История эта началась в 1835 году, когда в Петербурге для старообрядцев Белокриницкого согласия было выделено 11 854 квадратных саженей земли для устройства кладбища. То есть 5,4 гектара.
Для справки: старообрядцев Белокриницкого согласия называют еще поповцами, — поскольку они признают священнические иерархии (в отличие от, например, поморских беспоповцев). В 1846 году были рукоположены первые старообрядческие священники и епископы в австрийском тогда местечке Белые Криницы, в старообрядческом скиту.
Некрополь был открыт за деньги купцов 1й гильдии, братьев Громовых, — Сергея Григорьевича и Федула Григорьевича. Хотя Сергей Григорьевич и считался лидером местной общины, фактически всем заправлял его младший брат. Кладбище стало называться по фамилии своих основателей.
Происходили Громовы из крепостного крестьянства. За счет занятия извозом они накопили денег и выкупили себя у помещицы О.А. Жеребцовой, после чего перебрались в Петербург в конце XVIII в. К моменту основания кладбища у Громовых уже было три больших лесных торговых склада в самом городе, несколько лесопилок, лесозавод, чугунолитейный завод и многое другое.
В 1844 году община направила просьбу о постройке молитвенного дома на территории кладбища, и после некоторых проволочек разрешение было дано, что даже удивительно, учитывая негативное отношение властей к старообрядцам. Была выстроена и освящена деревянная Успенская церковь на 150 человек, и в принципе окружающие территории стали активно застраиваться полезными строениями, а кладбище еще расширилось, одним краем почти слившись с огромным православным Митрофаньевским кладбищем (ныне уничтоженным): их разделяла только улица, получившая название Старообрядческой.
После смерти Сергея (в 1840г.) и Федула (в 1848г.) их похоронили здесь же, но могилы до наших дней не сохранились. Есть только описание захоронения Федула Григорьевича из газеты "Петербургский листок", написанное журналистом Н.Н. Животовым в конце XIX века:
"На кладбище центральное место занято склепом Громовых; над могилами Федула и его тестя стоят красивые памятники. Теперь этот фамильный склеп заброшен и неугасимые лампады потушены. Благодарные лжепоповцы вырезали над могилой своего первого попечителя Федула Громова следующую надпись: "Не блеск образования и знаний, а здоровый ум и дальновидность руководствовали его в обширных делах, при уповании на Бога! Он начал с ничего и, неусыпно трудясь, приобрел знания и состояние, и во всю жизнь наслаждался любовью всех окружающих, счастьем и постоянным здоровьем! Муж благодетельный, добрый гражданин и примерный семьянин!"
Заброшенность захоронения описана не случайно. После смерти отцов семейств их дети приняли православие, заработанные миллионы потекли в другое русло, так что община подзатянула пояса. Хотя развитие всё равно продолжилось, например купец Петр Иванович Чубыкин завещал 250 тысяч на строительство богадельни, которая была воздвигнута в 1899 году.
А в 1914-1915 гг. был освящен новый каменный Покровский храм аж на 2 тысячи человек. Эту красоту в неорусском стиле создал Н.Н. Мартьянов, архитектор-старообрядец, сгинувший в Карлаге в 1943 году. При этом старую Успенскую церковь тоже сохранили, используя её для проведения панихид.
После революции на кладбище стали хоронить всех, а в 1933 году закрыли и снесли Покровский храм. Успенскую церковь снесли еще раньше. Территорию урезали, застраивая землю складами и дорогами. Расположенная неподалеку железная дорога тоже прошла через кладбище. Почему не уничтожили некрополь полностью, как соседнее Митрофаньевское? Вопрос, не имеющий ответа.
В 1939 году кладбище было закрыто окончательно, но с недавних пор на нём возобновили захоронения. В наши дни некрополь представляет собой кусочек земли меньше гектара, зажатый серыми стенами промзоны. Здесь сохранилось десятка два-три покосившихся старообрядческих надгробий, между которых торчат облупленные памятники ранних советских лет. Только участок, где лет 20 проводятся новые захоронения, находится в относительном порядке.
Меня, к счастью, сюда довезли на машине, а то бы пришлось долго плутать по промзоне. Сгущались ноябрьские сумерки, и старый некрополь оттого показался совсем грустным и запущенным. Удивительно, но до наших дней сохранился небольшой центральный пруд, вырытый еще в 1909 году.
Должно быть, в пору расцвета, если так можно выразиться о кладбище, здесь было очень красиво: этот пруд, и каналы, ведущие к нему и заполненные водой, и целые, не разрушенные еще склепы, и стройные ряды строгих черных надгробий...
В период работы кладбища здесь хоронили всех участников общины, вне зависимости от статуса. До наших же дней дошли памятники над могилами Цеповых, Головиных, Михалевых, Зуйковых, Яковлевых, Сальниковых... И два остова, бывших когда-то склепами: один, кирпичный, вроде как принадлежал семье Смирновых, а вот чей второй — выложенный плиткой, красивый даже в разрухе, — неизвестно. На отдельном участке — восстановленные могилы (или кенотафы?) священнослужителей с однотипными крестами.
На месте, где когда-то стояла Успенская церковь, теперь возведен памятный крест, подножие которого состоит из обломков старых надгробий. А еще один высокий крест неожиданно напоминает нам о давнишней трагедии.
1 марта (13 марта по новому стилю) 1888 года на набережной Екатерининского канала в результате покушения народовольцев был смертельно ранен великий реформатор Александр II.
(На этом месте после воздвигли прекрасный собор Спас-на-Крови).
Кроме императора, пострадало и непосредственное окружение, и случайные прохожие. И даже один из террористов. Но одним из первых умер казак лейб-гвардии Терского эскадрона собственного Его Величества конвоя, Александр Малеичев, который был ближе всего к своему владыке (встречала версию, что заслонил императора при первом взрыве).
Когда раздался взрыв, император повелел остановить карету и вышел к своему сопровождению, чтобы сказать несколько ободряющих слов и оценить степень ущерба. Тут-то и под ноги Александру II кинули вторую бомбу, которая стала для него роковой.
В советское время место захоронения Малеичева было утеряно, и только в 2014 году установили, что он был похоронен именно на Громовском, и поставили здесь крест-кенотаф.
Вот такая получилась прогулка по старому старообрядческому некрополю Санкт-Петербурга. Я его оббежала по основным дорожкам буквально за 20 минут (стремительно темнело, нужно было успеть что-то заснять), оно очень маленькое и печальное, как некогда любимая кружка, ныне разбитая и затерянная на мусорной свалке.
Тем не менее, история бывает и такая. Затерянная.
Попробую в следующий раз рассказать об уничтоженном Митрофаньевском кладбище, раз уж сегодня про него не раз упоминала. Спасибо за внимание.