— Зоя, открывай немедленно! — глухо прозвучал голос отчима за дверью.
Девочка сжалась на своём узком диване, крепко прижав к груди старую тетрадь. Её сердце билось так громко, что, казалось, было слышно в коридоре. В этой тетради она любила записывать свои мысли и маленькие истории, словно прятала там кусочки своей души. Но Григорий, её отчим, называл это «глупыми фантазиями».
— Слышишь?! — повторил он громче, раздражённо. — Опять бездельничаешь?
Зоя вздрогнула и со вздохом поднялась, щёлкнув дверной ручкой. В комнату ворвался резкий запах сигарет и одеколона, который она терпеть не могла.
— Что ты тут пишешь? — Григорий кивнул на тетрадь. — Всякую ерунду? У тебя нет других дел?
— Я сделала уроки, — тихо ответила Зоя.
— Уроки… — он усмехнулся, оглядываясь в поисках поддержки. Но рядом была только Маша — мать Зои, которая стояла за его спиной и молчала, опустив глаза.
— Гриш, ну не дави на нее… — попыталась вмешаться она. — Девочке же нужно как-то отвлекаться…
— Отвлекаться? — отчим резко повернулся к Маше. — Другая бы уже ходила на кружки или помогала по дому. А эта только и умеет, что мечтать! Скорее бы её в интернат, и всё.
У Зои внутри словно лопнула невидимая нить. Опять эти разговоры об интернате… Будто она — тяжёлое бремя, от которого ему хотелось избавиться. Девочка прикусила губу и, стараясь не расплакаться, выскочила в коридор. Телефон в кармане завибрировал. Это могла быть только Вика — единственная подруга, которая всегда её поддерживала.
— Зоя, выходи, — послышалось в трубке. — Я жду тебя у лавочки.
Она выскользнула за дверь, не обращая внимания на растерянную Машу и сердитого Григория. Слёзы жгли горло, но нужно было держаться.
Семейная жизнь Зои пошла наперекосяк ещё в начальной школе. Когда-то у неё был родной отец — Кирилл, весёлый и добрый человек, который водил её в парк аттракционов и покупал вафли с карамелью. Но родители постоянно ссорились, и в конце концов отец ушёл. Через год мама Маша привела в дом нового мужчину — Григория. Он оказался жёстким человеком, не терпящим чужого мнения и вообще не любящим детей. Зоя изо всех сил пыталась к нему привыкнуть, но ничего не вышло. Подруги говорили: «Может, тебе просто повезёт, и отчим окажется нормальным?» Но Зоя лишь горько усмехалась.
После переезда Григория в их квартиру мать стала отдаляться: «Зоя, не мешай Грише», «Зоя, учись уступать», «Зоя, пусть отчим решает»… Девочка хотела вернуть хотя бы часть прежней материнской ласки, но натыкалась на холод. Иногда, когда Григорий уходил по делам, Маша смягчалась, обнимала дочь, но стоило ему появиться, как вся нежность испарялась. А когда Зоя заговаривала об отце — Кирилле, мать откровенно злилась: «Забудь его! Не звони!»
Так девочка поняла, что может рассчитывать только на себя… и на свою тихую мечту о том, что отец когда-нибудь вернётся. В тетрадь она записывала небольшие истории о папе и дочке, которые вместе путешествуют по городам, смеются и делятся секретами. Именно эти «фантазии» Григорий ненавидел больше всего.
Вика, худенькая смышлёная девочка, сидела на скрипучей лавочке возле старого кедра. Увидев заплаканные глаза подруги, она тут же бросилась к ней:
— Зой, опять ссорились?
— Да… Григорий орёт, маме всё равно. Говорит, скоро меня в интернат отправят, чтобы я не путалась под ногами… — Зоя сглотнула горечь.
— Да они что, с ума сошли?! — Вика возмущённо всплеснула руками. — А твой отец не может вмешаться
— Мама запрещает нам общаться, — Зоя вздохнула. — Говорит, он вообще не хочет меня видеть. Но я уверена, что это всё ложь. Я помню, как сильно он меня любил… Если бы я только знала, где он
— Так давай найдём его! — предложила Вика. — Социальные сети, группы, городские сообщества. Нужно попытаться. Это же твой отец.
В глазах Зои мелькнула искра
— Да, давай. Хуже уже не будет. Если папа согласится взять меня к себе, то никакой интернат не понадобится…
Подруги договорились вечером вместе поискать контакты Кирилла, вспомнив, что он увлекался фотографией и мог тусоваться в тематических пабликах. Зоя уже представляла, как напишет ему: «Пап, забери меня…»
На следующий день Зоя отправилась к бабушке Оксане Николаевне — матери Маши. Бабушка всегда встречала внучку пирогами и доброй улыбкой.
