Немного предновогоднего хулиганства без попыток покуситься на святое :)
"А той - скажите, бога ради, кому на плечи руки класть? Та, у которой я украден..." (Евтушенко, в качестве эпиграфа)
***
-Вы - хищница, в конце концов с вами произойдет то же самое - в самый последний момент он вас бросит, - Галя резко положила трубку и закрыла лицо руками, собственные злые слова еще звучали эхом в комнате, было горько и очень хотелось то ли что-то бросить в стену, то ли расплакаться.
Выпитая на голодный желудок рюмка коньяка придала ей какой-то злой решимости, Галя снова сняла трубку и немного торопливо начала крутить цифры на телефонном аппарате. Несколько секунд гудков, и на том конце провода веселый мужской голос ответил "Алло", где-то на фоне была слышна музыка и смех людей.
- Олег? С Новым Годом!, - Галя старалась, чтобы ее голос звучал ровно и не дрожал, - Ты говорил... ты же все для меня сделаешь?
- В пределах разумного, - немного помолчав ответили на том конце трубки озадаченно.
- Мне срочно нужен билет в Ленинград... на самолет, а когда я вернусь, будет и вращающийся ресторан, и монастырь, и... что там ты еще хотел.
- Зачем билет? - Олег немного опешил, но, видимо, мысль о ресторане затмила все остальные мысли, и он уже начал соображать, - а, не важно, значит тебе нужен поступок? Что же, говори, куда тебе перезвонить.
Галя продиктовала ему номер телефона квартиры Лукашина и принялась ждать, она и сама не знала, зачем ей этот билет, зачем Ленинград, зачем Олег и почему в ее жизни произошла такая ерунда. Удобный и понятный Женя вдруг оказался совсем не тем, кем она его считала. Такого поведения она бы могла ожидать от Олега, но не от серьезного врача - маминой радости - Лукашина. Ужасное разочарование. Нельзя сказать, что Галя любила Женю той самой любовью, о которой пишут в романах, но это и правда был прекрасный вариант, а любовь... что любовь? И несмотря на все это, злость и обида все еще бурлили, хотелось посмотреть в глаза этому изменщику и той, на кого он променял свою уже почти жену.
Прошло, кажется, минут пятнадцать, раздался телефонный звонок, Галя сняла трубку и услышала, что самолет улетает через полтора часа, а за ней приедет такси, куда она скажет. На секунду у Гали мелькнула мысль, что Олег, возможно, и не такой плохой вариант, но, зная его характер... нет. Слишком хорошо устроился, слишком обеспечен, слишком предприимчив, нагл и окружен вниманием женщин, бесконечная борьба за него не для нее.
Такси пришло вовремя, Галя успела на самолет. На аэродроме ее встретил монотонный голос из динамиков: "продолжается посадка в самолет ту-134, следующий рейсом 392 по маршруту Москва-Ленинград". "Нужный" человек в авиакассе равнодушно отдал ей билет. Все это время Галя думала: удивительно, как некоторые люди могут куда угодно попасть, найти билеты, решить абсолютно любой вопрос.
В сиреневом платье, белой шубке и белой пушистой шапочке Галя казалась себе актрисой или певицей, которая куда-то летит на самолете. "Концерт и правда будет", - в девушке снова просыпалась злость на Лукашина и желание хоть как-то ему отомстить за унижение.
Между Москвой и Ленинградом всего час полета, может, меньше, даже не успеешь толком собраться с мыслями. Пулково встретило Галю мелким колючим снегом и морозом. Сонный частник вяло кивнул, когда она назвала адрес - Третья улица строителей, дом 25, и выехал с парковки аэродрома в морозную снежную темноту новогодней ночи.
Спустя, полчаса быстрой езды по почти пустым улицам Ленинграда Галя неловко выходит из такси рядом с сугробом у такого похожего на московский дома. Она стоит и смотрит на дверь подъезда, не сразу решаясь подойти. Коньяк выветрился, решимость обличать и устраивать сцены как-то испарилась, вернулось чувство собственного достоинства и понимание, как глупо она будет выглядеть, когда нажмет на звонок у двери в квартиру номер двенадцать на четвертом этаже. И Галя, может быть бы и ушла, если бы ей навстречу из подъезда не вышел пьяный, абсолютно мокрый мужик в пальто, полосатом шарфе с криво сидящей на голове шапкой из нутрии и совершенно пустыми глазами.
***
- Я хочу замерзнуть и умереть, - снова и снова бубнил себе под нос Ипполит открывая ненавистную дверь подъезда дома номер двенадцать на третьей улице Строителей, в который раз за эту ночь. Мокрая одежда немного привела его в чувство, не давая опьянеть окончательно, упасть и замерзнуть где-нибудь на крыльце дома Нади на полном серьезе, на душе было гадко. Хотелось пересмотреть свои взгляды жизнь и окончательно убедиться в том, что женщинам верить нельзя.
