14 статья положения об общественном управлении станиц казачьих войск обязывает станичные общества заботиться «чтобы не был упущен из виду ни один источник, могущий приносить станице доход, и чтобы польза общая была всегда предпочитаема частной». Но в Донской области у нас, к сожалению, станичными обществами далеко не всегда с надлежащей тщательностью выполняется этот закон, особенно в таких делах станицы, которые связаны с торговлей и промышленностью.
Примером в этом отношении может служить станица Каменская. Здесь, со стороны станичного общества, в торговле и промыслах повелось как-то при всех возможных случаях предоставлять частным лицам некоторым образом монопольное положение, а это, с одной стороны, в значительной степени умаляет доходы станицы, а с другой – делает немалый вред и развитию самой промышленности. Так в Каменской существует местная биржа, но она держится станичным обществом в таком положении, что на ней торгует только компания из четверых лесоторговцев, платящих в станичный доход ежегодно лишь по 425 рублей, тогда как, если бы торговля на лесной площади была возможна для всех желающих – станичный доход от этой статьи мог бы возрасти до тысячи рублей и более.
Собственно прямого запрещения заниматься лесоторговлей в станице не делается, но площадь для торга лесным строительным материалом отведена в совершенно невозможном и почти недоступном месте. На самом протяжении этой площади вот уже много лет никто решительно не торгует; между тем площадь считается рынком, каждый год фиктивно сдаётся в аренду, и арендаторы её тут как тут. Всю эту махинацию устраивают двое, трое ловких лесных коммерсантов, для которых оборудование этого дела оказывается весьма выгодным. Дело ведётся тонко и замысловато, так что, как говорится, и комар носа не подденет.
Для лесной биржи место здесь отведено с давних пор. Это довольно большая поемная полой водой в весеннее время береговая коса Донца, представлявшая собой прежде полуостров, а теперь остров, когда несколько лет тому назад Донец подмыл свой правый берег вплоть до болота, отделяющего косу от станицы. В прежнее время между Донцом и болотом на биржу существовал проезд, теперь же его большую часть года нет, так что биржа окружена с одной стороны топким болотом, а с остальных трёх – извилиной Донца и железнодорожным мостом через эту реку с его высокой дамбой.
В былое время, лет 10 тому назад, станице был смысл иметь лесную биржу в этой местности, так как к ней был удобный проезд из станицы во всякое время и притом торговля здесь совершалась преимущественно лесом придонецким, из верховьев Донца, который доставлялся сюда сплавом по Донцу, в виде плотов. Лесоторговцы останавливали плоты на косе, разбирали их и тут же производили торг лесом. Теперь же сплавляться лес сюда по реке перестал, по недостатку его в верховьях Донца, и торг ведётся только волжским лесом, привозимым сюда железной дорогой из Царицына. Таким образом, если бы кто из промышленников и вздумал торговать по-прежнему лесным материалом на станичной лесной площади, отдаваемой в аренду, то ему пришлось бы от станции железной дороги везти свой товар версты три-четыре, через всю станицу, и завозить его почти в неприступный угол (через болото, конечно, можно устроить мост или гать) с великим трудом, куда по местным условиям покупатели леса и не вздумают заглядывать, чему в прошедшие годы были уже примеры. Поэтому-то на лесной станичной площади никто в последние годы и не торгует.
По разуму и справедливости (да и для пользы и выгоды станичной казны и промышленности) станичникам ещё лет 5-6 назад следовало бы перенести свою лесную биржу на другое сколько-нибудь подходящее место, но они этого, кажется, не подумают сделать и ещё двадцать лет, так как передвижение лесоторговли нежелательно некоторым влиятельным лицам в станице.
