ни красоты, ни воспитания!
Игорь, вместо того чтобы защитить Настю, молча кивал головой, поддакивая матери. Ему, казалось, было все равно, что происходит с его женой. Он все чаще пропадал на работе допоздна, а то и вовсе не приходил ночевать, оставляя Настю одну в огромном пустом доме.
Одиночество стало её постоянным спутником. Вечерами, когда дом погружался в тишину, Настя садилась на подоконник и смотрела в окно, пытаясь найти хоть какой-то луч надежды в этой беспросветной тьме. Она все чаще вспоминала свою прошлую жизнь, и, как ни странно, в тех условиях, ей жилось проще. Да, там она работала как лошадь, но она была независима, и знала что к чему.
Однажды вечером, когда Игорь опять не вернулся, а Галина Петровна накричала на нее за то, что “не так” помыла полы, Настя не выдержала. Она заплакала. Громко, навзрыд. Впервые за долгое время она позволила себе выплеснуть все накопившиеся эмоции. Она кричала, звала на помощь, но вокруг была лишь тишина. Она вдруг осознала, что попала в ловушку, из которой, кажется, нет выхода. Что надежды на счастливую жизнь нет, что сказка закончилась, и началась мрачная быль.
***
Настя сидела на лавочке у дома, обхватив руками колени. Вечерний ветер трепал ее волосы, но она не обращала на это внимания. Слезы, как искорки, падали на землю. Она чувствовала себя совершенно разбитой, словно из нее выжали все соки.
— Ты чего тут сидишь одна? — раздался мужской голос.
Настя вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял Сергей, сосед. Он часто здоровался с ней, когда они случайно пересекались на улице, но дальше разговоров дело никогда не заходило.
— Так, ничего, — пробормотала Настя, отвернувшись.
— Не ври, — сказал Сергей, присаживаясь рядом с ней. — Я вижу, что что-то не так.
Настя промолчала. Ей не хотелось ни с кем говорить. Но Сергей не уходил. Он просто сидел рядом, и это молчание почему-то не тяготило.
— Я знаю, что у тебя не все хорошо, — тихо произнес Сергей. — Вижу, как ты ходишь, как у тебя глаза потухли.
Настя опять не ответила, но слезы снова потекли по ее щекам.
— Хочешь, я послушаю? — предложил Сергей, посмотрев ей прямо в глаза.
Настя, как будто сломалась, выдохнула, и все слова, что так долго копились внутри, вырвались наружу. Она рассказала ему про Игоря, про его холодность, про придирки Галины Петровны, про свою беспросветную жизнь. Говорила, не останавливаясь, словно пытаясь выговорить всю боль, что так долго ее мучила.
Сергей слушал внимательно, не перебивая, не осуждая. Лишь иногда тихо кивал головой, показывая, что понимает ее.
— Ты не должна это терпеть, Настя, — сказал Сергей, когда она закончила. — Ты заслуживаешь лучшего.
— Но что я могу сделать? — спросила Настя, отчаявшись. — Я никто, у меня нет никого и ничего.
— Это неправда, — возразил Сергей. — Ты есть у себя, и ты — хороший человек. Ты достойна любви и уважения.
— Но куда мне идти? — прошептала Настя.
— Уйти отсюда, — твердо ответил Сергей. — А я тебе помогу.
— Как? — с недоверием спросила Настя.
— Я не такой, как они, — сказал Сергей. — И я не слепой. Я вижу, что тебе плохо.
Он рассказал, что хоть живет по соседству, но не ведет себя, как остальные богачи.. Он владеет сетью автосервисов, и не привык смотреть свысока на людей. Сергей сказал, что ему давно не все равно на ее страдания, и что хочет, чтобы она была счастлива.
— Я не жду от тебя ничего, — добавил он, — просто хочу тебе помочь.
Настя посмотрела на него, и впервые за долгое время в ее груди проснулась надежда. Его слова звучали, как музыка, как глоток свежего воздуха в душной комнате. Он смотрел на нее не как на прислугу, не как на красивую игрушку, а как на человека, которого нужно защитить.
***
После разговора с Сергеем Настя не могла уснуть всю ночь. Слова соседа, как семена, проросли в ее сердце, подарив ей надежду на лучшую жизнь. Она больше не чувствовала себя бессильной жертвой. Впервые за долгое время она ощутила в себе силы бороться.
Утром она проснулась с твердым решением. Она больше не позволит никому унижать себя и разрушать ее жизнь. Собрав вещи, самые необходимые, она спустилась вниз.
Игорь сидел за столом, завтракая. Галина Петровна, как обычно, ходила вокруг него, критикуя все и вся.
— Настя, куда это ты собралась? — спросила она, прищурив глаза.
— Я ухожу, — спокойно ответила Настя, не опуская глаз.
— Это что еще за глупости? — Игорь отложил вилку, удивленно глядя на нее. — Куда ты собралась?
— Я ухожу, — повторила Настя, стараясь не дрожать. — Я больше не могу здесь оставаться.
— Ты что, с ума сошла? — вскрикнула Галина Петровна. — Да кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать?!
— Я больше не ваша прислуга, — ответила Настя, глядя ей прямо в глаза. — Я человек, и я заслуживаю уважения.
— Ты ничего не заслуживаешь! — закричал Игорь, вскакивая из-за стола. — Ты никто без меня! Я тебя из грязи поднял!
— Я сама разберусь, — ответила Настя. — Я больше не хочу быть с тобой.
Она вышла из дома, оставив Игоря и Галину Петровну позади. Она не оглянулась, чувствуя, как в груди появляется чувство свободы.
За воротами ее ждал Сергей. Он улыбнулся, увидев ее.
— Готова? — спросил он.
— Готова, — ответила Настя, и на ее губах появилась легкая улыбка.
Они сели в машину Сергея и уехали. Настя смотрела в окно, наблюдая, как дом Игоря остается позади. Она не чувствовала ни сожаления, ни грусти. Только легкое волнение от предвкушения нового будущего.
Сергей привез Настю в свой дом. Он был намного скромнее, чем особняк Игоря, но в нем чувствовалось тепло и уют.
— Здесь ты будешь в безопасности, — сказал Сергей, смотря на Настю. — И я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
— Спасибо, — прошептала Настя, и слезы навернулись ей на глаза. Но это были слезы радости, а не боли.
Она знала, что впереди ее ждет непростой путь, но у нее больше не было страха. Она чувствовала себя свободной, сильной, и главное — любимой. Она знала, что впереди ее ждет новая жизнь, и на этот раз, она будет счастлива. Она начнет ее с чистого листа, вместе с Сергеем, который протянул ей руку помощи в самый трудный момент.