Сегодня, в годовщину снятия блокады Ленинграда, я решила подробнее рассказать о девочке, которая написала всего несколько страничек в записной книжке. Но эти странички стали одним из самых страшных символов потерь в Великой Отечественной войне.
Родилась Таня 23 января 1930 года в селе Дворищи Псковской области, куда её мать выехала из Ленинграда к своей сестре Капитолине. Девочка стала младшей из пяти детей семьи Савичевых (еще 2 сестры и брат умерли в раннем детстве, во время эпидемии скарлатины 1916 года).
Семья жила в Ленинграде, и не так чтобы всё гладко было после революции, поскольку отцу Тани, Николаю Родионовичу, принадлежала "Трудовая артель братьев Савичевых", организованная вместе с тремя братьями еще в 1910 году. У них была пекарня и кондитерская при ней, а еще кинотеатр. Поэтому сначала отец семейства схлопотал статус "лишенца", как эксплуататор и всё такое, в 1935 году семью вообще выселили за 101й километр. Вскоре Николай Родионович умер от рака. Семье к этому времени разрешили вернуться в город, так что похоронили его на Смоленском православном кладбище, рядом с тремя умершими во младенчестве детьми.
(Семья жила в доме № 13/6 на 2-й линии Васильевского острова, поэтому выбор кладбища был обусловлен месторасположением).
Как было принято в те годы, дети отвечали за огрехи родителей, поэтому Савичевы-младшие не могли вступить в комсомол и практически не могли надеяться на высшее образование. Так что, вырастая, молодежь устраивалась кто на завод, кто в швейную артель. И тут началась война.
К этому времени в квартире вместе с Таней жила её мать — Мария Игнатьевна, ещё трое её детей — Нина, Миша и Леонид, а также престарелая бабушка Евдокия Григорьевна, мать Марии Игнатьевны. Одна из сестер Тани, Евгения, к этому времени жила отдельно. А этажом выше проживали два из трех оставшихся в живых братьев Николая Родионовича, Василий и Алексей.
Семья решила остаться в Ленинграде, чтобы помогать армии. Но Мишу начало войны застало в Дворищах, и вскоре, после захвата Пскова, его сочли погибшим (хотя на самом деле он ушёл к партизанам). Леонида, Василия и Алексея на фронт не приняли, и они работали в городе. Работы в то время всем хватало...
8 сентября 1941 года началась блокада Ленинграда.
Первой из семьи умерла Евгения, здоровье которой было сильно подорвано донорской сдачей крови. Тогда Таня взяла записную книжку своей сестры Нины и сделала там первую запись:
Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.
Её похоронили на Смоленском лютеранском кладбище. Там Мария Игнатьевна еще произнесла фразу, ставшую практически пророческой: "Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?" Следующей, от дистрофии, умерла Евдокия Григорьевна. И в импровизированном дневнике Тани появилась следующая запись:
Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.
Похоронили её в братской могиле на Пискарёвском кладбище. А 28 февраля 1942 года предприятие, где работала Нина, спешно эвакуировали через озеро, она даже не успела сообщить ничего родным. Её долго ждали домой, а потом и ждать перестали, сочли погибшей во время артобстрела. Почему Таня ничего не записала?.. Но вот следующим, и тоже от дистрофии, умер брат Леонид:
Лёка умер 17 марта в 5 часутр 1942 г.
Следом стали уходить братья Николая Родионовича, по всё той же причине.
Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942 г.
Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.
Хоронили и Лёку, и дядей на всё том же Пискаревском кладбище, в общих братских могилах. Танечка осталась с мамой, которой вскоре тоже не стало:
Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.
И тут же записи:
Савичевы умерли
Умерли все
Осталась одна Таня
На этом дневник обрывается. Но история Тани еще продолжилась. Марию Игнатьевну помогли похоронить соседи. Как вспоминала потом Агриппина Михайловна Николаенко:
Таня пойти с нами не могла — была совсем слаба. Помню, тележка на брусчатке подпрыгивала, особенно когда шли по Малому проспекту. Завёрнутое в одеяло тело клонилось набок, и я его поддерживала. За мостом через Смоленку находился огромный ангар. Туда свозили трупы со всего Васильевского острова. Мы занесли туда тело и оставили. Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мертвых выходил воздух… Мне стало очень страшно. Трупы из этого ангара хоронили в братских могилах на Смоленском православном кладбище, так что Танина мать лежит там.
А Таня, как смогла встать, ушла к двоюродной тете по матери, Евдокии Петровне Арсеньевой. Та оформила над девочкой опеку, а чуть позже смогла наконец отправить девочку в эвакуацию. Так 17 июля 1942 года Таня приехала в детский дом № 48 в посёлке Шатки Нижегородской области. Но перенесённые испытания были слишком тяжелы для маленькой девочки, и она медленно угасала под гнётом болезней: дистрофия, цинга, нервное истощение, костный туберкулез, развившаяся под конец слепота.
1 июля 1944 года Тани не стало. Похоронили её там же, в поселке Шатки.
Выжившие Миша и Нина не успели увидеться с сестрой. Но, вернувшись в Ленинград, Нина нашла дневник и передала его бывшему учёному секретарю Эрмитажа, который использовал книжечку на выставке "Героическая оборона Ленинграда".
В наши дни дневник экспонируется в Государственном музее истории Санкт-Петербурга. А копия выставлена в музее Пискарёвского кладбища.
Не смотря на экспонирование дневника, о выживших членах семьи Михаиле и Нине долгие годы не было принято вспоминать, поскольку они всё еще происходили из классово неприемлемой семьи. Но в 1970-1980х про дневник начали больше говорить, и тогда на могиле девочки в Шатках появилась стела со страничками из дневника. Власти выдвигали идеи перезахоронить Таню на Пискарёвском кладбище, но Нина согласия не дала.
Михаил, получивший на войне тяжелые ранения и вышедший из госпиталя на костылях, скончался в 1988 году. Нина — в 2013м. Но Савичевы не умерли, история семьи продолжилась в детях, внуках Миши и Нины.
В пригороде Санкт-Петербурга, на 3 км. шоссе Дорога Жизни, 28 октября 1968 года торжественно открыли мемориальный комплекс "Цветок жизни", посвященный детям-блокадникам.
На колоннах, размещенных вдоль небольшой аллеи Дружбы, высечены слова о героизме детей, участвовавших в защите города. С одной стороны аллея заканчивается стелой с огромным цветком, на одной стороне которого написано "Пусть всегда будет солнце!", и дальше располагается мемориальная березовая роща из 900 берез — по количеству дней блокады (но на самом деле блокада длилась 872 дня).
С другой стороны аллеи — траурный курган "Дневник Тани Савичевой". Он был открыт позже, в 1975 году. Возможно, просто решили на волне популяризации дневника, что здесь подходящее место.
Траурный курган — стелы, изображающие странички дневника.
Горькое место, но вместе с тем такое нужное. Как память о всех детях, не переживших войну. Как напоминание тем, кто будет жить после нас.
Моя история на этом закончена. Спасибо всем дочитавшим.