- Агата, квартиру я решила продать. Деньги пойдут Яне - у неё трое детей, им на первый взнос по ипотеке нужно. А тебе вот, сервиз бабушкин оставлю, - Майя Степановна выставляла на стол старые чашки, стараясь не встречаться взглядом с младшей дочерью.
Два года разрывалась между работой и домом, где мать нуждалась в постоянном присмотре. Кредит на восемьсот тысяч под огромные проценты, потому что времени искать выгодные условия просто не было - счёт шёл на часы.
- Мам, а может хотя бы кредит поможешь закрыть? Я же все свои сбережения...
- Ой, опять начинается! - Майя Степановна раздраженно взмахнула полотенцем, как будто пыталась отмахнуться от неудобной темы. - Что ты вечно считаешь? Я тебя растила, ночей не спала! Я же твоя мама - как ты можешь требовать с меня деньги?! А у Яночки детки в школу ходят, старшему репетитор нужен, младшие в секции просятся, их же развивать надо. Муж на заводе всего тридцать пять получает!
- А мой кредит, значит, сам себя закроет? - Агата наконец выпустила из рук тарелку. На белом фарфоре остались мыльные разводы, похожие на слезы.
- Господи, ну что ты как маленькая! Взяла кредит - вот и выплачивай. Нечего было такие суммы занимать.
- На твое спасение, мама. Когда ты без движения лежала.
- Я тебя не просила...
Два года назад все было совсем иначе. Агата сидела в кабинете начальника отдела, рассматривая приказ о повышении. Сорок пять тысяч - совсем другая жизнь. Можно было снять комнату поближе к центру, не трястись час в маршрутке. Она даже присмотрела вариант - светлая "однушка" в старом доме, до работы пятнадцать минут пешком.
- Давай, Агата Николаевна, в понедельник жду в новом статусе, - улыбался начальник, протягивая ручку для подписи.
Телефон зазвонил, когда она уже занесла руку над бумагой.
- Агаточка... помоги... я упала... не могу подняться... - голос матери был едва слышен за шумом воды.
Скомканные извинения перед начальником, трясущиеся руки никак не могли собрать сумку. "Семейные обстоятельства" - звучало как приговор её повышению. Никто не любит брать на руководящие должности тех, у кого вечные проблемы с родными.
Такси еле ползло в пробке. Агата до боли стискивала телефон - гудки, гудки, и снова гудки. Мать трубку не брала. В голове крутилось: "Только бы успеть, только бы... что там вообще происходит, как, где... "
Дверь в квартиру была не заперта. Мать лежала в коридоре, неловко подвернув ногу, в раковине под огромным напором лилась вода.
- Мамочка, я здесь, я приехала...
- Где ж ты так долго... - едва слышно. Вызов неотложки, бесконечное ожидание. "Сколько времени прошло? Нет, не помню... Да, ударилась... Нет, раньше такого не было..."
Потом были бесконечные дни в казенных стенах. Жесткий стул в коридоре, тревожная тишина, прерываемая шагами спешащих людей в белом. Сестры уже знали её по имени - "Агата, можете пока домой съездить, мы присмотрим".
Какое домой? Она сидела, вглядываясь в бледное лицо матери за стеклом, где лежали те, кому было совсем плохо. Раз - мама всегда любила Яну больше. Два - но ведь я тоже её дочь. Три - почему именно сейчас? Четыре - как быть с повышением? Пять - господи, только бы всё обошлось...
"Времени совсем нет, - покачал головой врач, глядя в бумаги. - Без срочной помощи можем не успеть. Нужны дорогостоящие процедуры".
Яна отделалась коротким звонком: "Держитесь там, я бы приехала, но сама понимаешь - дети, работа... Старший приболел, средняя на конкурс готовится, младшая в садик пошла - адаптация".
