Невыносимое лето
Июньское солнце щедро заливало светом просторную веранду старого дачного дома. Иван Петрович сидел в своем потертом кресле-качалке, хмуро наблюдая за суетой во дворе. Его внуки – восьмилетний Миша и шестилетняя Катя – с визгом носились по саду, играя в догонялки. Их звонкие голоса отдавались в висках надоедливым звоном.
"Опять расшумелись, никакого покоя," – проворчал он себе под нос, сильнее сжимая подлокотники кресла. – "В наше время дети себя так не вели."
Дочь Наташа, развешивающая белье на веревках между яблонями, бросила обеспокоенный взгляд в сторону отца. Она знала – сейчас начнется.
— Наталья! – его голос прозвучал как скрип несмазанной двери. – Уйми своих детей! Что за балаган устроили? И белье здесь развешивать не следует – это же сад, а не прачечная!
Наташа глубоко вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие. За последний год отец стал совершенно невыносимым. После выхода на пенсию он словно потерял себя, превратившись из уважаемого инженера в брюзжащего старика, которому всё не так и всё не эдак.
— Папа, детям нужно где-то играть. И белье... – начала она, но Иван Петрович перебил ее резким взмахом руки.
— При чем тут 'нужно'? В мое время мы не носились как угорелые. И вообще, почему все должны терпеть этот гвалт? Я хочу покоя в собственном доме!
В этот момент из дома вышел зять Андрей с чашкой чая для тестя. Услышав последнюю фразу, он едва сдержал раздражение. Каждый день начинался с придирок и заканчивался ворчанием.
— Иван Петрович, может, чаю? – попытался он разрядить обстановку.
— Опять этот пакетированный?" – скривился дед. – Разучились нормальный чай заваривать. Всё на скорую руку, всё абы как...
Андрей молча поставил чашку на столик рядом с креслом и отошел. Спорить было бесполезно – они все это уже проходили сотни раз.
Внуки, почувствовав напряжение, притихли и теперь жались к матери, искоса поглядывая на деда. Когда-то они любили забираться к нему на колени и слушать истории про его работу на заводе, но теперь старались держаться подальше.
Иван Петрович угрюмо смотрел на остывающий чай. Пустота, образовавшаяся после выхода на пенсию, съедала его изнутри. Больше не было важных совещаний, сложных проектов, уважительных обращений "Иван Петрович" от молодых специалистов. Остались только четыре стены да воспоминания о прежней значимости.
День медленно катился к вечеру. Где-то вдалеке слышался лай собак и мычание коров, возвращающихся с пастбища. Обычные звуки деревенской жизни, которые раньше его успокаивали, теперь только раздражали.
Наташа зашла на веранду забрать пустую чашку.
— Пап, может, поужинаешь с нами сегодня? – спросила она с надеждой в голосе.
— Нет уж, спасибо," – отрезал Иван Петрович. – Лучше к себе поднимусь. От вашей современной еды только изжога.
Он тяжело поднялся с кресла и, опираясь на трость, направился к лестнице. Каждый его шаг сопровождался недовольным кряхтением, словно само движение причиняло ему боль.
Наташа проводила отца взглядом, в котором читались и жалость, и усталость, и бессилие что-либо изменить. Как помочь человеку, который отвергает любую помощь? Как достучаться до того, кто сам запер себя в клетке обиды на весь мир?
Воспоминания
Вечером, когда дети наконец угомонились и легли спать, а Наташа ушла в дом готовить ужин, Иван Петрович остался один на веранде. Летние сумерки медленно опускались на сад, окутывая деревья мягким сиреневым светом.
Старик прикрыл глаза, и воспоминания нахлынули на него теплой волной. Вот он, совсем еще молодой инженер, впервые переступает порог конструкторского бюро. Светлые просторные кабинеты, запах свежих чертежей и кофе, деловитое жужжание кульманов. Начальник отдела – Сергей Михайлович, грузный мужчина с внимательными глазами – пожимает ему руку: "Добро пожаловать в команду, Иван Петрович!"
А вот первый серьезный проект – новый тип промышленного станка. Бессонные ночи над расчетами, бесконечные споры с коллегами, радость от удачных решений.
Память услужливо подбрасывала всё новые картины прошлого. Встреча с будущей женой Верой на заводском субботнике, их свадьба, рождение Наташи. Головокружительный карьерный взлет.
Иван Петрович тяжело вздохнул. После выхода на пенсию время словно остановилось. Нет больше важных встреч, сложных проектов, ответственных решений.
Особенно тяжело стало после смерти Веры два года назад. Она всегда умела создать уют, наполнить дом теплом и радостью. При ней даже детские шалости казались милыми и забавными. А теперь... Теперь любой шум раздражает, любое проявление жизни вызывает глухое раздражение.
— Папа, ужин готов! – голос дочери вырвал его из задумчивости. – Идём, остынет.
Иван Петрович с трудом поднялся с кресла. Колени предательски заныли – возраст всё чаще напоминал о себе. Проходя мимо старого зеркала в прихожей, он невольно остановился. Из тусклого стекла на него смотрел сгорбленный старик с потухшим взглядом.
Решение
Утро выдалось пасмурным. Тяжелые серые облака низко нависли над садом, грозя вот-вот пролиться дождем. Иван Петрович сидел за кухонным столом, задумчиво помешивая остывший чай. Наташа хлопотала у плиты, готовила завтрак детям.
