На теплоходе была женщина лет пятидесяти с хвостиком. На пенсии уже; тогда на пенсию выходили в пятьдесят пять. Мне она казалась пожилой. Мне было двадцать пять.
Но она и выглядела пожилой. Морщинки, уставшее грустное лицо. Полная немолодая женщина с завитыми волосами, она третьим классом плыла. Да и мы тоже. Это совсем внизу. Но мы все время были наверху с дочкой; на палубе. Смотрели на берега, на течение, на синюю воду реки, на синее небо. Радовались! Два дня на теплоходе из Перми! Вот это круиз! Счастье!
А женщина не выходила почти. В каюте сидела.
Вышла лишь вечером, в сумерках. Туман над рекой. Тихая музыка играет; радио. И плывет маленький белый теплоходик, горят огоньки, отражаются в воде.
Женщина сказала, что почти каждые выходные берет билет и плывет два дня. Туда и обратно.
Не потому, что страстно любит речные прогулки. И не потому, что денег много. Пенсия так себе, но она копит зимой. И скидка бывшим работникам завода.
Просто она с мужем всегда плавала на этом теплоходе. Всегда. И в большие круизы, до Астрахани. И вот в такие, маленькие. Каждое лето.
Он так отпуск любил проводить. А она - с ним. Всегда вместе. Они всегда были вместе.
А три года назад муж умер. Сердце.
И она одна плавает на маленьком теплоходе. Сама не знает, зачем. Просто так легче. Кажется, что муж рядом. Или что плывешь к нему. Можно так думать, пока плывешь. А зимой можно ждать, когда поплывешь. Когда ждешь, не так тоскливо…
Понимаете?
Да. Я понимаю.
Женщина смотрела на реку, на туман, на огоньки. И не плакала. Что плакать-то? Лучше думать о том, что плывешь к тому, кого любишь. Или с тем, кого любишь. И пока плывет маленький теплоход, можно не плакать. И не так тосковать. Понимаете?
Я понимаю.
Анна Кирьянова