Вчера мама передала пирожки – помянуть свою бабушку, бабу Лиду, маму бабы Шуры. Мне она прабабка, и я ее отлично помню. У меня из пра- только она и была с двух сторон.
Вот такая.
Даже на фото видно, какие у нее густые черные волосы. Она рассказывала, что в молодости приходилось даже выстригать пряди, иначе тяжело было голове, и это было незаметно. А глаза – красивого серо-голубого цвета, что на фоне смуглой кожи и черных волос смотрелось отлично! Я рядом с ней выглядела как бледнолицый брат, вернее, потомок, особенно когда только приезжала из «хмарной» Москвы.
Ходила семейная легенда, что в крови у нас когда-то отметились или цыгане, или греки. В принципе, в Ворошиловградской области, под Краснодоном, откуда она родом, были когда-то греческие колонии. Насчет цыган сомнительно: что-то не встречала я сероглазых цыган. А у нее был смуглыми и сероглазыми были отец и один из трех братьев. Мама же, баба Паша, моя прапрабабка, имела типичную внешность русской красавицы, с тонкими чертами лица и светлой кожей. Примерно, как на картинах художника Константина Васильева. Но характер – кремень.
Энергии бабы Лиды хватило бы на четверых! Я по сравнению с ней была просто вареной рыбой. С утра до вечера она возилась по хозяйству, а вечером мы с ней сидели на кожаном сиденье от машины, которое ей заменяло лавку под домом (отдал кто-то из многочисленных знакомых). Смотрели на звезды, ели вишни или дыню, болтали, пели песни, и ночная фиалка постепенно набирала аромат! Она росла вдоль бетонной дорожки и как-то выживала, несмотря на кошек-собак, которые любили там поваляться. Вечером баба Лида на мое «Спокойной ночи» отвечала «Взаименно!», и мне это так нравилось почему-то. Я в ее домике с низкими потолками жила по несколько дней, когда была на каникулах у бабы Шуры, и мне там очень нравилось. Благо, жили они в трех автобусных остановках друг от друга. Спал я на старинной кровати с металлическими «шишечками», она потом всплывет и в «Все живы». Мы с ней пилили дрова двуручной пилой, белили стены, ходили спозаранку на рынок за арбузами и варенцом, «подливали» цементом дорожки. Она меня ничего не заставляла делать, и я много времени просто валялась на веранде или на железной кровати под сиренью, сочиняла в голове свои истории и смотрела, как далеко, за посадкой, по террикону шахты «Комсомолец» катается вагонетка. Дом стоял на горушке, и обзор был отличный. Еще у нее всегда были по три кошки и собаки, и я с ними играла. Однажды один из псов, Каштан, приволок из посадки тяжеленный сверток с рыбой, и у всех животных несколько дней был пир. Бабушка хвалила его, что позаботился о собратьях, а о происхождении свертка предположила: мол, кто-то стащил да спрятал. «Какой-то блатыш». Словом «блатыши» называли всяких нехороших людей, и я не очень понимала критерии отбора. Например, мне делали замечание, если я повязывала кофту или свитер на талии за рукава: так только блатыши ходят.
Еще у бабы Лиды во дворе был кран с водой, который она называл «фонтан», меня это тоже развлекало. Ну, какой же это фонтан?
Нередко за двором начинало слышаться равномерное гудение, долетала веселая музыка. Я хватала бабу Лиду, и мы бежали смотреть: в паре минут ходьбы от ее двора был автодром, где часто проходили соревнования таких маленьких лежачих гоночных машинок, не знаю, как они называются.
«Жуков понаехало!» – говорила баба Лида. Они и правда гудели, как майские жуки, и даже были чем-то похожи. Мы садились на трибуны или просто на поросший полынком теплый пригорок и наблюдали.
А за двором росло огромное дерево шелковицы. Вернее, не у нее, а у соседей, но под ним лазили все детишки, и я в том числе. Помню, однажды мы с ней ходили в дальний магазин и увидели там деревце шелковицы с огромными бело-желтыми плодами, очень сладкими. Баба Лида решила поиграть в мичуринца и посадила их у себя. Но выросло дерево совершенно обычное, к нашему с ней разочарованию.
Баба Лида никогда не поучала меня, но ненавязчиво показывала, что и как она делает. Например, замешивает тесто на мои любимые пышки и вдруг выдает: «А я на мать свою из-за теста обижена была!» И пауза. Я, конечно же, начинаю расспрашивать. Выясняется, что баба Паша на ее вопрос: «Мам, а почему у тебя миска почти чистая после замеса, а у меня по краям вся в тесте» ответила так: «Вырастешь – узнаешь!». Я, конечно, подсмотрела, как она мукой бока миски подсыпает и руками снимает, что налипло, – продолжала баба Лида, – ну, вот чего ж было дочке не объяснить, а? Я с ней была полностью солидарна: и правда, чего ж бы и не объяснить? И, конечно, после этого рассказа запомнила накрепко этот «лайфхак».
Мне очень нравилось грушевое деревце, которое у нее росло. Его ветки наклонялись до земли от кучи мелких сладких грушек. Баба Лида называла их «лимонки» и сушила целиком для компота и так погрызть зимой: они были очень вкусными.
Еще у нее была замечательная ножная машинка, на которой можно было шить и шелк, и кожу. Бабушка называла ее кормилицей: «Сколько фуфаек я на ней перешила!» Она их делала на заказ, и даже я застала симпатичные детские фуфаечки с веселой оторочкой.
А вот на этом фото – моя мама с бабой Лидой, своей бабушкой.
Мама тоже гостила у нее на каникулах. Всё повторяется, да. Мы даже немного похожи, да и моя старшая дочка тоже много взяла от той породы. Правда, мама была гораздо тоньше меня! И энергией пошла в бабу Лиду, хотя и говорила, что это не так: «Помню, тащим мы с ней мешки с капустой на засолку, она большой несет как тростинку, идет стройная, ладная, и я рядом сгибаюсь под тяжестью, хотя мой меньше. Баба Лида глянула, рассмеялась, отобрала у меня мешок и сказала: «Садись сверху!» Было очень обидно».
Она писала моим родителям письма, которые неизменно начинались так: «Добрый день или вечер, мои дорогие внуки!» Из них я узнавала новости про ее собак, кошек и соседей.
Вот такая у меня была прабабка. Прожила 92 года. А может, и больше: ее отец, дед Максим, рассказывал моей маме, что она в молодости «перепрыгнула» на метрику своей умершей в детстве младшей сестры. Имя тоже поменяла: ее назвали не «Лидия», а «Улита», потому что «в лито» родилась. В общем, здесь начинается зыбкая почва семейных мифов и легенд. А вот что она успела увидеть двух праправнучек, моих дочек, это точно.
Буду еще про нее писать. Иногда она мне снится. Мы с ней дружили! И когда я писала про бабушку Александра и Сени из «Все живы», я думала про нее. Ее тоже звали баба Лида.
А я всем желаю, чтобы у наших детей и внуков было побольше теплых воспоминаний о нас ❤️