— Деньги, деньги… Где их взять? — бормотала Наталья Владимировна, пытаясь нащупать в сумке пару смятых купюр.
Сквозь пелену слабости она видела, как мимо неё проходят безразличные люди, в глазах которых читалось: «Опять эти попрошайки!» А ведь всего неделю назад она и представить не могла, что придётся так унижаться. Но сейчас другого выхода не оставалось… Сын, Слава, как всегда, пришёл пьяным, потребовал денег. А когда она отказала, — выволок все сбережения, оставив её ни с чем.
Сглатывая горечь унижения, Наталья Владимировна осторожно прислонилась к стене супермаркета. Глазами искала хоть какую-то тень сочувствия у прохожих. И вдруг чей-то голос окликнул её:
— Наталья Владимировна? Это вы?..
Высокий мужчина в сером пиджаке бежал к ней, но, споткнувшись, упал на колени прямо у её ног. Собравшись, он поднялся и заговорил прерывистым, возбуждённым голосом:
— Вы — святая… Вы не представляете, сколько раз я пытался вас найти!
Наталья Владимировна оторопела:
— Простите, мы знакомы?
Он улыбнулся, смущённо вытер руки носовым платком и поклонился:
— Меня зовут Андрей Петрович. Вы, возможно, не помните, но я когда-то видел вас у перехода. И в тот же день получил огромный выигрыш на бирже! С тех пор верю, что вы приносите удачу…
Женщина отшатнулась:
— Да какая я святая… Просто пожилая мать, которая просит милостыню, чтобы хоть как-то прокормиться.
И в этот миг перед её глазами вспыхнули воспоминания: муж, Иван Петрович, долгие годы они вместе работали, чтобы дать сыну лучшее будущее… А в итоге — что получилось? Она стоит тут, с дрожащей рукой, прося у незнакомцев по копейке.
— Расскажите, что с вами? — спросил Андрей Петрович, видя, как страдание проступает в её лице. — Я могу чем-то помочь?
Слёзы выступили у неё на глазах. И она, чувствуя странное доверие к этому мужчине, стала говорить.
Слава родился поздним ребёнком у Натальи Владимировны и Ивана Петровича. Родители души не чаяли в сыне: отдавали все силы и средства на его воспитание. Отец тянулся к любой подработке, мать вечно брала смены сверхурочно, лишь бы Слава ни в чём не нуждался. Но в подростковом возрасте Слава стал доставлять немало хлопот: хулиганил, связался с дурной компанией, мог уйти из дома на ночь. Родители пытались урезонить его, но всякий раз Слава вырывался из-под контроля, требуя денег на какие-то «важные нужды», а на деле тратил их на пьянство и клубы.
После смерти Ивана Петровича Слава и вовсе оторвался от реальности: загулы, шумные вечеринки, одноразовые подработки, которые тут же терял по собственной глупости. Наталья Владимировна решила, что сыну нужна поддержка, но столкнулась с жёсткой реальностью: Славу не исправить, пока он сам этого не захочет. И всё же она не могла его бросить. Он ведь её единственный…
Со временем Слава стал ещё жёстче требовать денег, угрожая и даже отбирая материнскую пенсию. В конце концов женщина оказалась без накоплений — всё ушло в неизвестное направление. И когда она попыталась спрятать свои последние сбережения на случай собственных похорон, Слава нашёл и эти гроши.
В отчаянии она пошла просить подаяние: лучше так, чем влезать в долги перед соседями или братом. Брат уже однажды давал ей крупную сумму, но строго предупредил: «Помни, помогу один раз, а потом сам пропаду, если ты будешь всё отдавать Славе.»
Вот так Наталья Владимировна и оказалась у супермаркета…
Андрей Петрович выслушал историю, не перебивая. На его лице скользили эмоции: от сострадания до негодования. Когда Наталья Владимировна умолкла, вытирая слёзы платком, он решительно произнёс:
— Вы не должны так жить. Давайте я помогу вам встать на ноги.
Женщина растерянно посмотрела на него:
— Но почему?.. Мы ведь почти не знакомы.
— Иногда жизнь сводит людей не просто так. Когда-то, случайно увидев вас, я ощутил внутри… покой. И вы говорите, что не святая, но ведь вы дали мне веру, что чудо возможно. А потом я действительно получил большую прибыль. Может, это совпадение. Но теперь мне хочется отблагодарить вас.
Она вздохнула, глядя в добрые глаза Андрея Петровича:
— Сын мой… Он живёт только мной. Не могу я его бросить.
