Крестьяне Гуляевской волости переносят тяжкую нужду от недостатка земли. Здесь наличных душ мужского пола во всех четырёх поселениях волости – 2018, из них 902 души тягловых, но имеют обычный крестьянский земельный надел в 4 десятины только 433 души, состоявшие ревизскими в 1864 году, когда нарезалась волостная земля. Таким образом, в этой волости оказывается теперь 1585 душ мужского пола безземельных крестьян. И это бы ещё не беда, если бы та земля, которой владеет волость, не была обеспложена и обезображена совершенно.
Дело в том, что все 11 здешних крестьянских общин (крестьяне Гуляевской волости принадлежали 11 помещикам и получили землю 11 отдельными участками) с самого начала своего землевладения обращались со своей землёй крайне неэкономно: они почти ежегодно пахали её для посева хлеба, беспощадно били огромным сравнительно скотоводством и довели её до того, что она из супесчаных чернозёма и глины обратилась в голый, сыпучий песок, так что из 4060 десятин, которыми владеют общины волости, в настоящее время находится, как видно по аграрным ведомостям и спискам волости, земли, ещё годной для посева хлеба, всего лишь 318 десятин (то есть, в общем, менее десятины на каждые 6 душ мужского пола наличного населения).
Несмотря, однако, на это, крестьяне и не думают как-нибудь изменить порядок владения землёй. Они по-прежнему пасут на ней скот и беспощадно пашут её, разделяя по числу ревизских душ на делянки, состоящие из маленьких-премаленьких полосок, по нескольку на каждую ревизскую душу. Дележу подвергаются собственно, низменные площадки в разных местах наделов, уцелевшие ещё пока между песчаными бурунами.
Но и в этих местах произведут крестьяне распашку своих паевых полосок, посеют хлеб, и он при ветреной погоде или погребается тут же соседними дюнами, или пересыпается на другие места, вместе с грунтом.
В последнее время некоторые общины вовсе перестали делить свою надельную землю для распашки, а употребляют весь надел целиком под попас скота. Впрочем, в таких обществах каждую осень и весну происходят большие нелады; на общественных землях споры и прения между выборными по аграрному вопросу постоянно доходят почти до драки.
Выборные, имеющие скот, добиваются, чтобы не делить надел, а оставлять его весь под попасом; те же, которые не имеют скота, доказывают, что в наделе есть ещё места, на которых может родиться хлеб, и требуют, чтобы разделить землицы, хотя сколько-нибудь.
Яростным раздорам при этом не бывает границ, и кто прав, кто неправ – разобрать весьма трудно. Подумаешь: Бедная земля! В какое положение ставит тебя, матушку, общинное начало, в сущности своей начало великое и святое? В данном случае, самое лучшее как для земли, так и для её владельцев, было бы, если бы наделы были разделены раз навсегда между ревизскими душами и так, чтобы земля делилась не клочками, как теперь, а подряд, вплотную, и каждая душа получала бы одну полосу, формой и положением своим подходящую к тому, чтобы на ней самостоятельно хозяйствовать.
Одним словом, дело обстояло бы совсем иначе, если бы здешние общинники, не нарушая в корне общего начала, оставив в общем владении луговые места, как ежегодно разделяемые уравнительно по урожаю трав, сенокосы, попасы и водопои, всю остальную землю разделили бы по числу душ. Тогда каждый из общинников сумел бы улучшить свой участок, беречь, удобрять и лелеять землю, а кто обращался бы со своим душевым наделом небрежно и неумело, у того общественный сбор мог и отбирать его для передачи другому на известных условиях.
Но такого порядка никоим образом добровольно не допустит ни одна из здешних общин, а именно через своё стремление к самой точной, до ничтожных мелочей, уравнительности между пайщиками, чем и губятся как земля, так и хозяйствование каждого из граждан в отдельности. Общинники здесь не могут допустить, чтобы одному пайщику пошла в пользу бугрина, а другому впадина, одному водяная балка, а другому сухая, и стремятся дать каждому всего по кусочку.
Имея весьма мало своей пахотной земли, крестьяне Гуляевской волости пробавляются кое-как наёмной землёй, арендуя паи у казаков станиц Кепинской, Арчадинской и Кременской. Но все занимающиеся земледелием далеко не могут быть удовлетворены отдаваемой в аренду в этих станицах землёй: её удаётся арендовать только счастливым. Платят крестьяне казакам за десятину под пахоту от 2 до ч рублей, а под покос от 4 до 5 рублей. Нанимают землю для сенокоса обычно, когда трава уже видна и обещает хороший укос. Накашивают на десятине от 10 до 20 копен. Свою надельную землю крестьяне арендуют друг у друга по цене от 50 копеек до одного рубля за десятину.