— Пап, ты какой-то сам не свой со вчерашнего вечера, — она обеспокоенно взглянула на отца. — Что-то случилось?
Старик вздохнул, отодвигая чашку.
— Да вот, думаю всё о том письме из института. Всю ночь глаз не сомкнул.
— И что надумал? — Наташа присела рядом, положив руку на плечо отца.
— Знаешь, дочка, я, пожалуй, соглашусь. Столько лет отдал этому делу – нельзя всё так просто бросить. Да и молодежи опыт передать надо, пока есть возможность.
За окном громыхнуло, и первые крупные капли дождя застучали по карнизу. В кухню вбежали взъерошенные после сна внуки – Димка с Машей.
— Дедушка, дедушка! Ты правда снова будешь на работу ходить? — затараторила Маша, забираясь к нему на колени.
— А можно мы к тебе в институт придем? Ты нам всё-всё покажешь? — подхватил Димка.
Иван Петрович улыбнулся, обнимая внуков.
— Конечно, покажу. Там столько интересного – и станки новые, и компьютеры, и чертежи. Вот подрастете немного – глядишь, тоже инженерами станете.
— А я уже решил, что буду конструктором, как ты! — гордо заявил Димка. — Буду разные машины придумывать!
— Ну что ж, одобряю, — кивнул дед. — Дело хорошее. Только учиться придется много.
— А я буду учиться! — мальчик выпрямился, став совсем серьезным. — Ты мне поможешь?
— Помогу, конечно. Для того и возвращаюсь – чтобы знания свои передать. Не только тебе – всем молодым специалистам.
Наташа, наблюдавшая эту сцену, незаметно смахнула набежавшую слезу. Давно она не видела отца таким оживленным, воодушевленным.
— Вот что, — Иван Петрович решительно встал из-за стола. — Пойду-ка я позвоню Михаилу Степановичу, скажу, что принял его предложение. Да и к новому семестру надо готовиться – программу составить, лекции обновить.
Он направился к телефону, но в дверях обернулся:
— А вы, молодежь, доедайте завтрак. И не забудьте: вечером я вам обещал рассказать про самый первый станок, который мы конструировали. Там такая история приключилась – заслушаетесь!
Дети радостно загалдели, а Наташа, глядя вслед отцу, подумала, что теперь всё будет хорошо.
Компромисс
С этим надо было что-то делать. Анна, сотрудница научного института, стояла у окна своей квартиры и смотрела на вечерний город. Что ж, ситуация была не из простых.
"Вот как оно обернулось," – подумала она, вспоминая сегодняшнюю встречу с руководством. Ничего себе новости им подкинули – полное сокращение финансирования проекта. Так-то понятно, кризис и все такое, но как теперь быть с разработками?
На столе лежал недописанный отчет. В почте висело непрочитанное письмо от Ивана Петровича. Старый инженер, хочет вернуться с пенсии. Предлагает неожиданное решение. Можно перевести проект на частичное самофинансирование. Рискованно, конечно. Но других вариантов пока не было.
Телефон тихо звякнул – сообщение от Андрея. "Может, встретимся? Есть идеи." Ну что ж, почему бы и нет? Анна быстро накинула куртку и выбежала из дома.
Андрей уже ждал её за столиком у окна. Вот как бывает – иногда решения приходят с самой неожиданной стороны. У молодого специалиста действительно были интересные мысли по спасению проекта.План был рискованный, но выполнимый. Главное – убедить в этом остальных.
Домой она возвращалась уже затемно. На душе было легче – появилась надежда.
Надежда
За окном институтской аудитории кружился снег, причем падал серьезно, хлопьями. И вдруг в помещение вломился взволнованный и немного растрепанный Андрей.
– Иван Петрович! Получилось! – молодой человек размахивал какими-то бумагами. – Помните тот расчет, над которым мы бились последний месяц? Я всю ночь проверял формулы и нашел решение!
Действительно, решение было найдено. Кроме того, это открывало новые возможности для всего проекта.
– Андрюш, вот что, – медленно проговорил Иван Петрович, – я думаю, мы должны смастерить доклад для следующей конференции. Это реально прорыв.
Возвращаясь домой, старый инженер чувствовал себя невероятно довольным. Его опыт, знания, наработанные годами связи – все это оказалось востребованным и полезным.
Наташа встретила с улыбкой:
– Папа, ты сегодня какой-то особенно воодушевленный. Что-то случилось?
– Да, действительно случилось, – он обнял дочь. – Мы с Андреем находимся на пороге серьезного открытия. Это очень волнительное чувство. Бодрит! Пока ты можешь быть полезным другим, передавать знания и опыт – ты живешь по-настоящему.
Тут в комнату забежали внуки. Семилетняя Машенька с ходу забралась деду на колени, а десятилетний Димка начал возбужденно рассказывать о своих успехах в школьном техническом кружке.
– Дедушка, а ты поможешь мне с проектом? Мы делаем модель ветряной электростанции!
– Конечно, помогу, – Иван Петрович погладил внука по голове. – Знаешь, у меня даже есть несколько интересных идей...
Вечер прошел за семейным ужином и разговорами. Укладываясь спать, Иван Петрович подумал о том, что завтра предстоит важный день – они с Андреем будут готовить презентацию для научного совета.
А вот еще один рассказ, который может вам понравиться.