— Бабуля, у меня беда… Они хотят отправить меня в интернат, Григорий всё время орёт, а мама не защищает.
— Ох, девочка моя… — бабушка нахмурилась. — Я уже слышала об их планах. Боятся лишней ответственности. Гришка-то человек грубый, твоей матери вечно говорит, что с тобой много проблем. Я-то не согласна,
Зоя почувствовала, как горячие слёзы готовы брызнуть из глаз: «Ты не можешь поговорить с мамой?»
— Пыталась, но она твердит, что не сможет жить без Гриши, боится остаться одна. Он обещает ей «помощь», но это всё разговоры… А насчёт твоего отца, Кирилла, увы, ничего не известно.
Зоя сникла. Но бабушка сжала её ладонь:
— Послушай, внученька, не теряй надежды. Если отец захочет, он найдётся. А ты… будь осторожнее. Если увидишь, что дома становится совсем невыносимо, беги ко мне или к тёте Насте.
Девочка кивнула, спрятав взгляд. Внутри зрели подозрения, что уходить все-таки придётся.
Вечером, возвращаясь, Зоя услышала за дверью разговор матери и отчима:
— Маша, пусть эта девчонка не путается под ногами. Я узнал, что есть хорошая школа-интернат подальше от нашего города. Она будет учиться и жить при школе.
— Вот так сразу?.. Может, подождём до конца учебного года? — мать говорила нервно, но не повышала голос.
— Нечего тянуть! — отрезал отчим.
Зоя застыла, чувствуя, как земля уходит у неё из-под ног. Сердце колотилось: они действительно решили сдать её куда-то, как ненужный мешок. Подойдя к своей комнате, она ловко проскользнула внутрь.
«Надо что-то делать», — решила девочка.
Тётя Настя — младшая сестра Маши, добрая душа, жила в соседнем районе
Поздним вечером девочка набрала номер:
— Тётя Настя, это Зоя… Мне страшно. Они хотят отправить меня в интернат. Можно к тебе приеду?
— Приезжай скорее! — ответил уверенный голос. — Я поговорю с твоей матерью. Это же безобразие, они не могут просто так тебя выгнать!
Зоя с трепетом сложила в рюкзак несколько вещей, тетрадь, немного денег, скопленных за мелкие подработки, и, пока Маша и Григорий громко спорили на кухне, тихонько выскользнула из квартиры. Она шла под тусклым светом фонарей, сжимая лямки рюкзака. Ей казалось, что она бросает всё, что знала, все что ей было знакомо но, может быть, именно это её и спасёт.
Тётя Настя встретила её, усадила на диван, напоила горячим чаем:
— Здесь ты в безопасности. А дальше разберёмся. Пока поживёшь у нас с дядей Славой, хорошо?
Зоя не выдержала и расплакалась, впервые почувствовав, что о ней искренне заботятся. Тётин муж, Слава сказал:
— Нужно найти твоего отца. Пусть заберёт тебя к себе, раз твоя мать так поступает.
— Но я не знаю, где он… — всхлипнула Зоя.
— Сейчас всё можно найти, если очень захотеть. Люди же ищут потерявшихся родственников. У меня есть знакомые, которые могут помочь.
Сердце Зои учащённо билось от надежды. Может быть, мечта о воссоединении с отцом совсем близка?
Через пару недель, когда тётя Настя уже собиралась официально оформить опеку, позвонила Маша. Её резкий и надтреснутый голос почти кричал в трубку:
— Ты, Настя, не смей вмешиваться в дела моей семьи! Отдай Зою, или я заявлю о похищении!
— Похищении? — тётя Настя горько усмехнулась. — Сестра, опомнись, девочка сама ко мне пришла. И вообще, что вы там задумали? Интернат? Когда у неё есть живая тётя?
— Гриша считает, что так будет лучше. У него знакомый директор интерната. Там строгий режим, дисциплина…
— А тебе самой не стыдно? — сорвалась Настя. — Тебя дочь умоляет вернуть родного отца, а ты её куда хочешь отправить?
Но Маша повесила трубку.
Вскоре пришли официальные бумаги: «Отправка в летний лагерь» — так Григорий назвал это, чтобы всё выглядело безобидно. Зое велели прийти к автобусу в определённый день. Настя сказала, что они попытаются бороться, но опасалась: закон на стороне матери, если она не лишена родительских прав.
