«Только е'ти можут нас понимать, хто кушал разом с нами с одной чашки» (из письма гуцулки, бывшей зэчки)
Книга-процесс
Вряд ли во всей русско-советской литературе можно найти вторую такую книгу, вызывающую столь острую реакцию. И в наши дни всякий диалог о солженицынском "опыте художественного исследования" непременно заканчивается горячими политическими спорами. Причем, что каждый раз бросается в глаза: абсолютное большинство спорящих никогда не читали эту книгу от начала и до конца! (да бог с ним, хотя бы полкниги). И, откровенно говоря, сей факт обескураживает гораздо больше, чем, собственно, бездумная критика произведения. При всех его изъянах и недостатках...
Сразу оговорюсь, что я с большим уважением отношусь к мнению всех вдумчивых критиков этой книги. Причём неважно, будут это поносящие её Прилепин или Есипов, или же восторгающийся Игорь Сухих. Главное — обоснованному и вдумчивому. Ведь в эпичном произведении Солженицына, как и в зеркале нашей истории, умный читатель действительно может увидеть абсолютно всё: от великого до убогого, от возвышенного до самого низменного, и от пророческого до ложного. Но, как метко отметил один литературный критик, "Архипелаг" до сих пор ещё необъятным тритоном валяется на берегу русской словесности, непонятый и непрочитанный.
Но вот чего до сих пор больше всего не понимаю лично я, так это огульных обвинений Солженицына в субъективности и передергиваниях. Не, правда, уж кому-кому, а почитателям сталинских методов об этом лучше даже не заикаться. Ведь писатель в "Архипелаге" разговаривает со сталинистами на их родном языке! Это ж они при "усатом батьке" налево и направо поносили клятый "буржуазный объективизм", противопоставляя ему железную "идейную истину". И Солженицын не без удовольствия ставит в своей книге советскую власть в положение миллионов "необоснованно репрессированных", которых та руками следователей-дуболомов заставляла в свое время признаться в "рытье канала от Бомбея до Лондона". Теперь она сама на скамье подсудимых, а писатель обвинителем дерзко бросает: "А докажите, что вы не делали того, о чём рассказывает заключенный А, свидетельствует гражданин Б, и что видели собственными глазами все мы. Вот сейчас посмотрим и посмеёмся" (а уж смеха над собой советский строй боялся не меньше разоблачений).
И точнее армии маститых критиков сей факт метко подметил Бродский:
Хотя и с риском для жизни, индивидуум может позволить себе роскошь собрать показания свидетелей и учинить свой Нюрнбергский процесс. Именно это — обвинительный материал и самое обвинение — и представляет собой “Архипелаг Гулаг” Солженицына. Читатель приглашается принять участие в процессе в качестве наблюдателя. Несомненным преимуществом участия в данном разбирательстве является то, что от вас не требуется предварительного пролития ни своей, ни чьей бы то ни было крови...
Вот в этом-то и кроется весь смысл эпичного произведения Солженицына. Это же и бесит больше всего...
Как быть с сусловскими "методичками"?
К слову, "Архипелаг" уникален не только для русской, но и всей мировой литературы. И никакие сусловские "методички" не изменят этого.
А ведь благодаря книге они до сих пор не увядают. Недавно на дзен-канале достаточно крупного книжного издателя увидел критическую статью об "Архипелаге", в которой под оголтелое улюлюканье читателей пережёвывались ляпы Солженицына. Ух, какое же негодование царило в комментариях. И действительно, ну разве можно, например, простить Солженицыну заявление о "15-миллионных лагерях" в СССР?
А это, знаете-ли, как посмотреть...
Ну, во-первых, сам Хрущёв (глава государства!) прилюдно говорил в 50-х о 10-миллионах в Гулаге (что вы тогда хотите от бывшего полит-зека?). А во-вторых, как известно из современных документов, при позднем Сталине в Гулаге и спецпоселениях единовременно содержалось более 5 млн. человек. Поэтому, если уж брать глобально, Солженицын оказался скорее прав, чем нет. Разумеется, с учётом, что книга писалась под страхом уголовного преследования в "укрывищах", да ещё и при тотальной засекреченности советских архивов. По крайней мере этот ляп с лихвой перекрывается такими прозорливыми строками писателя:
Расстрелы 1937–38 года даже для сталинского уха не умещались уже в «защиту». Об этих расстрелах — какой правовед, какой уголовный историк приведёт нам проверенную статистику? Где тот спецхран, куда бы нам проникнуть и вычитать цифры? Их нет. Их и не будет. Осмелимся поэтому лишь повторить те цифры–слухи, которые посвежу, в 1939–40 годах, бродили под бутырскими сводами и истекали от крупных и средних павших ежовцев, прошедших те камеры незадолго (они–то знали!). Говорили ежовцы, что в два эти года расстреляно по Союзу полмиллиона «политических» и 480 тысяч блатарей (59–3, их стреляли как «опору Ягоды»; этим и подрезан был «старый воровской благородный» мир)
Как видите, на каждое преувеличение можно найти и преуменьшение.
Ну а как быть с призывом "сбросить атомную бомбу на СССР"?
Или концепцией "Архипелаг — орудие ЦРУ"?
Или "литературным власовцем"?
А никак. Ведь это давно уже маркеры. Вот пусть тезисы сусловских "методичек" ими и остаются. А иначе как мы будем определять степень компетенции в наших уютненьких блогах при спорах?