— И не нужно. Давайте вместе подумаем, как ему помочь. Но сперва надо сделать так, чтобы вы сами были в безопасности, — Андрей Петрович протянул ей деньги. — Купите всё необходимое. А дальше я навещу вас дома. Согласны?
Наталья Владимировна невольно кивнула: внезапно она почувствовала, что ещё не всё потеряно. В груди зародилась маленькая искра надежды.
По пути домой Наталья Владимировна купила продуктов. Деньги, которые дал Андрей Петрович, были значительно больше, чем в её привычном бюджете. Но она решила: «Нельзя всё тратить на сына… Надо хоть немного оставить на чёрный день.»
Когда она вошла в квартиру, едкий запах табачного дыма ударил в нос. На диване, поджав ноги, лежал Слава. Он приподнял голову и хрипло спросил:
— Мам, деньги есть? Жрать хочу… да и ещё кое-что нужно.
Наталья Владимировна не стала рассказывать, откуда деньги. Просто достала пакет с продуктами, поставила на стол:
— Иди поешь. Холодец, хлеб, кисель… Я сейчас подогрею.
Сын, матерясь, встал и пошёл на кухню. Глядя, как Слава ест прямо руками, Наталья Владимировна тихо произнесла:
— Славочка, у меня есть предложение. Давай, я поговорю с одним знакомым: он готов устроить тебя на хорошую работу — водительскую, под его присмотром. Надо только не пить…
Слава лишь засопел:
— Не лезь ко мне со своими советами! Я сам знаю, что мне надо.
— Зачем ты в притоне сидишь ночами, дружишь с этими… людьми? Ну хочешь, я дам тебе телефон знакомого? Он тебя возьмёт, если не будешь пить…
Сын вдруг с размаху ударил ладонью по столу, опрокинув кружку с киселём:
— Оставь, говорю! Мне не нужна эта возня. Дай денег, и всё.
Наталья Владимировна сжала губы. Внутри всё вспыхнуло болью: «Как же так, мальчик мой…» Но она всё равно не могла выгнать его. И пыталась, как умела, успокоить:
— Хорошо. Но обещай хоть что-то менять в своей жизни…
Слава выругался, отвернувшись к окну. Ему явно было всё равно, что мать надеется его исправить.
Через несколько дней Наталья Владимировна вновь встретилась с Андреем Петровичем. Он пришёл к ней домой, принёс цветы и торт — скромный подарок, но всё же. Слава в это время отсутствовал, видимо, где-то с друзьями. Андрей Петрович осмотрел обстановку: старые обои, полураскладной диван, да куча пустых бутылок под столом.
— Вы ведь работали всю жизнь, — тихо сказал он, — за что же вам такая доля?
— За сына, — пожала плечами Наталья Владимировна. — Мы с мужем мечтали дать ему всё…
Пока они разговаривали, в дверь вломился Слава, шатающийся и злой. Увидев незнакомого мужчину, тот криво улыбнулся:
— О, богатенький кавалер, да? Мам, ты теперь себе блатного сыскала? Ну что, поделимся деньгами?
Андрей Петрович строго посмотрел на него:
— Не смей так говорить с матерью. Её уже тошнит от твоих выходок!
— А тебе какое дело? — Слава подошёл к нему вплотную, сжимая кулаки. — Это моя мать, и она сама решит, кто ей нужен.
Женщина в ужасе встала между ними:
— Слава, успокойся! Андрей Петрович просто помогает…
— Помогает?! А кто помог мне, когда я работал в автомастерской и меня уволили?! — Слава кричал, глаза налились злостью. — Я хотел денег, чтобы как-то выжить, а ты, мать, мало мне давала! Я же твой сын!
— Какой смысл давать, если ты всё проматываешь на выпивку и клубы? — Андрей Петрович не сдавал позиций.
— Заткнись! — Слава поднял руку, но Наталья Владимировна схватила его за запястье:
— Сынок, нет! Не смей… Я прошу!
В этот миг Славе будто чего-то не хватило — решительности или злобы. Он опустил руку, выругался и рванул к выходу:
— Все вы тут против меня! Ухожу, чтоб глаза вас не видели!
Дверь с треском хлопнула. Наступила тяжёлая тишина. Наталья Владимировна бессильно опустилась на стул, Андрей Петрович сочувственно накрыл её руку своей:
— Простите, я, кажется, усугубил ситуацию…
— Это не вы, — покачала она головой. — Он сам загнал себя в угол. Боюсь, что если так продолжится, он… пропадёт.
