— Вань, ты это сейчас серьёзно говоришь? – Людмила Петровна отложила газету, очки сползли на кончик носа, и она уставилась на сына поверх стекол. – Сам выбрал? Без меня? Ты вообще хоть раз в жизни что-то сам выбирал, кроме цвета носков?
Иван, сидя за кухонным столом, поджал губы и начал теребить край скатерти. — Ну, мам, ну что такого-то? Мне же не десять лет, чтобы у тебя разрешения на каждый шаг спрашивать.
— Не десять, конечно, – буркнула она, хмурясь. – Тридцать два года, а ума как у телёнка. И кто она хоть? Эта избранница твоя? Нашелся принц на белом коне.
— Лена, – Иван покраснел, как школьник, которого за плохую оценку отчитывают. – Она в магазине работает, продавщицей. Мы там и познакомились. Хорошая девчонка, правда.
— Хорошая, – Людмила Петровна фыркнула, как будто ей в нос пыль попала. – Всякая торговка себя хорошей называет. Уж я этих торговок повидала. И ты хоть бы, для приличия, познакомил бы, показал. Или уже всё, дело решённое? Я так понимаю, ты уже всё решил за нас?
— Да что показывать-то? – Иван пожал плечами, стараясь говорить уверенно, но голос предательски дрожал. – Я ж её не корову на базаре покупаю, мам. Люблю её, вот и всё. Ну, просто как-то так получилось, всё по-настоящему, не как раньше.
Людмила Петровна помолчала, барабаня пальцами по столу, с таким видом, будто обдумывает стратегию войны. Она всегда так делала, когда её что-то не устраивало. — Ну, люби, – наконец сказала она с издевкой. – Сам хлебнёшь потом горькой этой любви. Я посмотрю, как ты петь будешь, когда она твои носки стирать не захочет. Свадьбу когда думаете?
— Свадьба… – Иван замялся, покосившись на дверь, словно боялся, что кто-то подслушивает. – Небольшую хотим, так, распишемся, отметим с самыми близкими.
— Ну-ну, – Людмила Петровна встала со стула, сдвинув брови домиком. – Вот и посмотрим, что за невеста такая. Не побрезгуй, сынок, приведёшь в дом. Посмотрим, как она в моём доме жить-то будет.
— Мам, ну что ты сразу-то, – начал Иван, но мать уже развернулась, оставив его наедине со своими мыслями. “Ну, посмотрим, что дальше будет, как ты без моей помощи жить будешь,” — подумала Людмила Петровна, и ухмыльнулась.
“Вот и выберусь из-под твоей юбки,” — подумал Иван, но тут же с испугом оглянулся, не услышала ли мама его крамольную мысль.
***
— Ну, здравствуй, Леночка, – Людмила Петровна протянула руку, словно подавала кость собаке. В глазах ни капли тепла. – Проходи, располагайся.
Лена улыбнулась, стараясь не показать волнения, и пожала ее руку. — Здравствуйте, Людмила Петровна. Спасибо, что приняли.
Иван стоял рядом, глупо улыбаясь. — Мам, вот, познакомьтесь поближе.
— Познакомимся, – отрезала Людмила Петровна, осматривая Лену с головы до ног, как экспонат. – Чай будешь? Или сразу за стол?
— Чай, если можно, – ответила Лена, чувствуя, как от взгляда свекрови по спине бегут мурашки.
На кухне воцарилась напряженная тишина. Людмила Петровна не упускала случая показать свое недовольство. — Что это за кудри у тебя, как у одуванчика? – заметила она, наливая чай. – Неужто нельзя причесаться нормально?
— Ну, мама, – попытался вмешаться Иван.
— Молчи, Иван, – отмахнулась от него Людмила Петровна. – А ты, Леночка, чего это так громко смеёшься? Как сорока на всю округу. Нельзя как-то потише, что ли?
— Стараюсь, – тихо ответила Лена.
Потом был обед. Людмила Петровна внимательно следила за каждым движением Лены: как та держит вилку, сколько берёт еды, как жуёт.
Хорошо, вот переписанный диалог про борщ, где его приготовила свекровь, и с усиленным акцентом на конфликт:
— Ну, как борщ-то, Леночка? — Людмила Петровна ехидно улыбнулась, глядя прямо в глаза снохе. — Сама варила, старалась. Ты же знаешь, не у каждой хозяйки так получится.
— Вкусно, Людмила Петровна, — сказала она, стараясь не кривить душой. — Наваристый.
— Вкусно? – переспросила свекровь, приподняв бровь. – И всё? Ничего больше не скажешь?
