Все меньше остается на Земле близких людей, которые помнят маленькую меня. И, провожая каждого из них, я оставляю в сердце место для памяти. Часто , как любимые вещи, я достаю свои воспоминания. И в такие моменты словно бытие и небытие соединяются воедино, а все те, кто любил меня, воспитывал и берег оказываются рядом. ..............................................
5 декабря 2024 года ушла из жизни моя любимая бабушка. Она прожила долгую жизнь - 93 года. Баба Нюся была папиной тетей, папиной крестной; но своей любовью она согревала не только папу, но и маму, и брата, и меня. Мы так и звали ее - наша крестная..
****
Папиной крестной матери посвящаю
"Я рассматриваю большой портрет, который висит над бабуськиной кроватью. С него на меня ласково смотрит молодая женщина с длинными волнистыми волосами. Я знаю, это – моя бабушка Тоня. Мне не довелось увидится с ней. Очень давно, когда папа еще учился в школе, его мама долго-долго болела, а потом умерла. И хоть я маленькая, но пытаюсь представить, как это, когда нет мамы? Вот меня мама любит, заботится обо мне. Я могу ей пожаловаться, когда мне плохо или больно. Просто люблю, когда она рядом и я могу ее видеть. И мне всегда тяжело с ней расставаться надолго. Поэтому, я не могу даже представить, как это, когда у тебя совсем нет мамы! И она не вернется ни через день, ни через неделю. Никогда! На мгновение зажмуриваю от страха глаза и думаю: как же это грустно, должно быть, и тоскливо... Смотрю на папу - и так становится его жалко, что мое сердечко наполняется непонятной болью, и слезки наворачиваются на глаза! Но папа совсем не выглядит несчастным. Весело разговаривает, сидя за столом, смеется и шутит. Нет, немного успокаиваюсь я, все таки хорошо, что у него есть дедушка и бабуська. Они любят его, жалеют. Иногда и ругают даже, как маленького. Папа зовет их ласково - папа Федя и мама Нюра. Как будто тоже немножечко папа и мама они для него. А еще же у папы есть и крестная! Это – родная сестра бабушки Тони. Давно бабуська мне рассказывала, что крестная - это тоже мама, но только перед Богом. Я облегченно вздыхаю! Получается, все же есть мама у папы! И у меня еще одна бабушка есть – баба Нюся. Я ее очень люблю, почти также как дедушку и бабуську, и всегда с нетерпением жду с ней встречи!" (ИЗ МОЕЙ ПОВЕСТИ "ЗИМНИЕ РАДОНИЦЫ")
Пережидать зиму родители привозили меня к дедушке и бабуське. Оставляя меня в деревне, мама была спокойна: не нужно каждое утро будить ребенка ни свет ни заря, таскать в сад через весь город по снегу и морозу. Она знала, что буду я заласкана и залюблена, но в тоже время и присмотрена и обихожена, У бабуськи было все строго и подчинено раз и навсегда заведенному порядку. Рано вставали и рано ложились. Завтрак и обед строго по часам. Ужин после посиделок возле печки с бабушками-подружками. На ночь – обязательная сказка. Жизнь в маленьком голубом домике текла неторопливо и предсказуемо. Как же сейчас не хватает мне той тишины и размеренности бабуськиного быта, неспешности и спокойствия тех дней. Но тогда, в детстве, пожив этой немудреной жизнью недельку, другую, я начинала скучать. Мне, как и любому ребенку хотелось новых впечатлений, оживленного общения и резвости. И я начинала проситься в гости к папиной крестной, бабе Нюсе.
В детстве мне казалось, что в доме, где жили баба Нюся с дедом Сашей, всегда был праздник! Скука там не приживалась. Зато постоянно звучал смех, пелись песни и сыпались дедовы шутки, от которых хохотали и дети и взрослые!
