А́нна Андре́евна Ахма́това (урождённая Го́ренко, по первому мужу Го́ренко-Гумилёва[5], после развода взяла псевдоним-фамилию Ахма́това[6], по второму мужу Ахма́това-Шиле́йко[7], после развода Ахма́това[8]; 11 [23] июня 1889, Одесса, Херсонская губерния — 5 марта 1966, Домодедово, Московская область) — русская поэтесса Серебряного века[~ 1][10][11][12], одна из наиболее значимых фигур русской литературы XX века. Была номинирована на Нобелевскую премию по литературе (1965[13] и 1966[14]).
Ставшая классиком русской поэзии, Ахматова подвергалась замалчиванию, цензуре и преследованиям (постановление ЦК ВКП(б) 1946 года не было отменено при её жизни), многие произведения не были опубликованы на родине не только при жизни автора, но и более двух десятилетий после её смерти. В то же время имя Ахматовой ещё при жизни окружала слава среди почитателей поэзии как в СССР, так и в эмиграции.
Одно из наиболее значительных произведений Ахматовой — поэма «Реквием», в которой отражено горе жён и матерей «врагов народа». Первые две главы поэмы были написаны в 1934—1935 годах, 3—7-я главы — в 1936—1943 годах, остальные — дорабатывались на протяжении будущих двадцати лет, когда саму Ахматову исключили из Союза писателей СССР. Поэма долгое время не публиковалась, выходила в самиздате, в СССР впервые вышла в свет в 1987 году.
Стихи Ахматовой переведены на многие языки мира.
Биография
Ранние годы
Анна Андреевна Горенко (Ахматова) родилась в одесском районе Большой Фонтан[15][16] в семье потомственного дворянина[17], инженера-механика флота в отставке Андрея Антоновича Горенко (1848—1915), ставшего после переезда в столицу коллежским асессором, чиновником для особых поручений Госконтроля[18]. Она была третьей из шести детей. Её мать, Инна Эразмовна Стогова (девичья фамилия Мотовилова, в первом браке — Змунчилла; 1856—1930[15]), состояла в отдалённом родстве с Анной Буниной: в бумагах Ахматовой об этом сохранилась такая запись:
«…В семье никто, сколько глаз видит кругом, стихи не писал, только первая русская поэтесса Анна Бунина была тёткой моего деда Эразма Ивановича Стогова…».
Женой деда была Анна Егоровна Мотовилова — дочь Егора Николаевича Мотовилова, женатого на Прасковье Федосеевне Ахматовой; её девичью фамилию и избрала Анна Горенко в качестве литературного псевдонима, создав образ «бабушки-татарки»[19], которая, якобы, происходила от ордынского хана Ахмата[17] — так как множество русских родов имели ордынское (татарское) происхождение. К этому выбору оказался причастен отец Анны: узнав о поэтических опытах семнадцатилетней дочери, он попросил не срамить его имени[20]. Однако её бабушка Анна Егоровна, как и прабабушка Прасковья Федосеевна, были русскими дворянками, а не татарскими княжнами. По отцу Прасковья Федосеевна происходила из старинной дворянской фамилии князей Чагадаевых, известных с XVI века, по матери — из старинного татарского рода Ахматовых, обрусевшего в XVII веке. Данных о происхождении рода от хана Ахмата не выявлено[21].
У Анны было три сестры (Инна, Ирина, Ия) и два брата (Андрей и Виктор). Ирина умерла от туберкулёза в четырёхлетнем возрасте[22], старшая сестра Инна скончалась от той же болезни в 1096 году[23].
Ахматова вспоминала, что училась читать по азбуке Льва Толстого. В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, она научилась говорить по-французски[24].
В 1890 году семья сначала переехала в Павловск, а затем в 1892 году — в Царское Село[20][25], где в 1899 году Анна Горенко поступила в Мариинсккю женскую гимназию. Там 27 мая 1899 года десятилетняя Анна впервые увидела И. Ф. Анненского, который тогда был директором царскосельской Николаевской мужской гимназии. Она с восторгом слушала его речь «Пушкин и Царское Село» на пушкинских чтениях, сопровождавших церемонию закладки памятника Пушкину. Лето перед первым учебным годом она провела под Севастополем (там она с семьёй жила каждое лето с 1896 до 1902 года[25]), где, по её собственным словам[26]:
Я получила прозвище «дикая девочка», потому что ходила босиком, бродила без шляпы и т. д., бросалась с лодки в открытое море, купалась во время шторма и загорала до того, что сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень[27].
Вспоминая детство, Ахматова писала:
Мои первые воспоминания — царскосельские: зелёное, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пёстрые лошадки, старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в «Царскосельскую оду».
Каждое лето я проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет — древний Херсонес, около которого мы жили.А. Ахматова. Коротко о себе[24]
Увлечение литературой и первые литературные опыты
Ахматова увлекалась Пушкиным и во время занятий в гимназии переводила на французский язык текст «Пиковой дамы»[26].
С ранних лет Анна открыла в себе дар предвидения, сохранившийся у неё и в более поздние годы и многократно подтверждённый современниками: она предвидела и смерть некоторых друзей и знакомых, и трагедии в собственной судьбе. Не случайно О. Э. Мандельштам назвал её Кассандрой в посвящённом ей стихотворении 1917 года («Кассандре»)[28]. Первые проявления вдохновения, описанные позже в стихах как явление Музы, равно как и состояния, сопровождавшие пророчество, были схожи с припадками, напоминающими горячечный кошмар или пророческую одержимость. Об этом свидетельствуют такие исследователи биографии поэтессы, как С. А. Коваленко и Ю. В. Зобнин[28][26].
О том же свидетельствовал Д. Н. Журавлёв, лично знавший Ахматову[29]:
Бывает так: какая-то истома;В ушах не умолкает бой часов;Вдали раскат стихающего грома.Неузнанных и пленных голосовМне чудятся и жалобы и стоны,Сужается какой-то тайный круг,Но в этой бездне шепотов и звоновВстает один, всё победивший звук. («Творчество», 1936 год)».«Однажды Анна Андреевна рассказала о том особом самочувствии, какое предшествует у нее рождению стихов. Неясный еще для самой себя внутренний шум, внутренняя музыка и ритм возникают сначала невнятно, в каком-то звучании-мычании, выливаясь потом в поэтический образ.
Вдохновение посещало Анну с 11 лет, но впервые записывать свои мысли и стихи (первым литературным опытом стала собственная биография — самые ранние детские воспоминания) она начала с 1901 года. Отец первые стихотворные опыты не оценил[26].