Лена, почувствовав подвох, замялась. — Ну… хороший борщ, как всегда.
Людмила Петровна театрально вздохнула, отложив ложку. — Как всегда? – передразнила она. – Как будто ты мой борщ хоть раз ела. Я-то думала, ты как хозяйка заметишь, что соли не хватает. Аль совсем вкус потеряла?
Лена почувствовала, как щеки начинают гореть. Она поняла, что попалась в ловушку. — Может, немного и не хватает, — призналась она, стараясь не смотреть на свекровь.
— Может? – Людмила Петровна ехидно усмехнулась. — Да он как трава, без соли-то. А я всё переживала, как бы не пересолить, угодить хотела. Видать, тебе, Леночка, не угодишь.
Иван, сидевший рядом, начал ерзать на стуле, не зная, куда деть глаза. — Мам, ну зачем ты так? – пробормотал он. – Нормальный борщ.
— Нормальный, – отрезала Людмила Петровна, не отрывая взгляда от Лены. – Для тебя-то всё нормальное, лишь бы в рот попало. А вот Леночка наша, видать, привередливая.
Лена молча сжала вилку, чувствуя, как внутри нарастает гнев. Она прекрасно понимала, что дело вовсе не в соли, а в том, что свекровь просто ищет повод придраться. Напряжение за столом достигло предела, готовое взорваться в любую секунду.
После обеда она решила помочь с уборкой. — Ой, не трогай, не надо, – замахала на неё руками Людмила Петровна. – Ты лучше отдохни, не привычная же ещё. Я сама всё сделаю, а то только намусоришь.
Вечером, когда они остались наедине в комнате, Лена не выдержала. — Вань, что это было? – спросила она, стараясь не повышать голос. – Она меня ненавидит.
— Да ну, тебе кажется, – отмахнулся Иван. – Мама просто такая, строгая. Она же добрая на самом деле.
— Добрая? – Лена горько усмехнулась. – Вань, ты вообще ничего не замечаешь?
— Ну, не знаю, – Иван пожал плечами. – Привыкнешь, она просто… переживает за нас.
Лена посмотрела на него и поняла, что бесполезно что-либо объяснять. Она почувствовала себя совсем одинокой в этом чужом доме.
***
Жизнь в доме Людмилы Петровны превратилась для Лены в ежедневное испытание. Каждое утро начиналось с проверки – как она оделась, как приготовила завтрак, как убрала постель.
— Что это за мятая юбка? – ворчала свекровь, осматривая Лену с прищуром. – Неужели нельзя погладить? Как чучело городское.
Лена молча уходила гладить юбку, стараясь не отвечать. Она понимала, что любое ее слово вызовет еще большую волну недовольства.
— Ты чего это окна так моешь? – ворчала Людмила Петровна, когда Лена решила протереть стекла. – Вся в разводах, только хуже сделал. Лучше бы сидела, не мешала.
— Я хотела помочь, — тихо отвечала Лена, чувствуя, как силы на исходе.
— Помощь твоя, как от козла молока, – отмахивалась Людмила Петровна. – Лучше не трогай ничего, не умеешь ведь.
Иван, как обычно, старался не вмешиваться. Он приходил с работы, ел ужин, молча выслушивал мамины жалобы на Лену, и уходил смотреть телевизор. — Вань, ну что это такое? – говорила Лена, когда они оставались наедине. – Она меня просто изводит.
— Ну, мам просто такая, – отмахивался Иван. – Ты же знаешь, у нее характер такой. Надо просто привыкнуть.
— Привыкнуть? – вскидывалась Лена. – К постоянным оскорблениям? К тому, что она меня за человека не считает?
— Да не оскорбляет она тебя, – морщился Иван. – Ну, ворчит немного. Ты же сама тоже не подарок.
— Я не подарок? – Лена не верила своим ушам. – Вань, ты вообще меня слышишь? Она каждый день меня унижает, а ты говоришь, что я не подарок?!
— Ну, не заводись, – Иван отворачивался. – Мама же плохого не посоветует. Она просто хочет, как лучше.
— Как лучше?! – Лена готова была кричать. – Она хочет, чтобы меня здесь не было! Вань, ты хоть когда-нибудь на моей стороне будешь?
— Ну, не начинай опять, – Иван вздыхал, устало потирая глаза. – Я же устал, давай спать.
Лена смотрела на него, и понимала, что между ними растет стена непонимания. Она чувствовала себя совершенно одинокой, словно в клетке, где есть только она и ее ненавистница-свекровь. А Иван, как обычно, прятался за маминой спиной.
