Эта история начиналась как все, где наглость не имеет границ. Белое платье, кольца, шампанское и счастливые улыбки гостей. Анна помнила, как Вера Павловна – теперь уже свекровь – прослезилась во время церемонии и крепко обняла её, назвав дочкой. А потом начался кошмар, медленный и незаметный, как яд, который каплю за каплей добавляют в утренний кофе.
Переезд в просторный двухэтажный дом казался подарком судьбы. Высокие потолки, винтовая лестница, сад с яблонями – всё как в мечтах. Даже присутствие свекрови поначалу не смущало. Вера Павловна, учительница русского и литературы на пенсии, излучала интеллигентность и доброжелательность. Её борщи были произведением искусства, а советы по хозяйству – бесценными.
– Анечка, – говорила она, расставляя на столе фарфоровые чашки, – главное в семье – это уют и порядок. К приходу мужа с работы нужно постараться успеть себя в порядок привести, дом, а также детей, когда они у вас появятся. Ничего плохого в этой традиции нет. Важно, чтобы в доме была дисциплина и уважение. А, как же здорово, когда пахнет горячими пирогами на кухне, свежестью в спальне и цветами в гостиной. Старайся следить за этим, дочка!
Анна кивала и старалась соответствовать. Но постепенно "уют и порядок" превратились в удушающий контроль. Вера Павловна появлялась бесшумно, как призрак викторианского особняка. Она могла возникнуть за спиной, когда Анна готовила, или войти без стука в спальню "проверить, проветрено ли".
Каждое утро начиналось с инспекции. Свекровь придирчиво осматривала кухонные шкафчики, проводила пальцем по полкам, перекладывала вещи "как надо". Её комментарии становились всё язвительнее.
– Игорёк, – сказала она однажды за ужином, помешивая чай серебряной ложечкой, – твоя жена так и живёт, будто на съёмной квартире. Даже чашки в шкафу поставить как следует не может. А ведь это фарфор, между прочим. Мой свадебный сервиз.
Игорь неловко улыбался и переводил разговор на другую тему. Он не замечал – или не хотел замечать – как медленно затягивается петля вокруг их семейной жизни.
Анна пыталась сохранять спокойствие. Глубоко дышала, считала до десяти, записывала свои чувства в дневник – как советовал психолог. Но странности множились. Телефон, оставленный на зарядке, оказывался разряженным. Любимая брошь "случайно" попадала в шкатулку свекрови. Документы на столе лежали чуть иначе, чем она их оставляла.
А потом начались разговоры шёпотом.
– Игорёк, – доносилось из кухни поздним вечером, – ты не замечаешь, что она слишком много тратит? Эти её походы по магазинам, салоны красоты... Мы же не миллионеры.
Или:
– Сынок, а она вообще умеет готовить? Что-то кроме этих её салатиков?
Анна молчала. До того вечера, когда обнаружила свой дневник в гостиной. Он лежал на журнальном столике, раскрытый на странице с её сокровенными мечтами. Путешествие в Италию, курсы фотографии, может быть, когда-нибудь – своё маленькое кафе... А на полях – острый учительский почерк: "Ты этого не заслуживаешь!".
Четыре слова, перечеркнувшие всё.
Руки дрожали, когда она листала страницы. Каждая мечта, каждая надежда была прокомментирована. "Легкомысленно". "Эгоистично". "За чей счёт?"
– Как она посмела? Это, что? Шутка? Как можно так относиться к людям? Оставила тут свои надписи, как на стенах в общественном туалете, типа: «Здесь был Вася!». Она ко мне относится, как к какому-то ничтожеству! – негодовала Анна.
Вера Павловна вошла в гостиную, излучая привычное благожелательное спокойствие. Её улыбка была безупречной – как всегда.
– Игорёк, – позвала она сына, который как раз спускался по лестнице, – представляешь, твоя жена уже распланировала, как будет тратить твои деньги в Италии! И это при том, что мы до сих пор не поменяли шторы в гостиной, которые там 10 лет уже висят...
Что-то оборвалось внутри Анны. Может быть, последняя нить терпения.
– Вы! – голос срывался, но ей было уже всё равно. – Вы читаете мои записи! Роетесь в моих вещах! Следите за каждым шагом! Пытаетесь разрушить наш брак!
Вера Павловна выпрямилась. В её взгляде промелькнуло что-то хищное.
– В моём доме, – отчеканила она, – я имею полное право знать, что происходит. И если кто-то пытается манипулировать моим сыном...
– Мама! – Игорь схватил дневник. Его лицо менялось, пока он читал комментарии на полях. – Это... это переходит все границы.
– Но Игорёк...
– Нет, мама. Хватит вмешиваться в нашу жизнь. Как ты можешь себя так вести?!
Они нашли квартиру через неделю. Маленькую, в спальном районе, с видом на детскую площадку. Вера Павловна плакала, угрожала, умоляла сына одуматься. Называла Анну разлучницей. Обещала переписать завещание.
– Это наша жизнь, – твёрдо сказал Игорь, забирая последние коробки. – И мы будем жить по своим правилам.
В их новом доме пахло свежей краской и свободой. Анна разбирала вещи, расставляла книги, развешивала фотографии. В кухне чашки стояли "как попало" – и это было прекрасно.
Старый дневник она достала последним. Пролистала исчёрканные страницы, улыбнулась и решительно отправила в мусорное ведро. Достала новый – в яркой обложке, с маленьким замочком.
"Планы на счастливую жизнь", – написала она на первой странице.
Первой строчкой: "Купить билеты в Италию. На двоих".
Второй: "Открыть своё маленькое кафе".
И третьей, самой важной: "Научиться защищать свои границы".
А через месяц они действительно полетели в Италию. И фотографии из Венеции, которые Анна выложила в социальные сети, собрали рекордное количество лайков. Особенно та, где они с Игорем пили кофе в маленьком уличном кафе.
Вера Павловна поставила злобный смайлик. Но это уже не имело значения.
Потому что счастье – это когда утром можно проснуться и просто быть собой. Без чужих комментариев на полях твоей жизни.