В пятом классе гимназии она познакомилась со стихами «прóклятых поэтов»: Ш. Бодлера, П. Верлена и других, а к 1903 году Анна, по её воспоминаниям, уже помнила их наизусть по-французски[26].
Летом 1902 года Анна с родителями отдыхала в Крыму, близ Херсонеса. Проявления юношеского бунтарского характера Анны побудили её отца увести девушку с моря в Петербург и отдать в Смольный институт благородных девиц под присмотр строгих надзирательниц и воспитательниц[26]. В Петербурге будущая поэтесса застала «краешек эпохи», в которой жил А. С. Пушкин; при этом запомнился ей и Петербург «дотрамвайный, лошадиный, конный, коночный, грохочущий и скрежещущий, завешанный с ног до головы вывесками». Как писал Н. Струве, «Последняя великая представительница великой русской дворянской культуры, Анна Ахматова в себя всю эту культуру вобрала и претворила в музыку»[17].
Уже осенью 1902 года Андрей Антонович года забрал дочь из Смольного (возможной причиной называют припадок сомнамбулизма, то ли реальный, то ли разыгранный) и отправил обратно в Мариинскую гимназию[26].
Последний год её обучения проходил не в Мариинской, а в Киевской Фундуклеевской гимназии, которую Анна закончила в 1907 году[30]. Среди преподавателей — будущий известный философ Густав Шпет[31], математик Юлий Кистяковский, преподаватель русской литературы Григорий Александровский[30].
Первые публикации и сборники
Запись в метрической книге о рождении Анны Ахматовой. Одесский гос. архив
В феврале 1907 года состоялась первая публикация её стихотворения: журнал «Сириус», который Гумилёв издавал в Париже, напечатал «На руке его много блестящих колец…», подписанное Анна Г.[25]
Первая публикация в России — в 1911 году, во «Всеобщем журнале литературы, искусства, науки и общественной жизни» (№ 3, стихотворение «Старый портрет»)[32].
Затем были публикации в журналах «Gaudeamus» (№ 8, «Дверь полуоткрыта…», № 9 «Весенним солнцем это утро пьяно…», № 10 «Жарко веет ветер душный…»), «Аполлон» (№ 4 «Мне больше ног моих не надо…», «Сероглазый король», «Над водой», «В лесу») и «Русская мысль» (№ 12 «Муж хлестал меня узорчатым…»). 22 апреля Ахматова впервые публично читала свои стихи в «Академии» (Обществе ревнителей художественного слова); там она познакомилась с Александром Блоком. Публикации и выступления вызывали множество откликов, в основном благожелательных. В. П. Буренин в газете «Новая жизнь» от 29 апреля опубликовал пародии на её стихи, вышедшие в «Аполлоне». В июне в журнале «Новая жизнь» (№ 7) были напечатаны стихотворения «Сжала руки под тёмной вуалью…» и «Память о солнце в сердце слабеет…». В октябре 1911 года вошла в состав «Цеха поэтов» — объединения акмеистов, участвовала в их первом собрании[33][34].
В марте 1912 года вышел первый стихотворный сборник Ахматовой «Вечер» с предисловием М. А. Кузмина (издание «Цеха поэтов», тираж 300 экземпляров). Рецензии на сборник написали Василий Гиппиус, Сергей Городецкий, Михаил Цетлин, Валерьян Чудовский и многие другие. Критики говорили о самобытности и независимости молодого поэта, в то же время наследовании традиций А. Блока, И. Анненского и других поэтов; также они отметили сдержанность и «тихий голос» её лирической героини[35].
Второй сборник Ахматовой, «Чётки», вышел в марте 1914 года в издательстве «Гиперборей» (тираж 1000 экземпляров)[36]. Отзывы на книгу были также многочисленными и в основном одобрительными[37]. Поэма «У самого моря» вышла в свет в марте 1915 года, в третьем номере журнала «Аполлон»[38], а в конце мая вышло второе издание «Чёток»[39].
1917—1922: начало новой эпохи
В дни Февральской революции Ахматова в одиночестве ходила по Петрограду, наблюдала манифестации, пожары, слышала стрельбу, с волнением говорила друзьям о грядущих больших переменах[40]. В сентябре 1917 года вышел третий сборник стихов — «Белая стая»[41]. По словам О. А. Клинга, в этом сборнике впервые лирическое начало соединяется с эпическим[42]. В нём лирическая героиня прощалась с прошлыми надеждами и привязанностями[43]. Октябрьская революция для Ахматовой началась так[44]:
«25 октября я жила на Выборгской стороне у своей подруги Срезневской. Я шла оттуда на Литейный, и в тот момент, когда я очутилась на мосту, случилось нечто беспримерное: среди бела дня развели мост. Остановились трамваи, ломовики, извозчики и пешеходы. Все недоумевали».
Революционные события поэтесса восприняла как временной излом, неизбежно изменивший и частную человеческую жизнь: «На разведённом мосту / В день, ставшим праздником ныне, / Кончилась юность моя» (1917—1919)[45]. Переживания Ахматовой по поводу революции отражены в стихотворении «Мне голос был» (1917). Лирическая героиня, которая ощущает сопричастность к национальной трагедии, оказывается в ситуации личного выбора. Голос, зовущий её оставить Россию, воспринимается как искушение отойти от жертвенного пути поэта. Однако она не поддаётся искушению[46].
В декабре 1917 года в газете «Новая жизнь» появилась статья Давида Выгодского «О новых стихах», в которой он разделял современную поэзию на два полюса: классический, во главе которого он видел Ахматову и Мандельштама, и футуристический, возглавляемый Маяковским. За ними, по словам литературоведа, сознательно или бессознательно следуют все остальные поэты. Он подчёркивал значимость названных фигур для современного поэтического искусства[47].
В апреле 1921 года вышел сборник «Подорожник»[48], а в ноябре — «Anno Domini MCMXXI» (обе книги — в издательстве «Петрополис»)[49]. Борис Эйхенбаум в своей рецензии на «Подорожник» назвал Ахматову одним из достижений русской лирики, отметив, что её поэзия — «сложный лирический роман» и что её сюжетная лирика не менее революционна, чем стихи Маяковского[50]. В январе 1922 года в газете «Жизнь искусства» вышли рецензии Мариэтта Шагинян на «Anno Domini MCMXXI» и поэму «У самого моря», где говорилось о народности лирики Ахматовой, углубляющейся с годами «без фальши, с суровой простотой и с бесценной скупостью речи»[51].