***
Иван уехал в командировку на неделю. Лена думала, что это будет передышка, но ошиблась. Людмила Петровна, оставшись один на один со снохой, решила, что пришло время “выдавить” ее из дома.
— Ты чего это спишь до обеда? – ворчала Людмила Петровна, врываясь в комнату Лены утром. – Лежишь тут, как барыня. Работать надо, а не бока пролеживать.
— Я вчера поздно уснула, – тихо отвечала Лена, стараясь не спорить.
— А кто виноват? Сама виновата, – не унималась свекровь. – То сериал смотрит, то в телефоне сидит. Не невестка, а не знай что.
Целый день Людмила Петровна цеплялась к Лене по каждому поводу. То чай не так налила, то пыль не так протерла, то слишком громко разговаривала по телефону.
— Ты что тут кричишь, как резаная? – возмущалась Людмила Петровна, когда Лена разговаривала с подругой. – Мне и так от твоего голоса голова болит, так еще и по телефону орешь.
Вечером, когда Лена готовила ужин, свекровь стояла рядом, придирчиво наблюдая за каждым ее движением. — И чего это ты тут готовишь? – ворчала Людмила Петровна. – Опять какую-то гадость? Я же говорила, что ты готовить не умеешь.
— Ну, а что мне готовить, если ничего не нравится? – не выдержала Лена. – Вы все время недовольны, что бы я ни делала.
— А ты что, хочешь, чтобы я тобой довольна была? – презрительно усмехнулась Людмила Петровна. – Не дождешься. Ты мне противна, как… как болячка на пальце.
Лена почувствовала, как к горлу подступает ком. — За что вы меня так ненавидите? – спросила она, с трудом сдерживая слезы. – Что я вам такого сделала?
— Ты своим существованием меня бесишь, – отрезала Людмила Петровна. – Ты тут никто и звать тебя никак. Ты в моем доме, на моей территории. Так что знай свое место.
Лена опустила взгляд, стараясь взять себя в руки. — Хорошо, – тихо сказала она. – Я поняла.
Ночью, после очередного унизительного придирательства, Лена больше не могла терпеть. Она собрала свои вещи, аккуратно сложила их в чемодан. Написала короткую записку Ивану, в которой не стала ничего объяснять, просто сказала, что уезжает. А потом она вышла из дома, оставив позади ненавистный дом и свекровь, которая в этот момент, наверняка, уже спала крепким сном.
***
Иван вернулся из командировки, ожидая увидеть мирный дом. Но вместо этого его встретила мама, вся в слезах и с драматическим рассказом о «бесцеремонной невестке».
— Представляешь, Ваня, она собрала вещи и ушла! – всхлипывала Людмила Петровна, вытирая глаза платком. – Ни слова, ни объяснения. Просто ушла, как воровка!
Иван слушал, сдерживая раздражение. Он знал, что мама всегда умела изобразить несправедливость. Но слова Людмилы Петровны, как всегда, звучали убедительно.
— Ну, и правильно, – сказал он, чтобы успокоить мать. – Она же не понимает, как с тобой надо разговаривать. Своей вины не видит.
— Так и есть. Она моя невестка! – воскликнула Людмила Петровна. – Я должна была ее научить жизни. Как же иначе?
Иван вздохнул. Всю свою жизнь он считал, что обязан слушаться свою мать во всём. — Мам, давай не будем об этом, – попросил Иван. – Пошли лучше чай пить, отдохни.
В следующий день Иван, недолго думая, по совету матери, обратился к адвокату с иском о разводе. Он не спросил Лену, не поговорил с ней, не попытался узнать её сторону истории. Просто послушно последовал совету матери.
— Ну, Ваня, правильно сделал, – прокомментировала Людмила Петровна, с гордостью глядя на сына. – С таким характером, как у неё, нам с ней всё равно не ужиться.
***
Лена, сидя в своем новом маленьком съемном жилье, чувствовала пустоту. Пустоту в душе и пустой холодильник. Она никогда не жаловалась на жизнь, и вдруг всё рухнуло. “Вот так,” – думала она, вспоминая разговор с Иваном. – “Просто ушёл, потому что мама сказала…” Ей было обидно, но в то же время она чувствовала лёгкость.
Иван, погруженный в привычную рутину, не чувствовал ни раскаяния, ни боли. Ему было спокойно. Мама была довольна. Вот и всё. Спустя какое-то время, он вновь увидел её лицо в толпе – наспех надетые украшения, смех – на мгновение ему стало немного не по себе. Но это быстро прошло. Он не мог себе позволить признаться в том, что ему не хватает ее.