У здешних крестьян в последние годы стало проявляться большое стремление к тому, чтобы бежать из родных мест, что заставляет их делать, конечно, нужда и недостаток земли. Многие едут на заработки, а ещё больше стремятся куда-либо переселиться навсегда. Ежегодно подаётся крестьянами огромное число просьб о дозволении переселиться. Так, в 1896 году просились в Акмолинскую область разом 221 семья, а в 1898 году по октябрь месяц заявили ходатайство о переселении в Сибирь две партии: одна в 50 семейств и другая в 26. Но из этих последних охотников войсковое начальство разрешило предпринять только тем, у которых найдётся семейного имущества на 300 рублей, да и то с условием, чтобы они, прежде чем переселиться, избрали из среды своей и послали в Сибирь для разведки двух ходоков, дав каждому из них на путевые издержки не менее 75 рублей.
Имущество всех 76 семейств волостное правление подвергало описи и оценке и из них всех оказалось способных к переселению, то есть имеющих имущества на 300 рублей, только 16 семейств. Теперь этим 16 семействам предстоит сложиться по 10 рублей и послать ходоков, но едва ли они это сделают, ибо все они, как нарочито, имеют душевные наделы и пробиваются в жизни, по сравнению с другими, ещё сносно и здесь на месте, хотя и изъявили желание переселиться. Безземельные же, каковых большинство – в числе 76 семейств, рвутся теперь в переселение всеми силами души, но их имущественный ценз далеко не соответствует их пламенному желанию и им волей неволей придётся биться и нищенствовать на родных песках.
Мне пришлось заглянуть в имущественный список этих 76 семейств, заявивших желание переселиться. Оказывается, что большинство из них имеют имущества только на сумму от 15-20 до 50 рублей. Против одного домохозяина, например, в ведомости стоит, что у него хата стоит 5 рублей, а другие дворовые постройки – 1 рубль, всего же имущества на 6 рублей. Где же такому бедняку думать о переселении? У другого домохозяина хата стоит 5 рублей и других построек нет никаких, но есть две лошади с упряжью на одну лошадь и одной повозкой, стоящие 45 рублей, а всего имущества на 50 рублей, но за ним недоимок 25 рублей.
Безземельные крестьяне в волости (их здесь, как выше сказано, 1585 человек), поставлены в условия крайне тяжёлые. Часть из них живут на юртовой земле Кепинской станицы, составляя всё население хутора Подка (неясно, это всё название или ошибка в статье). Крестьяне здесь платят казакам посаженную плату за усадьбы, за попас скота и пользование другими угодьями, оплачивают повинности почтарские, мостовые, церковные, пожарные и другие. Выходит, что они как бы только для этого живут и работают, состоя, словно крепостными у казаков и их неоплатными должниками. Точно также поставлены безземельные крестьяне-гуляевцы и в хуторе Фроловом, в юрте Кременской станицы. Малым легче здесь и тем безземельным крестьянам, которые живут в своих поселениях (то есть на надельной земле); они не платят только за усадьбы посаженной платы, за попас же скота на надельной земле платят, платят и за все повинности. Платежи у здешних крестьян обычные, как и во всех других волостях. Выкупные за землю и земские взносы не особенно обременительны, так как делаются они большей частью из общественных сумм.
Крестьяне имеют на своих наделах три скотские ярмарки: георгиевскую 23 апреля, никольскую 9 мая и донскую 19 августа, и получают за ярмарочные площади и скотские базы, устраиваемые при них, более 1000 рублей. Кроме того, они получают за разрешение открытия питейных заведений в год от 800 до 1200 рублей и этими-то деньгами погашают выкупные и земские платежи. Душевое же обложение в этом отношении делается только тогда, когда средств от общественных доходных статей не достаёт, причём облагают души сколько надо для полного погашения платежей.
Волостных сборов берётся с каждого человека по 1 рублю 48 копеек, а сельских положено было на 1898 год в самой слободе Гуляевке по рубль двадцать с души, в посёлке Фроловом по 1 рублю 37 копеек и приблизительно такие же суммы в посёлках Шуруповом и Поповом.
Дворов в Гуляевской волости в сентябре 1898 года состояло 521 и в них было населения:
2018 душ мужского пола и 1949 женского.
Домашнего скота было:
403 лошади,
2 461 голова рогатого скота,
1849 овец.
Гуляевская волость образована не со времени уничтожения крепостного права, как другие волости, а сравнительно недавно, - а именно, с 1877 года; до этого же времени все четыре поселения её входили в состав Михайловской волости. Крестьяне ходатайствовали об образовании у них самостоятельной волости, мотивируя своё желание постоянной нуждой в волостной власти для засвидетельствования разных актов, долговых расписок, получения удостоверений и свидетельств на отлучки и прочего, для чего каждый раз приходится ездить в слободу Михайловку, отстоящую от Гуляевки и других поселений на 50 и более вёрст.
Ходатайство было уважено и теперь население нисколько не раскаивается в учреждении у себя волости, так как на содержание волостных учреждений берётся с души всего от 1 р. 20 коп. до полутора рублей, между тем, как каждая поездка в Михайловскую волость обходилась в два и три раза дороже.
Иван Тимощенков
Газета «Приазовский край» № 161-163 июнь 1899 года.
Навигатор ← По округам донской области