Стихотворение «Всё расхищено, предано, продано…» (1921) и советские, и эмигрантские критики ошибочно восприняли как принятие и прославление революции, потому что литературное произведение в то время однозначно рассматривалось с социально-политической точки зрения. Хотя в действительности в произведениях Ахматовой довольно редко встречается прямая оценка происходящих событий. Среди исключений —стихотворение «Не с теми я, кто бросил землю…» (1922). Для поэта родной дом является безусловной ценностью, поэтому для неё важно общее переживание беды. Она осуждает эмигрантов за то, что «бросили землю на растерзание врагам». Точно так же в стихотворении «Здравствуй, Питер! Плохо, старый…» (1922) осуждаются комиссары, руками которых были разрушены основы человеческого общежития: «Поработали пожары, / Почудили коммунары, / Что ни дом — в болото щель»[52].
С 1924 по 1934 произведения Ахматовой почти перестали публиковать. Ахматова говорила, что после её выступлений в 1924 году в Москве вышло постановление о прекращении её литературной деятельности, однако ни дата, ни текст этого постановления не известны[53]. Сама Ахматова в заметке «Коротко о себе» в 1965 году писала:
«С середины 20-х годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые — перепечатывать»[24].
В эти годы Ахматова погрузилась в изучение творчества Пушкина[24], и в 1933 году в первом номере журнала «Звезда» вышла её статья «Последняя сказка Пушкина»[41].
Начиная с 1922 года книги Анны Ахматовой подвергались цензурной правке[54].
1930—1940-е годы
С 1935 по 1940 год Ахматова работала над автобиографической поэмой «Реквием». Впервые поэма была опубликована в Мюнхене в 1963, а в СССР — только в 1987 году в журналах «Октябрь» и «Нева»[55]. Это одно из первых поэтических произведений, посвящённых жертвам репрессий середины 1930-х годов[56].
В январе 1940 года вступила в Союз советских писателей[41]. 25 или 26 сентября 1941 года, уже в блокадном Ленинграде, Ахматова записала с помощью Ольги Берггольц выступление по радио, а 26 сентября эвакуировалась из Ленинграда сначала в Москву, потом в Чистополь, а оттуда в Ташкент[57][58]. В Ташкенте Ахматова возобновила выступления, а также работу над «Поэмой без героя» и новыми стихами. Стихотворение «Мужество» было написано 23 февраля 1942 года[59], а опубликовано 8 марта в «Правде». В годы войны произведения Ахматовой перестали быть камерными, и даже советская критика признала их и восхваляла за патриотизм[60].
«Поэма без героя» (1940—1962, относительно полный текст впервые опубликован в СССР в 1976) отражает взгляд Ахматовой на современную ей эпоху, от Серебряного века до Второй мировой войны. В этом произведении Ахматова описывает предшествующие революции годы, собственную молодость и период раннего творчества с высоты самосознания настоящего времени, когда уже известно, как трагически сложились судьбы её тогдашних знакомых и как изменилась Россия. Поэма начинается с многоточия и имеет вариативный финал, а потому вызывает в памяти читателя множество ассоциаций и бесконечное количество версий. С. В. Бурдина называет поэму «зеркалом культуры» и «громадной протяжённости полем культурной памяти»[61].
Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“»
14 августа 1946 года вышло постановление «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“»[62]:
Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Её стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, «искусство для искусства», не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодёжи и не могут быть терпимы в советской литературе.
Член Политбюро ЦК ВКП(б) А. А. Жданов 15—16 августа 1946 года из докладов (обобщённая стенограмма)[63]:
<…> Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой. <…> Такова Ахматова с её маленькой, узкой личной жизнью, ничтожными переживаниями и религиозно-мистической эротикой. Ахматовская поэзия совершенно далека от народа. Это — поэзия десяти тысяч верхних[sic] старой дворянской России, обречённых <…>
По мнению К. Симонова, «выбор прицела для удара по Ахматовой и Зощенко был связан не столько с ними самими, сколько с тем головокружительным, отчасти демонстративным триумфом, в обстановке которого протекали выступления Ахматовой в Москве, <…> и с тем подчёркнуто авторитетным положением, которое занял Зощенко после возвращения в Ленинград»[64].
В августе 1946 года вышел Приказ Уполномоченного Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати К. Омельченко № 42/1629-с — приостановить производство и распространение двух изданий Ахматовой («Стихотворения. 1909—1945 гг.» и «Избранные стихи 1910—1946 гг.»)[65].
С 1946 по 1955 год её поэзия не публиковалась. Исключением были некоторые стихотворения из цикла «Слава миру!» (1950)[54].
Постановление было отменено как ошибочное на заседании Политбюро ЦК КПСС 20 октября 1988 года[66].
Поздний этап жизни и творчества
В 1949 году Льва Гумилёва арестовали, а в 1950-м приговорили к десяти годам лагерей[67]. В течение всех лет ареста сына Анна Ахматова не оставляла попыток вызволить его[68]. Возможно, попыткой продемонстрировать лояльность советской власти, чтобы облегчить участь сына, явилось создание цикла стихов «Слава миру!» (1950). Стихи были опубликованы в журнале «Огонёк». Исследователь Вадим Черных называет этот цикл вымученным, непохожим на ахматовские стихи. После она пыталась их забыть. Льву Гумилеву её поступок не помог, но давление на саму поэтессу уменьшилось. В 1951 году её восстановили в Союзе писателей, критики перестали её травить в печати. Ахматовой было разрешено заниматься переводами стихов, но публиковать собственные всё ещё было нельзя. Новые стихи Ахматовой стали появляться в печати только в 1956 году[69].
С 1957 года запреты на её творчество постепенно начали сниматься. В ноябре 1958 года вышел в свет небольшой сборник её стихотворений, прошедший редактуру и цензурную правку А. Суркова. Однако в обзорах советской поэзии, ежегодно публикуемых журналом «Вопросы литературы», ее имя стало появляться только после 1960 года. А литературные журналы стали охотно печатать её произведения и даже сами начали обращаться к ней с 1962 года[70].
Творческий подъём в её жизни наступил в конце 1950-х и начале 1960-х. В этот период она закончила работу над «Поэмой без героя» и создала новые произведения[70]. Особое место в позднем наследии Ахматовой занимает её любовная лирика: поэтические циклы «Cinque», «Шиповник цветёт» и «Полночные стихи». В последнем из них любовь олицетворяется образом христианского страдающего Бога и становится единственным источником утешения для нестареющей души[71]. Итоговым и последним произведением Ахматовой стал цикл «Бег времени» (1965), хотя Ахматова и не смогла включить в него все произведения, которые хотела[70][54].
