Банкротство — это последний рубеж кредиторов, который даёт возможность поймать должника и вытрясти из него всё, что можно. Да, он не идеален, но иногда работает очень хорошо. Правда, имеет высокий порог вхождения как финансовый, так и интеллектуальный.
Особенно финансовый, после «дикого» повышения государственных пошлин в сентябре 2024. Очень надеюсь, что это временное явление и будет откат назад. А не то, наше правосудие в некоторых аспектах будет уходить куда-то ближе к судам Англии со своей элитарностью, но не в части качества, а в части невозможности туда попасть лицам из необеспеченной прослойки общества.
А сегодня я хочу рассказать про один сильный, обособленный (отдельный) спор в рамках дела банкротства Корха Леонида Моисеевича. Я постараюсь достаточно сложные материи рассказать просто, кратко и понятно. Надеюсь, что у меня это выйдет. И так, начнём.
Развал ООО «Коатек». Налоговая проверка. Уголовное дело
Жил, был некий Корх Ленонид Моисеевич. В 2008 год Леонид Моисеевич решил жениться и женился на Швец Татьяне Васильевне. После женитьбы то ли по собственной идее, то ли по желанию новой супруги Корх стал злодействовать и уничтожать компанию, где он был генеральным директором и бухгалтером. Так, он за 3-4 года вывел около 260 млн. рублей из ООО «Коатек». Выводил на подставные компании (скорее всего, на своих товарищей, пособников или свои же фирмы с номинальным владением). Неуплата налогов и вывод денежных средств в последующем были выявлены налоговой.
Налоговая подала заявление в полицию и товарища Корха приговорили к двум годам лишения свободы в середине 2015 года. Примерно в тоже время началось банкротство побитой компании. По факту, кроме пострадавшего государства из-за недополученного НДС есть ещё и пострадавшие кредиторы, которым Корх, а точнее компания, где он был ген. директором, должны почти 260 млн. рублей. Этот долг через заявление об убытках перевели с умирающей компании на Корха.
Личное банкротство Корха. Заявление о признании сделок недействительными
Кредиторы, получив какие-то копейки через исполнительные производства, подали на банкротство Корха. Через год вводят реструктуризацию долга, а потом реализацию или распродажу всего, что было лично у Корха. И тут начинается замечательная баталия за одну из квартир, которую Леонид Моисеевич решил припрятать и никому не отдавать. Суть в том, что у Леонида и его супруги ещё с 2012 было две квартиры. 596 – за Корхом и 597 – за Швец. Обе в Москве, по соседству. В 2014-2015 они поняли, что «дело табак» и переписали квартиру 596 в начале на мать Швец, через договор купли-продажи, а потом через дарение отправили её в собственность супруги. Итого, у Корха 0 квартир. У его супруги две. И все сделки совершены в далёком 2015 году.
В 2020 открылось банкротство Корха. Не знаю, что там наговорили суду, но суд при долге в 260 млн. рублей в начале зачем-то ввёл реструктуризацию долга (вводится, когда должник может выплатить долг в ближайшем будущем) и только через год была введена процедура реализации имущества. В последней описывается всё имущество должника и продаётся на публичных торгах.
В конце процедуры реструктуризации, управляющий направляет в суд заявление об оспаривании сделок с тёщей и супругой Корха. После 7 месяцев суд оспаривает сделки по продаже квартиры тёще и дарении супруге и требует вернуть квартиру Корху для последующей продажи.
Квартира возвращается и, несмотря на все попытки оспаривания вплоть до Верховного суда РФ, продаётся с торгов и какие-то деньги наконец-то получают бедные кредиторы. Ура.
Юридические тонкости для просвещённых
1. Применялись общегражданские статьи 168+10 (недобросовестность) и 170 ГК РФ (мнимость), так как сделки явно не подпадают под 3-х летний срок обжалования.
2. Мнимость заключалась в том, что Корх так и пользуется своей квартирой. Сделки совершенны с роднёй. Также не установлено, что тёща в 2015 реально заплатила за квартиру условные 3 млн. рублей.
3. Про давность классно написал кассационный суд. Вышло следующее. У управляющего три года не прошли, так как реструктуризацию ввели 19.05.2021, заявление же он подал 15.11.2021. Т.е. явно с соблюдением срока в 3 года.
4. Сами сделки были совершенны в 2015 году. Заявление подано 19.05.2021. То есть примерно 6 лет назад. Следовательно, объективный срок оспаривания в 10 лет также не прошёл.
5. В дело был подкинут брачный договор. Причём, очень нагло, после 3-4 заседаний. Он был разбит через п.1 ст. 46 СК РФ, так как никто в далёком 2013 никаких кредиторов не уведомлял о заключении такого «замечательного» документа. А кредиторы уже тогда были, согласно налоговой проверке.
6. Корх ещё придумал аргумент, что само оспаривание бессмысленно, так как при возврате квартиры в его собственность на неё будет распространяться исполнительный иммунитет по 446 ГК РФ. Напомню, что, формально, у Корха на момент банкротства было ровно 0 квартир в личной собственности. Суды также разнесли этот довод, указав, что обе квартиры – 596 и 597 оставались в совместной собственности супругов. Именно квартира супруги – 597 является единственным жильём, на который распространяется исполнительный иммунитет.
Вот такое замечательное дело, которое объединяет в себе очень многие вопросы оспаривания. Я не ленился и сделал таймлайн, прикрепляю ниже. Единственное, я перепутал 596 и 597 квартиры местами, но это частности. Важно само возмездие.
P.S. Я перестал тут писать статьи, так как у Дзен не большой охват. Куда удобнее оказался телеграмм. Я буду иногда (редко) тут что-то опубликовывать но приглашать на свой канал. Вот ссылка: https://t.me/bettertocallalawyer
Всем велком!