В назначенный день Зоя вместе с тётей и дядей Славой всё же поехала к месту сбора, где уже стоял автобус. Рядом с ним торчали Григорий и Маша. Увидев девочку, отчим тут же отодвинул Настю и велел:
— Всё, прошу внутрь, Зоя. Не делай сцен!
Зоя смотрела на мать, желая увидеть в её глазах хоть каплю сожаления. Но Маша лишь отвернулась, словно боялась встретиться с ней взглядом. Девочка почувствовала, как к горлу подступает комок, и сделала шаг назад, едва сдерживая слёзы.
— Если ты не хочешь… — начал дядя Слава, но Григорий цыкнул на него.
— Заткнись, не лезь! Это моя семья!
И тут раздался тихий, но уверенный голос:
— А моя тоже.
Все обернулись. К ним приближался мужчина, высокий, с немного усталым лицом, но решительным взглядом. Зоя почувствовала, как мир вокруг неё переворачивается. Она узнала его по фотографиям из старых альбомов: Кирилл, её родной отец.
— Папа… — прошептала она и сделала к нему шаг.
— Зоя, прости, что так долго не мог тебя найти, — Кирилл наклонился к дочери и осторожно обнял её. — Твоя тётя сказала, что тебе грозит интернат, и я не мог этого допустить.
Отчим Григорий подался вперёд:
— Ты вообще кто такой? Исчез из жизни девчонки, а теперь приперся…
— Я её отец, — твёрдо ответил Кирилл. — И закон на моей стороне, если мать пытается отправить ребёнка в интернат, не дав мне шанса помочь.
Маша прикрыла лицо рукой:
— Кирилл, да ты… Ты же не платил алименты! Исчез сам…
— Я уходил, потому что ты не давала мне видеться с Зоей и грозила полицией, — его голос дрогнул. — Но теперь, когда моя дочь в беде, я не могу отступить.
Зоя, сжимая пальцы от волнения, чувствовала, как отчим сверлит их злобным взглядом. Он явно не ожидал такого поворота.
Настя встала между ними:
— Маша, ты хочешь, чтобы все узнали, что ты готова отдать дочь по указке Гриши? Думаю, социальные службы быстро разберутся, что здесь происходит!
Григорий угрюмо сжал кулаки, но, увидев, что вокруг уже собираются свидетели, лишь выдавил:
— Ладно… Забирай её, раз так. Никто тебя не держит силой.
Маша попыталась что-то сказать, но Кирилл мягко тронул её за руку:
— Когда-нибудь ты поймёшь, как больно было Зои. Если хочешь, потом поговорим. А пока я забираю дочь, и это окончательно.
Кирилл забрал Зою к себе. У него была скромная квартира на другом конце города, где он жил и работал фотографом-фрилансером. Там для дочери нашлось место и в сердце, и в комнате — пусть и маленькой, но своей, без криков и угроз. Первые дни Зоя ходила как во сне: боялась, что всё это исчезнет и её снова заберут в «лагерь».
Кирилл постоянно повторял:
— Зоя, я буду рядом. Я не позволю тебя обидеть. Наконец-то у меня есть шанс восполнить все те годы, что мы потеряли.
Он оформил документы об установлении места жительства дочери у него, а Маша не стала сопротивляться — то ли из страха публичного скандала, то ли из безразличия. Григорий, судя по всему, оказался не готов к долгим судебным тяжбам.
Прошло несколько месяцев. Зоя потихоньку привыкала к новой жизни. Кирилл помог ей записаться в литературный кружок — ведь она любила сочинять. Теперь вместо упрёков отчима она слышала от отца: «Пиши, детка, я верю в твой талант». Иногда она вспоминала прежний дом, мать и те дни, когда Маша была нежной и заботливой. Тяжёлые воспоминания никуда не делись, но девочка понимала: теперь она в безопасности. И это главное.
В один из вечеров Зоя спросила:
— Пап, а почему так получилось, что вы расстались?
Кирилл, вздохнув, ответил:
— Твоя мама очень боялась остаться одна, а я… я не смог доказать, что люблю ее.И в один прекрасный день просто ушёл. Но теперь я не допущу такой ошибки. Ты — моя дочь, моя семья.
Зоя улыбнулась, чувствуя, как теплеет на сердце. Она поняла, что семья начинается там, где людей связывает не страх или долг, а любовь и желание быть вместе. И пусть впереди их ждут трудности, она знала одно: на этот раз отец уже не исчезнет из её жизни. И никакой отчим не заставит её бояться мечтать.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.