На улице что-то изменилось. Недалеко от подъезда стояла молодая очень красивая женщина, золотистые локоны кокетливо выглядывали из-под белой пушистой шапки, а белая шубка не до конца скрывала вечернее платье глубокого сиреневого цвета. Девушка была похожа или на принцессу, которая опоздала на бал, или на домашнюю белую кошечку, которая выпала из окна и потерялась на улице морозной ночью, не зная, куда ей бежать, настолько растерянным показалось ему выражение ее лица. Очень захотелось что-то сказать, наглое, грубое, как это сделал бы Лукашин, но вырвалось только горькое:
- Если вам в квартиру двенадцать, то проходите, я уже ушел, - получилась какая-то пьяная глупость, но лицо девушки оживилось и как-то странно исказилось, словно и правда она собиралась идти в ту самую квартиру.
-Он там? - грустно спросила девушка, что окончательно добило Ипполита.
-Да, и бреется моей бритвой, - невеселая ухмылка.
-Куда же вы теперь? Вы же замерзнете... - у Гали в голове что-то начало складываться.
-В баню, - пошатнувшись, ответил Ипполит.
Галя уже и забыла о своих первоначальных планах. Ничто не сближает людей так, как общие неприятности, а синдром попутчика развязывает язык не хуже алкоголя. Через пять минут Галя уже сидела на пассажирском сидении незаведенной слегка помятой оранжевой тройки жигулей и слушала совершенно невероятную, дикую, возмутительную историю, которая уж точно никогда бы не произошла с ней... наверное.
-...они поют там, на гитаре играют, - Ипполит понемногу трезвел и начал отчаянно мерзнуть, - а я не умею... на гитаре.
-Я тоже..., - как-то рассеянно подхватила Галя.
-Вас отвезти куда-нибудь? - спохватился Ипполит, постукивая зубами от холода, - Или вы все же пойдете туда.
-Нет, отвезите, меня в Пулково, пожалуйста, - как-то обреченно вздохнула Галя.
То ли хмель не до конца покинул голову Ипполита, то ли и правда он так странно пересмотрел свои взгляды на жизнь, но, собравшись с мужеством, он, сам от себя такого не ожидая, выдал:
-Первый самолет вылетает еще не скоро, вы можете подождать у меня, ничего такого не подумайте, просто так вам будет удобнее.
Галя неуверенно кивнула головой. Новогодняя ночь - такое время, когда хочется верить в лучшее, когда можно поехать в гости к едва знакомому мужчине просто так, чтобы не сидеть в аэропорту.
Ипполит Георгиевич, несмотря на то, что был обеспеченным человеком, совсем не походил на Олега. Была в нем какая-то основательность, и даже эта сумасшедшая отчаянная выходка на новый год, органично вписалась в его образ. Сдержанные люди - они, как вулкан, терпят долго с каменным лицом, но когда взорвутся... Не было в нем лукашинской несерьезности, он был мужчиной, Галя на секунду даже позавидовала Наде и, честно говоря, не понимала, как можно было поменять такого надежного, основательного, рассудительного Ипполита на ее Женю, который "просто Женя" - мамин любимый сын и друг таких же взрослых мальчиков, как он сам.
Двушка улучшенной планировки в девятиэтажке встретила их суровым, необжитым каким-то мужским молчанием. Галя сняла шапку, шубку, прошла на кухню и поставила чайник, стеснительность точно не была в числе ее добродетелей.
Ипполит все же заболел, температура поднялась уже спустя час и две кружки горячего чая. Галя не поехала в аэропорт, потому что нельзя бросать в беде человека. В аптечке нашелся аспиpин, а в холодильнике половинка лимона. Кажется, Галя уснула, сидя в кресле. Разбудил ее запах кофе с кухни. Хоть температура за ночь и спала, но оставила после себя Ипполиту кашель и похмелье. Ночной разговор мог бы показаться бредом, если бы в его кресле не спала опоздавшая на бал принцесса.
***
Вере Ипполитовне три года, у нее золотистые мамины волосы, папина рассудительность и серьезный взгляд. Она, наверное, самая счастливая девочка на свете. У нее самая красивая мама и самый добрый папа. Сегодня они всей семьей будут ставить елку. Говорят, что люди поют, когда они счастливы. Мама с папой не играют на гитаре и не поют застольных песен, но Вера знает, что мама не очень музыкально что-то тихонько напевает, когда готовит на кухне, а отец не менее смешно поет какое-то "бу-бу-бу", когда берет портфель и выходит из дома на работу. В ленинградской двушке улучшенной планировки теперь почти никогда не бывает тихо, в кресле сидит большой плюшевый медведь, а на чешской стенке - кукла, говорящая "мама", когда ее наклоняешь.
На кухне смеются родители, на большой елке, украшенной стеклянными шарами, фигурками и шишками горят разноцветные огоньки, Вера под елкой что-то тихонько поет про лес и елочку. Семья Гали и Ипполита просто неприлично счастлива.