Наследие Анны Ахматовой включает также автобиографии, мемуары, литературоведческие статьи[70].
Первое относительно полное и научно прокомментированное посмертное издание: Ахматова А. Стихотворения и поэмы / Под ред. В. М. Жирмунского. — Л., 1976. — (Большая серия Библиотеки поэта)[72].
Хронология основных событий жизни и творчества
Анна Ахматова с мужем Н. С. Гумилёвым и сыном Львом
- 1908—1910 — учёба на Киевских высших женских курсах и на Высших женских историко-литературных курсах Н. П. Раева в Петербурге[74].
- 1910 — 25 апреля вышла замуж за Николая Гумилёва. Венчались в Николаевской церкви села Никольская слободка, в предместье Киева[75].
- 1910—1912 — дважды была в Париже, путешествовала по Италии с мужем, Николаем Гумилёвым. Впечатления от этих поездок, от знакомства в Париже с Амедео Модильяни оказали заметное влияние на творчество поэтессы[76].
- 1912в марте вышла первая книга — сборник «Вечер»[34].
18 сентября родился сын — Лев Николаевич Гумилёв[77][34]. - 1917 — третья книга, «Белая стая», вышла в издательстве «Гиперборей» тиражом в 2000 экземпляров[80].
- 1918 — в августе состоялся развод с Гумилёвым[81]. Вышла замуж за учёного-ассириолога и поэта Владимира Шилейко[41].
- 1921 — в апреле в издательстве «Петрополис» вышел сборник «Подорожник» тиражом в 1000 экземпляров[48].лето — рассталась с В. К. Шилейко[41].
в ночь с 3 на 4 августа арестован, а затем, через три недели, расстрелян Николай Гумилёв числе 61 приговоренного по «Таганцевскому делу»[82].
в октябре свет увидела пятая книга «Anno Domini MCMXXI» (с лат. — «В лето Господне 1921»)[49]. - 19268 июня 1926 — оформлен развод с Владимиром Шилейко, собиравшимся вступить во второй брак с В. К. Андреевой. При разводе взяла добрачную фамилию — Ахматова[84].
в ноябре поселилась в «Фонтанном доме» с Николаем Пуниным[85]. - 1935—1938 и январь 1939 — март 1940 — написана поэма «Реквием».
- 1939 — в январе и августе написаны некоторые стихи «Реквиема». В январе следующего года Ахматова продолжила работу над поэмой, при этом она записывала отдельные стихи, отдавала их Л. К. Чуковской, чтобы та выучила их наизусть, а потом сжигала[88].
- 1941 — войну встретила в Ленинграде. 28 сентября по настоянию врачей была эвакуирована (Москва — Чистополь — Ташкент)[58].
- 1946 — Постановление оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» от 14 августа 1946 года, в котором резкой критике подвергалось творчество Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. В сентябре оба они были исключены из Союза советских писателей[~ 2][90].
- 1949 — 26 августа арестован Н. Н. Пунин, 6 ноября арестован Л. Н. Гумилёв. Приговор — 10 лет исправительно-трудовых лагерей[90].
- 1951 — 19 января по предложению Александра Фадеева Анна Ахматова была восстановлена в Союзе советских писателей[55].
- 19567 июля награждена Почётной грамотой Армении[91].
возвратился из заключения реабилитированный после XX съезда КПСС Лев Гумилёв, ошибочно полагавший, что мать не принимала достаточно усилий для его освобождения. Но Ахматова 24 апреля 1950 г. написала Сталину письмо с просьбой освободить сына, которое осталось без ответа, а 14 июля 1950 г. министр госбезопасности СССР В. С. Абакумов отправил Сталину докладную записку «О необходимости ареста поэтессы Ахматовой»[92]; с этого времени отношения между матерью и сыном были напряжёнными[93][94][95].
Могила Анны Ахматовой Объект культурного наследия № 7810290003 // Реестр объектов культурного наследия Викигида.
- 1960 — в Нью-Йорке «Поэма без героя» вышла в альманахе «Воздушные пути» (напечатана по одному из списков 1950-х годов. Редактор альманаха и автор предисловия Р. Н. Гринберг отметил, что текст опубликован без ведома автора[96]. В 1961 году во втором томе того же альманаха поэма напечатана по более позднему списку, и тоже без ведома автора[97].
- 1964 — в декабре в составе делегации союза писателей была в Италии, посетила Рим и Сицилию, где получила премию «Этна-Таормина»[99][55].
- 1965июнь 1965 — поездка в Англию на вручение диплома почётного доктора Оксфордского университета[55].
осень 1965 — литературный вечер в Москве[100].
издан сборник «Бег времени»[55]. - 19665 марта — умерла в возрасте 76 лет от сердечной недостаточности в санатории «Подмосковье» в Домодедове[55][101].
7 марта — в 22:00 по Всесоюзному радио передали сообщение о смерти выдающейся поэтессы Анны Ахматовой[102].
9 марта гроб был доставлен из Москвы в Ленинград. Утром 10 марта 1966 года сначала было совершено отпевание покойной в нижней церкви Никольского собора, а около 15 часов — гражданская панихида в Доме писателей на улице Воинова в бывшем особняке А. Д. Шереметева. Похоронена в тот же день в поселке Комарово под Ленинградом[103]. Власти планировали установить на могиле обычную для СССР пирамидку, однако Лев Гумилёв вместе со своими студентами построил памятник матери самостоятельно, собрав камни, где смог, и выложив стену как символ стены «Крестов», под которой стояла его мать с передачами сыну. Первоначально в стене была ниша, похожая на тюремное окно, в дальнейшем эту «амбразуру» закрыли барельефом с портретом поэтессы. Крест, как и завещала Анна Ахматова, первоначально был деревянным. В 1969 году на могиле установлены барельеф и крест по проекту скульптора А. М. Игнатьева и архитектора В. П. Смирнова[104][105].
Семья
Первый брак (1910—1918) — русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик Николай Гумилёв (1886—1921).
Второй брак (1918—1922) — русский востоковед, поэт и переводчик Владимир Шилейко (1891—1930).
Третий, неофициальный брак (1923—1938) — историк искусства, художественный критик Николай Пунин (1888—1953)[76][106][107].