На следующий день Слава не вернулся. Прошло двое суток — никаких известий. Наталья Владимировна металась между страхом и злостью на сына. Андрей Петрович оставался рядом, привозил еду, помогал по хозяйству. Она чувствовала, что не одна: в его присутствии к ней возвращалась уверенность в завтрашнем дне.
Наконец Слава позвонил ей вечером, голосом пропитым:
— Мам, слушай… Мне нужна помощь, меня тут хотят «прижать» за долги. Ты можешь дать деньги?
— Сынок, у меня нет никаких денег. Ты уже забрал все мои сбережения…
— Да ладно, у тебя наверняка что-то осталось. Да хоть у любовника этого попроси!
У Натальи Владимировны потемнело перед глазами: как бы она ни переживала, а давать деньги на такое уже не могла. Но сердце не давало ответить резким отказом.
В этот момент Андрей Петрович, стоявший рядом, попросил у неё телефон, включил громкую связь:
— Слава, послушай. Я готов помочь тебе закрыть долг, но только один раз. И при одном условии: ты уходишь из своей компании, и идёшь работать ко мне в курьерский отдел. И не пьёшь. Понял?
Слава молчал несколько секунд, потом выдавил:
— Почему я должен тебе доверять?
— Потому что твоя мать уже не может тащить тебя дальше. И ещё потому что у тебя нет другого выхода.
Снова тишина. Затем Слава сдался:
— Ладно… Только шевелись быстрее, а то у меня нет времени.
Андрей Петрович положил трубку, выдохнул и взглянул на Наталью Владимировну:
— Ну что ж, если можно вытащить парня из болота — надо попробовать.
Женщина не знала, радоваться ей или тревожиться ещё сильнее. Но в душе теплилось крохотное пламя: «Может, действительно, ещё не всё потеряно?»
Слава пришёл к Андрею Петровичу с сумрачным видом, в тот же день тот закрыл его долг, подписав с парнем договор, по которому Слава обязался работать и каждый месяц возвращать часть денег. Наталья Владимировна наблюдала со стороны, как сын, скрипя зубами, принимал эти условия. Но она видела: в глубине души он был благодарен, что хоть кто-то ещё делает шаг навстречу.
Постепенно Слава освоился в курьерском отделе, с трудом, но держался: знал, что стоит один раз сорваться, и Андрей Петрович отменит свою помощь, а мать уже не примет его в старом виде. Андрей Петрович регулярно навещал её, привозил свежие продукты, а иногда и приглашал в кафе — хоть ненадолго отвлечься от бытовых забот. Соседи замечали, как расцветает лицо женщины, и шептались, что это у неё «новый муж». Но Наталья Владимировна просто смущённо отмахивалась.
Славу она по-прежнему видела редко, но это были более спокойные встречи: он не требовал денег, а, наоборот, приносил ей конверт с небольшой суммой. Мол, «Это тебе за квартиру, раз уж я там прописан». Женщина улыбалась, едва сдерживая слёзы: «Сын всё-таки может быть другим…»
И вот однажды вечером, когда Наталья Владимировна стояла у плиты, появился Слава: вид у него был усталый, но трезвый. Подошёл к матери, обнял за плечи и тихо сказал:
— Прости меня, мам. Я больше никогда не причиню тебе боли.
Она всхлипнула, и растроганная, обняла сына в ответ. Он и не думал, что она простит его так быстро. Но она всегда прощала: ведь Слава — её кровинка, пусть и нелёгкая.
В комнату вошёл Андрей Петрович, держа в руках букет астр. Он увидел их объятие, улыбнулся:
— Кажется, у меня есть предложение: давайте будем жить как настоящая семья.
Слава промолчал, смущённо покашлял. Наталья Владимировна глянула на Андрея Петровича тёплым взглядом: «Семья… Казалось, это слово уже потеряло для меня смысл. Но, возможно, именно сейчас и начинается новая глава!»
Она понимала, что сын ещё не до конца исправился, и неизвестно, сколько раз он оступится впредь. Но в этот момент женщина решила слушать не только зов материнской любви, но и уважать саму себя. Теперь, когда рядом есть добрый человек и когда Слава хотя бы понемногу идёт на поправку, можно надеяться, что беды останутся позади.
«Нужно уважать себя и не забывать о себе», — напомнила она себе слова подруги Марии Захаровны. И, улыбаясь сквозь слёзы, приняла букет астр из рук Андрея Петровича.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.