Дело в следующем. Много лет тому назад, когда торговля лесом с верховьев Донца ещё процветала здесь, и лиц, промышлявших лесоторговлей, было до трёх и четырёх десятков, четверо из торговцев лесом купили у местных жителей дворы впереди лесной площади, при самом въезде на неё, и стали производить торговлю лесом на этих дворах и частью на улице против них. Дело не могло пойти неудачно, так как места были передовые и весьма бойкие. Владельцы дворов на своих собственных дворах, не платя в станичный доход ни копейки, торговали (как торгуют и теперь) далеко лучше тех, кто помещался на станичной площади, далее по берегу Донца, и платил посаженную плату за взятую под склад леса часть площади.
Далее, когда проезд на площадь портился больше и больше, а торг донецким лесом, приплывавшим плотами, год от года уменьшался, торговцы, имевшие места на площади для склада леса, один за другим прекращали торговлю и, наконец, ушли все. Большинство из них, однако, крепко не желало прекращать лесоторговлю и просило станичное общество отвести им места для торга в другом месте: или не вдали от станции железной дороги, или на берегу Донца, но в таком месте, где можно было бы делать дело без помехи. Станичное же общество не соглашалось на это и предлагало торговать на прежнем месте, сдаваемом, за посаженную плату, в аренду. Таким-то образом и устояло в лесоторговле только четыре лица, именно счастливые владельцы дворов, расположенных рядом с действующей прежде, а теперь фиктивно лесной биржей. Им судьба во всём этом весьма благоприятствовала, и они, с тех пор, как со станичной лесной площади разбежались все лесоторговцы, повели своё дело с большей удачей, как ведут его и теперь. Когда бывают торги в станичном правлении на отдачу лесной площади, лесоторговцы – владельцы местных дворов, с удовольствием и все до одного идут на торги, торгуются и берут площадь по заранее условленной между собой цене для того только, чтобы она пустовала. Конкурентов не бывает, ибо кому же придёт охота платить за площадь деньги и ничего с неё не получать.
Теперь, когда прошла и начала действовать восточно-донецкая железная дорога на Царицын, доставка леса до Каменской с Волги удешевилась в размерах двадцати с лишним рублей на каждый вагон, лесоторговля оживилась, и является много охотников торговать лесом, но дело стоит только за местом, где можно было бы им вести своё дело.
На днях один из местных жителей, именно купец А. Ф. Хазизов задумал было во что бы то ни стало завести собственную торговлю лесом, но он обращался к станичному обществу, через станичное правление, об отводе места для торговли едва ли не 40 раз, бился, хлопотал, просил и не мог ничего добиться. Станичное правление мотивирует свой отказ господину Хазизову, а также и другим многим лицам тем, что отводом им площади в другом месте будет сделан подрыв арендаторам старой лесной площади, которым сдана эта последняя на пятилетний срок. Между тем в условиях сдачи запустевшей и невозможной для торговли площади ничего не сказано о том, что станичное общество не имеет сдавать желающим под торговлю лесом площади в других местах. Таким образом, общество станицы ничем не связано и домогательство господина Хазизова и других лиц свободно можно было бы удовлетворить, а это дало бы в станичную сумму не одну сотню рублей.
Другой пример в этом отношении таков. Лет 6 тому назад общество станицы позволило господину Г., содержателю моста через Донец, иметь дегтярную и керосиновую лавку около моста на левой стороне Донца за плату в общественный доход по 50 рублей в год. Так как торговля здесь весьма выгодна, то в первый же год существования лавки нашлись три охотника построить около неё такие же лавки с тем, чтобы платить в общественный доход не только по 50 рублей, но даже дороже. Общество станицы, однако, без всякого основания, отклонило ходатайства этих лиц с тем, чтобы на левой стороне Донца была одна дегтярная лавка. Далее, и в последующее время, вплоть до нынешнего года, находились десятки лиц, желающих занимать места под лавки, на новом базаре, но все эти лица получали отказ. Некоторые из ходатайствовавших обращались с жалобами на неосновательный отказ общества в окружное правление, но из этого тоже ничего не вышло. Керосиновая и дегтярная лавка на левом берегу Донца и по сей день существует одна.
Иван Тимощенков.
Газета «Приазовский край» № 254 от 25 сентября 1900 года.
Навигатор ← Каменск-Шахтинский