Поэтика ранних произведений
Основной жанр раннего творчества Ахматовой — «любовный дневник»[108], в котором лирическая героиня фиксирует свои личные переживания. Виктор Жирмунский характеризовал мир первых двух поэтических сборников Ахматовой как «очень личный и очень женский». Основная тема первых двух сборников («Вечер» и «Чётки») — несчастная любовь, однако психологическая полнота и эмоциональное разнообразие лирики превращают раскрытие этой темы в средство самопознания лирического «я»[109].
В 1964 году Борис Эйхенбаум писал, что поэзия Ахматовой отличается от символизма конкретностью и вещественностью образов, точностью и лаконизмом, а от футуризма — узостью тем, тихостью, тяготением к классическому стилю и равновесию, интимностью и психологизмом. Однако интимная жизнь нередко была связана с историей, а от интимной интонации поэтесса порой переходила к ораторской, торжественной. Темы памяти и истории, возникшие ещё в ранний период творчества, со временем углублялись. Кроме того, по мнению Эйхенбаума, поэзию Ахматовой отличает «глубина мифа, в которой Муза становится заново живым поэтическим образом»[110].
Одна из основных особенностей поэзии Анны Ахматовой 1910-х годов — способность передать смыслы, не заключённые в используемой лексике. Слово вызывает неназванные представления, заполняет ассоциациями недосказанности. К. Чуковский в статье «Ахматова и Маяковский» так характеризовал эту черту: «Для изображения всякого, даже огромного чувства она пользуется мельчайшими, почти неприметными микроскопически-малыми образами, которые приобретают у неё на страницах необыкновенную суггестивную силу» [61. С. 27]. Лидия Гинзбург, вслед за Чуковским, назвала это «повышенной суггестивностью» и связала с наследием символистов. О том, что содержание лирики Ахматовой глубже используемых ею слов, говорили уже критики 1910-х годов. Причину такого восприятия стихов Чуковский усмотрел в сложности и разнообразии их ритмического строения. Пример: «Степь трогательно зелена» — здесь на второй и третьей стопах поэтесса использует два пиррихия подряд — форма четырёхстопного ямба, больше характерная для поэзии XVIII века[111].
Ахматова использовала дольники, которые звучали как диссонансы, потому что слух читателя был привычен к силлабо-тонической стиховой культуре. А диссонанс, звучащий как что-то «неправильное» и даже эпатирующее, сам по себе создаёт ощущение неуверенности и тревоги. Д. Л. Тальников в рецензии на сборник «Чётки» усмотрел в этом недостаток, лишающий стихотворную речь мелодичности. Другой критик говорил о «дразнящей дисгармонии» её стихов, без которой впечатление от них было бы значительно слабее. Кроме того, в стихах Ахматовой перемена ритма часто совпадает с переменой темы («Я пришла тебя сменить, сестра…», «Мы не умеем прощаться…» и др.). Затруднённое или сбившееся от волнения дыхание лирической героини также нередко передаётся с помощью не вписывающегося в размер, «лишнего» ударного слога. Примеры таких строк: «Воздух силясь губами поймать», «Грудь предчувствием боли не сжата» и др. — лишнее ударение на первом слоге в анапесте. Мотивы перемен, изменений тоже часто в лирике Ахматовой соотносятся с изменением формы стиха, что создаёт ощущение постоянно меняющегося текста, который перестраивается по ходу чтения[111].
Темы сна, сновидения, в целом значимые для поэзии Ахматовой любого периода, в ранних её стихотворениях имеют свои особенности — интерпретируются в духе фольклора и часто соотносятся с темой свадьбы. Например, в стихотворении «Обман», вошедшем в первый её сборник «Вечер»: «Кто сегодня мне приснится / В пёстрой сетке гамака?». В стихотворении 1916 года из сборника «Белая стая»: «Всё обещало мне его: / Край неба тусклый и червонный / И милый сон под Рождество…». Кроме того, уже в стихотворениях «Вечера» сновидение связано с мотивом смерти: «смертельный сон», «последний сон». В поздней лирике связка сна и смерти в стихах Ахматовой приобретает дополнительные смыслы: она образует пространство иной реальности, потустороннего мира или изменённого состояния сознания[112].
В поэзии Ахматовой важную роль играет категория времени. После начала Первой мировой войны в её стихах возникает тема исторического времени. Образ дома и мотив бездомности, значимые для её творчества, тоже связаны с течением времени. В «Белом доме» (1914) она совмещает настоящее (парадное шествие войск) с воспоминанием о прошлом («Здесь помню каждую ветку / И каждый силуэт. / Сквозь инея белую сетку / Малиновый каплет свет»). В стихотворении «Тот голос, с тишиной великой споря…» (1917) героиня с тоской оглядывается, бросая прощальный взгляд на прошлое, болезненно переживает утраты своего поколения. Для Ахматовой чувство времени — лирическое переживание, в основе которого — её интуиция, жизненный и культурный опыт. Её осознание происходящих событий войны и революции неразрывно слито с религиозностью и народным мироощущением[113].
Уже в ранних стихотворениях Ахматовой появляются христианские мотивы и символы, ещё более характерные для её зрелой лирики. В сборнике «Чётки» (1914) лирическая героиня проявляет сострадание, принимает на себя «тревогу мира». В сборнике «Белая стая» (1917), по выражению Мандельштама, крепнет «голос отречения», появляются молитвенные интонации. Стихотворения «Майский снег» (1916), «Ещё весна таинственная млела» (1917) и другие насыщены новозаветными и ветхозаветными образами[114].
Темы и мотивы лирики зрелого и позднего периодов
Черты историзма, в целом свойственные поэтике Ахматовой, особенно ярко проявились в её зрелой и поздней лирике. В поэтике акмеизма, к которому Ахматова вначале себя причисляла, историзм был сильно связан с исповедальностью, гражданские переживания всегда были соединены с личными. В 1920-х годах Ахматова постепенно отходит от жанра «любовного дневника», в котором она не знала себе равных. Центральное место в её поэзии занимают размышления о времени, переживание истории как трагедии своего века, своего поколения. Теперь, по словам Юлии Шевчук, в её творчестве выходит на первый план «лирическое переживание эпических событий». Мотивы памяти, страха и нравственной вины становятся основными. Исследователь предполагает, что мотив страха в лирике 1920-х годов связан с предчувствием будущего преследования (хотя дело на неё завели только в 1939-м, сотрудники органов госбезопасности заинтересовались её личностью намного раньше). В стихотворении «В том доме было очень страшно жить…» (написано в 1921 году; в 1940 году поэтесса вновь обратилась к нему и дописала, когда дурные предчувствия уже исполнились) этот мотив становится центральным, именно он порождает пространство «зазеркалья», в котором безумие воспринимается как норма[108].