Поворчит бабуська для порядку: «Медом тебе там намазано что ли?». А потом – куда ей деваться? - все равно отводит меня погостить. А когда через несколько дней возвращается за мной, то не узнает она своей обычно покладистой и спокойной правнучки. «Как подменили девчонку мне!» - и покачает головой укоризненно. А я просто была заряжена веселой энергией этого приветливого дома, поэтому и уходила оттуда всегда со слезами. Очень уж не хотелось мне расставаться с веселым дедом Сашей, бабой Нюсей, их дочкой - моей юной тетушкой Тоней, которая ненамного была старше. И сестричкой Галинкой, которую ее родители, также привозили в деревню на зиму.
Жили мы всегда дружно. С утра, пока Тоня была в школе, а баба Нюся занята делами по дому, мы с Галинкой возились тихонько со своими игрушками. В обед приходила Тоня и тут уж начиналась настоящая кутерьма: игры переставали быть спокойными, в прибранной тщательно с утра комнате, или, как баба Нюся называла ее – передней, мгновенно образовывался бардак. Мы строили домики из стульев, устраивали кукольный театр, и много чего еще интересного придумывала для нас наша тетушка.
Сама крестная – кругленькая, невысокая и очень подвижная, также была затейницей многих наших детских игр и забав. Между своими нескончаемыми делами она шила нашим куклам платья, помогала устраивать дом для котят из большой картонной коробки, разрешала детские споры. И находиться подле нее было нам всегда радостно.
Я не помню ее сердитой или недовольной. Она даже ругалась весело! Начнет за что-нибудь выговаривать, не вытерпит и рассмеется задорно! Бывало, осерчает на деда Сашу:
- Отееец! Ты пошто на подловку лазил! (на подловке крестная часто прятала от деда бутылочку)
- Дык я, это, удочку закинул туды...
- Я те дам, удочку. Искал ты там, сам знаешь чаво...! – и оба хохочут.
В руках у бабы Нюси все спорилось. Она прекрасно шила, вязала. Очень любила печь. До самой глубокой старости пекла пироги, торты, пряники, печенье. У меня сохранены рецепты ее пирогов. Но хотя я много-много раз смотрела, как она замешивает тесто на пироги, ни разу не получились они у меня такими вкусными, как у нее. Когда я ей жаловалась на это, она терпеливо повторяла со мной всю рецептуру:
- Дрожжи в теплом молоке держала? Муку просеяла? А 300 ударов? Сделала?
Баба Нюся вымешивая тесто всегда старательно мяла его кулачками, делала так называемых 300 ударов. Пироги из такого теста получались очень пышными и мягкими.
А в те далекие дни моего детства я помню, как крестная раскатывает на столе пласт нежного песочного теста. Мы с сестричкой крутимся рядом, ждем, когда позволено будет нам вырезать специальными формочками домики, полумесяцы и звездочки. После баба Нюся укладывает аккуратными рядками будущее печенье на большой противень, ставит его в печь. И вскоре наполняет избу сдобный аромат выпечки.
Вечером приходит с работы дед Саша с неизменными гостинцами от лисички для нас с Галинкой. Работал дед шофером в леспромхозе, возил лес и то, что он встречался с лисицей, мы ничуть не сомневались. И с удовольствием жевали присланные ею пряники и карамельки.
После ужина долго пили чай. Я очень любила сладкий чай, клала себе в бокальчик по две, три ложечки сахара. И вот, сколько бы бокальчиков чая не выпила, в каждом на дне оставался неразмешанный сахар. Дед Саша как-то невзначай сказал крестной:
- Ты знаешь, я нынче прочитал, что кто много сахару в чай кладет, у того глаза лопаются!
-Это как? – подыгрывала она.
-А вот так. Сначала от сахара глаза на лоб выпрыгивают, а потом лопаются. – серьезно объяснял он. Я вскакивала из-за стола и бегом бежала к зеркалу, посмотреть на месте еще мои глаза, не лопнули ли?
И вот с тех пор, в семье у нас эта присказка, когда кто-то перебарщивает со сладким: смотри, полопаются глаза-то!