В поэзии 1920-х годов память становится тем, что скрепляет мироздание, расколотое революцией 1917 года на две эпохи, две жизни. Поэт должен сохранить память о тех, кому в новую жизнь пути не было. Стихотворение «Заплаканная осень, как вдова…» (1921) посвящено памяти Николая Гумилёва. Лирическая героиня хотела бы забыть то, что случилось, но понимает, что память будет причинять ей боль до конца жизни. В стихотворении «Новогодняя баллада» (1922) героиня встречает Новый год с мёртвыми: бывшим мужем, друзьями. Здесь снова звучит мотив памяти, а также мотив вины и ответственности живых перед мёртвыми[108]. Книга «Anno Domini MCMXXI» («В Лето Господне 1921», вышла в 1922 году) также посвящена памяти Гумилёва[114].
Стихотворение «С Новым Годом! С новым горем…» (1940) — отклик Ахматовой на начало советско-финляндской войны. Те, кому не суждено было погибнуть во времена большого террора, рискуют потерять жизнь на поле боя. В лирическом цикле «Венок мёртвым», стихотворении «Подвал памяти», поэме «Путём всея земли», «Поэме без героя» появляется мотив похорон своего поколения. Героиня потеряна в пространстве и времени, она не умерла со всеми и теперь страдает от этого[108].
Исследователи Виктор Жирмунский и Светлана Коваленко писали о пути Ахматовой к большой эпической форме, осуществлённой в итоге в поэмах «У самого моря» и лиро-эпической трилогии «Реквием», «Путём всея земли» и «Поэме без героя». Поэмы, которые профессор Светлана Бурдина определяет как трилогию, объединены мотивом реквиема как поминального богослужения, траурной оратории. Сама Ахматова называла «Поэму без героя» «трагической симфонией о судьбе поколения», однако, по мнению Светланы Бурдиной, такое определение подходит ко всем трём произведениям[115]. В поэме «Реквием» (1935—1940) сюжет личной трагедии матери расширяется до эпического сюжета трагедии народа. Тема судьбы поэта в этом произведении раскрывается не как уникальная, а как повторяющая участь многих жертв политических репрессий[56].
В лирике конца 1950-х — 1960-х годов поэт подводит итоги собственной жизни и исторической эпохи, выпавшей на её долю. Последний период её творчества отличает философское мировосприятие, взгляд с новой духовной высоты, над историей. С одной стороны, это позволяет лирической героине с иронией оценивать пережитое, поскольку жизнь конечна, а сил для трагических переживаний уже не осталось. С другой стороны, у неё появляется чувство благодарности к Богу за всё пережитое, в том числе за испытания. Темы и образы её поздних стихов — быстротечная жизнь на фоне вечной природы («Приморский сонет», 1958), родная земля, смешанная с прахом умерших близких («Родная земля», 1961); память, которая может и разрушать прошлое, и делать его ещё дороже и роднее («Опять подошли “незабвенные даты…”», 1944—1945, 1959); необъяснимая природа искусства («Летний сад», 1959). Безвозвратно уходящая жизнь становится главным переживанием лирической героини[108].
Что войны, что чума? — конец им виден скорый,Им приговор почти произнесён.Но кто нас защитит от ужаса, которыйБыл бегом времени когда-то наречён?—«Бег времени», 1961
В произведениях Ахматовой, написанных в конце жизни, звучит мотив победы над судьбой и трагедиями эпохи («И я не имею претензий…», 1963<?>, «Для суда и для стражи незрима…», 1965)[108].
Адреса
Одесса
Место рождения (1889) — Большой Фонтан, 11-я станция паровичка, дача, которую снимала её семья[116]. Нынешний адрес: Фонтанская дорога, 76 (есть памятная доска)[117].
Севастополь
Табличка на доме, где жила Анна Ахматова, улица Ленина 8, Севастополь
1896—1916 — часто гостила у своего деда — Антона Андреевича Горенко (1818—1891), участника первой обороны Севастополя в его доме на Екатерининской улице (ныне улица Ленина), а также на даче в районе Стрелецкой бухты недалеко от Херсонеса[118].
Киев
- 1906 — Круглоуниверситетская улица, № 20/1 — жила в этом доме (не сохранился; дом принадлежал её родственнику — В. М. Вакару, чей сын В. В. Вакар был членом Киевского комитета РСДРП, корреспондентом «Искры»)[119][120].
- 1906 — Меринговская ул. (сейчас улица Заньковецкой), д. 7, кв. 4 — жила у двоюродной сестры Марии Александровны Змунчиллы[121].
- 1906—1907 — Фундуклеевская улица (сейчас — Богдана Хмельницкого), д. 6 — училась в 8 классе Киевской Фундуклеевской гимназии[122].
Слепнёво
Усадебный дом в Слепнёво
С 1911 по 1917 годы А. А. Ахматова каждое лето приезжала в Слепнёво, в усадьбу Гумилёвых. Там она написала около шестидесяти стихотворений. В этой усадьбе прошло детство её сына[123]. Анна Андреевна писала об этом доме[124]:
Там тень моя осталась и тоскует,Всё в той же синей комнате живёт…
Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград
Анна Ахматова провела в Петербурге многие годы жизни. Сохранилось здание Царскосельской Мариинской гимназии, где поэтесса училась. Это дом № 17 на Леонтьевской улице[125].
- 1911—1916[126] — Царское Село, Малая улица, дом № 63. Живут у матери Гумилёва (дом не сохранился, сейчас это участок дома № 57 по Малой улице). Дом стоял напротив здания Николаевской мужской классической гимназии[127];
- 1912—1914 — Тучков переулок, дом 17, кв. 29; жила вместе с Николаем Гумилёвым, называя своё жилище «Тучкой»[127][128];
- 1915 — Большая Пушкарская, д. 3. В апреле — мае 1915 г. снимала комнату в этом доме; в её записях упоминается, что она называла этот дом «Пагодой».
- 1919—1921 — квартира Шилейко — северный флигель дома № 34 на набережной Фонтанки (он же дворец Шереметева или «Фонтанный дом»)[127][129];
- 1919—1920 — улица Халтурина, 5; угловая квартира из двух комнат во втором этаже служебного корпуса Мраморного дворца на углу Миллионной улицы и Суворовской площади[127];
- весна 1921 года — особняк Е. Н. Нарышкиной — Сергиевская улица, 7, кв. 12; а затем дом № 18 по набережной Фонтанки квартира подруги О. А. Глебовой-Судейкиной[127];
- осень 1924 — февраль 1952 — южный дворовый флигель дворца Д. Н. Шереметева (квартира Н. Н. Пунина) — набережная реки Фонтанки, 34, кв. 44 («Фонтанный дом»). Гости Ахматовой должны были получать пропуска в проходной Института Арктики и Антарктики, в то время располагавшемся там же; у самой Ахматовой был постоянный пропуск с печатью «Севморпути», где в графе «должность» указано «жилец»[125];
- лето 1944 — Набережная Кутузова, четвёртый этаж дома № 12, квартира Рыбаковых, на время ремонта квартиры в Фонтанном доме[127];
- Последние годы жизни дом № 34 на улице Ленина, где были предоставлены квартиры многим поэтам, писателям, литературоведам, критикам[127][130];
Москва
Установлено более 100 мест, где останавливалась Ахматова[131][132].
Приезжая в Москву в 1938—1966 годах, Анна Ахматова останавливалась у писателя Виктора Ардова, квартира которого находилась по адресу Большая Ордынка, д. 17, стр. 1. Здесь она подолгу жила и работала, здесь же в июне 1941 года она впервые встретилась с Мариной Цветаевой[131][133].
Ташкент
- июнь 1943 — 1944 — ул. В. И. Жуковского (в 2000-х годах переименована в ул. Садыка Азимова[135]), д. 54[136]. В 1966 году дом был уничтожен ташкентским землетрясением[137].
Комарово
В 1955 году, когда стихи Ахматовой снова стали появляться в печати, Литфонд предоставил ей маленький домик в посёлке Комарово на улице Осипенко, 3, который она называла «Будкой». Дача стала центром притяжения творческой интеллигенции. Здесь бывали Дмитрий Лихачёв, Лидия Чуковская, Фаина Раневская, Натан Альтман, Александр Прокофьев, Марк Эрмлер и многие другие. Приезжали и молодые поэты: Анатолий Найман, Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев, Иосиф Бродский[138]. Пока «Будка» в 1955 году обустраивалась, Анна Андреевна жила у своих друзей Гитовичей по адресу 2-я Дачная ул., д. 36. В 2004 году дача была отреставрирована[139][140].
1 / 4
Портреты
Первый (не считая рисунков Модильяни 1911 года) графический портрет Ахматовой выполнен С. А. Сориным (Петербург, 1913 г., по др. свед.: 1914 г.)[141][142][143][144].
Известен живописный портрет Анны Ахматовой, написанный К. С. Петровым-Водкиным в 1922 году[143].
Н. И. Альтман в 1914 году написал портрет Анны Андреевны Ахматовой. Художница О. Л. Делла-Вос-Кардовская писала о работе Альтмана: «Портрет, по-моему, слишком страшный. Ахматова там какая-то зелёная, костлявая, на лице и фоне кубические плоскости, но за всем этим она похожа, похожа ужасно, как-то мерзко в каком-то отрицательном смысле…» Однако дочь художницы, Е. Д. Кардовская, отмечала: «Но как ни нравится мне с художественной стороны ахматовский портрет работы моей матери, и всё же считаю, что Ахматова такая, какой её знали её друзья — поэты, поклонники тех лет, Ахматова „Чёток“ передана не на этом портрете, а на портрете работы Альтмана».[145]
Ахматову писали и рисовали многие художники[146], в том числе Амедео Модильяни (1911; самый любимый портрет Ахматовой, всегда находившийся в её комнате[147]), В. Милашевский (1921), Ю. Анненков (1921), Л. А. Бруни (1922), Н. Я. Данько (скульптурные портреты, 1924, 1926), Н. Тырса (1928), Г. Верейский (1929), Н. Коган (1930), Т. Н. Глебова (1934), А. Осмёркин (1940), А. Г. Тышлер (1943), Б. В. Анреп (1952), Г. Неменова (1960—1963). Менее известны её прижизненные силуэты, созданные С. Б. Рудаковым в 1936 г. в Воронеже[143][148].
1 / 4
Память
- 17 июля 2007 года в Коломне на стене старого особняка была открыта памятная доска[151] в честь посещения города 16 июля 1936 года А. Ахматовой, жившей в то лето неподалёку на даче Шервинских на берегу Оки, на окраине села Черкизова[152]. Шервинским Анна Андреевна посвятила стихотворение «Под Коломной»[153].
- По Москве-реке ходил теплоход «Анна Ахматова». Это был двухпалубный пассажирский теплоход проекта 305 «Дунай», построенный в 1959 году в Венгрии (прежнее название «Владимир Мономах»)[154]. В 2018 году сообщалось, что спустя шесть лет после пожара на судне его утилизировали[155].
- В Крымской астрофизической обсерватории астрономы Л. Г. Карачкина и Л. В. Журавлёва назвали малую планету, открытую ими 14 октября 1982 года, (3067) Akhmatova[156][149]. Также именем Анны Ахматовой назван кратер Ахматова на Венере[149].
Парк в Севастополе
В Севастополе в районе Херсонеса на улице Надежды Островской в 1990-е годы открыт парк имени Анны Ахматовой[157]. Рядом со входом с правой стороны стоит камень с барельефом Анны Ахматовой[158].
До 13 лет поэтесса постоянно приезжала в Севастополь к своему дедушке, который жил на Екатерининской улице (с 1921 ул. Ленина), недалеко от нынешнего парка. Каждое лето Ахматова проводила на даче в районе Стрелецкой бухты. С Севастополем у неё связано много воспоминаний, которые она отразила в своих произведениях[159][118].
В 2018 году реконструирован[160].
Памятники, музеи
1 / 7
Севастополь
Градницы
В июне 1989 года (в год 100-летия со дня рождения Ахматовой) была открыта музейная экспозиция в усадебном доме Гумилёвых, перевезённом в Градницы из деревни Слепнёво в 1935 году, в котором раньше располагалась школа. Осенью 2008 года музейно-литературный центр «Дом поэтов» в Градницах стал филиалом Тверского государственного объединённого музея[164].
Бежецк
В Бежецке, где провёл детские годы сын Ахматовой Лев Гумилёв, установлена скульптурная композиция, посвящённая Ахматовой, Николаю и Льву Гумилёвым. Памятник был открыт в августе 2003 года, накануне годовщины со дня рождения Льва Гумилёва. Первоначально на месте будущей скульптурной композиции был установлен памятный камень-знак. Затем был проведён конкурс, в котором лучшим был признан проект скульпторов из Москвы — заслуженного художника России, лауреата премии Москвы Андрея Ковальчука и заслуженного архитектора России, профессора Николая Ковальчука[165].