Еще в семье у нас принято чай с молоком называть грузинским кофе. Это когда уже через много лет маленькая Тонина дочка со слезами требовала налить ей кофе. И дед Саша тут же ее успокоил:
-Сейчас дорогая, я тебе кофе грузинский налью, не плаЧь только.
Только так и называем теперь чай с молоком – кофе грузинский.
После ужина баба Нюся убирала со стола, вытирала насухо клеенку, и мы с Тоней и Галинкой усаживались играть в лото или рисовать, а баба Нюся устраивалась рядом с нами с шитьем или вязанием. Посидит-посидит какое-то время молча, а потом начинает тихонько петь. Без песни она не могла. Пела всегда – за домашней работой, швейной машиной, просто, сидя в редкие минуты отдыха, на крылечке. Голос у нее был очень красивый, сочный, чистый. И оставался таким до старости. Очень задушевно пела она народные песни, знала их множество. Но больше всего мне нравилось, как поет она молитвы. До того красиво это звучало, очень проникновенно и трогательно. Умела она говорить с Господом. И, я думаю, Он ее слышал. Ее помянник представлял собой толстую тетрадь с множеством имен. Каждую субботу она эту тетрадь прочитывала. Про каждого поминаемого помнила, и могла рассказать. Ежедневно помимо утренних и вечерних молитв читала Псалтирь, Евангелие, пела акафисты. Даже в тяжкой немощи не оставляла она молитв.
Тогда, в годы нашего детства, баба Нюся не могла открывать свою веру. Но в комнате был уголок с иконами. И, как она рассказывала, молилась украдкой. Но я помню, как вечерами, укладывая нас в кровати, всегда говорила: «Ну, простите уж меня, коли серчала на вас нынче!», а потом крепко целовала.
Эта традиция сохранилась и вот уже, будучи взрослыми, приезжая к нашей старенькой крестной, каждый из нас перед сном обнимал ее и говорил: «Прости нас!» - «И вы меня простите!» - с любовью отвечала она и крестила на ночь.
Мне еще много о ней вспоминается. Ее гостеприимство и хлебосольность. За столом к обеду, бывало, усаживалось по десять, а то и более, человек. Летом обедали во дворе, за большим столом. И, если вдруг, кто-то заглядывал по какому-либо делу, обязательно приглашался к трапезе. Готовила крестная очень много и вкусно. Мама у меня всегда удивлялась: «Сидим, сидим вроде все на крылечке, разговариваем, а крестная раз, и обедать приглашает. Когда только успела все приготовить?!»
Вот и в это последнее ее лето приехала я ее навестить. Жила она уже со старшей дочкой, которая ухаживала за ней. Также сидели мы на крылечке. И совсем старенькая баба Нюся в какой-то момент ушла в дом. Я подумала, что устала она. Пошла за ней. А она кашу варит! И все переживала, что пирогов не напекла мне, бо-лела накануне.
Немощи последние годы мучали ее очень. Но жаловалась она редко. Ум у нее был очень ясным. Память превосходной. Прекрасно помнила все дни рождения всех своих родственников. Неизменно звонила и поздравляла. А нас у нее было много. Трое детей и мой папа – крестник. Внуков - вместе с нами – внучатыми племянниками – десять. Двенадцать правнуков. И дожила она до праправнука. Никогда не делила нас, ко всем относилась с огромной любовью!
Всегда с радостью встречала, а провожала с грустью. Выходила на дорогу и, оперевшись на свою клюшечку, долго-долго смотрела вслед. До тех пор, пока не скроешься за поворотом, обернувшись, можно видеть маленькую ее фигурку.
Бабушка Нюся. Крёстная. Не моя – папина! Но любимица наша с ним общая.. Всегда жили мы под покровом ее молитвы. Думаю, что не оставит она нас без нее и теперь. Пусть же там, где она сейчас, ей будет безмятежно. Да дарует ей Господь все блага Свои.
Земскова Анна Александровна (1931 - 2024)
______________________
СПАСИБО, ЧТО ЧИТАЕТЕ! ВСЕМ МИРА И РАДОСТИ!