Памятная доска А. А. Ахматовой в Москве по адресу ул. Большая Ордынка, д. 17
Киев
К 128-й годовщине со дня рождения Ахматовой, 23 июня 2017 года, в Городском саду Киева открыли памятник поэтессе[166]. Автор монумента — скульптор Александр Стельмашенко[167]. На изготовление скульптуры ушло около двух лет. В памятнике запечатлён знаменитый профиль Ахматовой, её узнаваемая чёлка и изящность. Высота изваяния — почти четыре с половиной метра[168].
Место установки памятника неслучайно. Однажды, гуляя с сестрой и няней неподалёку от Мариинского дворца, маленькая Аня нашла булавку в форме лиры. Няня тогда сказала Ане: «Это значит, ты станешь поэтом»[166].
Москва
На стене дома, где останавливалась Анна Ахматова, приезжая в Москву (улица Большая Ордынка, д. 17, стр. 1., квартира Виктора Ардова), имеется памятная доска; во дворе стоит памятник, выполненный по рисунку Амедео Модильяни. В 2011 году инициативная группа москвичей, возглавляемая Алексеем Баталовым и Михаилом Ардовым, выступила с предложением открыть здесь квартиру-музей Анны Ахматовой[169].
Одесса
В Одессе, в начале аллеи, ведущей к тому месту, где располагался дом, в котором родилась поэтесса, в середине 1980-х годов были установлены её памятный барельеф и чугунная скамейка (украдена вандалами в середине 1990-х годов, позднее заменена на мраморную)[117].
Памятник «Серебряный век» — скульптурный портрет поэтов Марины Цветаевой и Анны Ахматовой. Открыт в апреле 2013 года[170].
Санкт-Петербург
В Петербурге памятники Ахматовой установлены во дворе филологического факультета государственного университета и в саду перед школой на улице Восстания[171].
5 марта 2006 года, к 40-й годовщине со дня смерти поэта, в саду Фонтанного дома был открыт третий памятник Анне Ахматовой работы петербургского скульптора Вячеслава Бухаева (дар музею Николая Нагорского)[171] и установлена «Скамейка стукачей» (Вячеслав Бухаев) — в память о слежке за Ахматовой осенью 1946 года. На скамейке табличка с цитатой[172]:
Ко мне пришёл некто и предложил 1 мес<яц> не выходить из дома, но подходить к окну, чтобы меня было видно из сада. В саду под моим окном поставили скамейку, и на ней круглосуточно дежурили агенты[173].
В Фонтанном доме, где находится литературно-памятный музей Ахматовой, она прожила 30 лет, а сад у дома называла «магическим». По её словам, «сюда приходят тени петербуржской истории»[171].
1 / 7
В декабре 2006 года в Санкт-Петербурге открыт памятник Анне Ахматовой, расположенный через Неву от следственного изолятора «Кресты», где она завещала поставить его[130][171].
В 2013 году в Пушкине возле дома № 17Б по Леонтьевской улице открыт памятник Анне Ахматовой, расположенный у входа в Царскосельскую гимназию искусств её имени. Автор памятника — петербургский скульптор Владимир Горевой[174].
Ташкент
В конце 1999 года в Ташкенте при участии Русского культурного центра Узбекистана открыт клуб-музей «Мангалочий дворик», название которому дала одна из первых стихотворных строк Ахматовой, написанных по прибытии в эвакуацию из Ленинграда зимой 1942 года. Клуб-музей находится во Дворце культуры тракторостроителей. С 2013 года общественный клуб-музей переехал в здание Российского Центра Науки и Культуры при Россотрудничестве в Республике Узбекистан на ул. Восита Вохидова, д.53. В нём регулярно проходят заседания клуба литературно-музыкальной и историко-краеведческой тематики, освещающие творчество Анны Ахматовой и её окружения, деятелей Серебряного века и представителей русской и русскоязычной культуры[137][175][176]. В декабре 2021 года клуб-музей под управлением одного из главных создателей и неизменного общественного директора Альбины Витольдовны Маркевич (1930 г. р.) отметил 22-летие[177].
Кинематограф
10 марта 1966 года в Ленинграде были проведены несанкционированные властью съёмки отпевания, гражданской панихиды и похорон Анны Ахматовой. Организатор съёмок — режиссёр С. Д. Аранович. Ему помогали оператор А. Д. Шафран, ассистент оператора В. А. Петров и другие[178][179]. В 1989 году отснятые материалы были использованы С. Д. Арановичем в документальном фильме «Личное дело Анны Ахматовой»[178][180]
В фильме «Гарпастум» (2005) в роли Ахматовой — Инна Левинтан[181].
В 2007 году был снят биографический сериал «Луна в зените» по мотивам неоконченной пьесы Ахматовой «Пролог, или Сон во сне». В главной роли — Светлана Крючкова. Роль Ахматовой в снах исполняет Светлана Свирко[182].
В фильме «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину» (2008), основанном на биографии Иосифа Бродского, роль Анны Ахматовой исполнила Светлана Крючкова[183].
В 2009 году был снят фильм «Татарская княжна» — кинодрама, посвящённая Анне Ахматовой. Режиссёр — Ирина Квирикадзе. Главную роль исполнили Дана Агишева (молодая Анна) и Ханна Шигулла (пожилая)[184].
В 2011 году вышел документальный фильм «Анна Ахматова и Артур Лурье. Слово и музыка» (режиссёр Владимир Непевный)[185].
В 2012 году на экраны вышел сериал «Анна Герман. Тайна белого ангела». В эпизоде, изображающих жизнь семьи певицы в Ташкенте была показана встреча матери Анны Герман с поэтессой. В роли Анны Ахматовой снялась Юлия Рутберг[186].
В сериале «Крылья империи» (2017) в роли Ахматовой снялась Мариэтта Цигаль-Полищук[187].
Музыка
28 марта 2011 года в Париже в Опера Бастилии (Opéra Bastille) состоялась премьера оперы «Ахматова». Музыка Брюно Мантовани, либретто Кристофа Гристи (Christophe Ghristi)[188].
В декабре 2011 года на сцене Северо-Осетинского театра оперы и балета состоялась премьера монооперы «Анна», рассказывающей о жизненном пути Ахматовой[189]. Моноопера также ставилась в Нижегородском театре оперы и балета имени А. С. Пушкина[190], Мариинском театре[191] и в Ростовской филармонии[192].