"Адаптация", - эхом отозвалось в голове Агаты. Она тоже сейчас проходила свою "адаптацию" - к недосыпу, к бесконечным очередям в приемном покое, к разговорам с банковскими менеджерами.
- К сожалению, на таких условиях мы кредит одобрить не можем, - молоденькая девушка в офисе банка виновато улыбалась. - Ваша зарплата...
- А если под более высокий процент?
- Ну... есть специальная программа...
Двадцать процентов годовых показались спасением. Восемьсот тысяч легли на карту уже через два дня. О повышении пришлось забыть - какое повышение, когда мать между небом и землей?
- Агата, ты бы хоть покрасилась, - вздыхала соседка по офису, Марина. - Совсем себя забросила.
- Некогда, Марин. Вечером к маме надо, она сама даже воды подать себе не может.
- А сестра твоя где?
- У сестры дети...
Это стало какой-то мантрой - "у Яны дети". Будто наличие детей автоматически освобождало от всех остальных обязательств.
Нашла работу поближе к дому - в небольшой фирме, где платили меньше, но относились с пониманием. "Мама после падения совсем слегла" здесь звучало как пароль - отпускали без лишних вопросов.
- Агата Николаевна, может, отдохнете немного? - участливо спрашивала начальница.
- Не могу, Ольга Петровна. Кредит платить надо.
Каждый месяц превращался в игру с цифрами. Из тридцати двух тысяч зарплаты пятнадцать уходило на платеж по кредиту, десять - на лекарства и процедуры для матери. Оставшиеся семь нужно было растянуть на квартплату, проезд и еду. Обеды она давно носила с собой - контейнер с гречкой стал привычным жильцом офисного холодильника.
Яна звонила по выходным - когда дети ложились спать, а муж уходил в гараж "к мужикам".
- Представляешь, обои в детской по восемьсот рублей рулон взяли! - щебетала она в трубку. - Такие милые, с зайчиками. Егорка в восторге!
- Здорово... - Агата рассеянно перебирала чеки. Надо было что-то решать с новыми назначениями для мамы - они стоили вдвое дороже прежних.
- А ты как? Все работаешь?
- Да, работаю...
- Слушай, у нас тут холодильник барахлит. Может, одолжишь немного? Тысяч двадцать? Зарплата через неделю, сразу отдам!
Агата прикрыла глаза. Старый долг пятилетней давности - "тысяч десять, максимум на месяц" - Яна не отдала до сих пор. Да и не собиралась, похоже.
- Не могу, Ян. У меня кредит...
- Вечно ты со своим кредитом! - в голосе сестры зазвенело возмущение. - У меня трое детей, между прочим!
- Детей, значит, накрутила, а теперь все вокруг должны? - пробормотала Агата, нажимая "отбой". И тут же устыдилась своих слов.
Мать поднималась на ноги медленно, словно учась заново ходить. Сперва просто начала садиться, потом - делать первые шаги, держась за стену. Агата приезжала каждый день - между работой и домом успевала только переодеться и наскоро перекусить.
- Доченька, ты бы Яночке позвонила, - просила Майя Степановна. - Что-то она давно не приезжает...
- Она занята, мам. У неё дети.
- А ты всё одна да одна. Тебе бы тоже замуж, детишек...
Агата молча меняла постельное белье. Замуж... Какой тут замуж, когда личная жизнь ограничивается маршрутом работа-дом-аптека? В последний раз на свидание она ходила, кажется, год назад. Или два?
Когда мать наконец встала на ноги, начались бесконечные походы по врачам. Очереди в поликлинике, талончики к разным специалистам, анализы... Хорошо хоть на работе вошли в положение - отпускали пораньше, если нужно было везти маму.
- Агата, может, правда сестру попросишь помочь? - как-то спросила начальница. - У тебя же глаза уже квадратные от недосыпа.
- У сестры дети, Ольга Петровна. Ей некогда.
- А у тебя что, жизни своей нет?
Был вечер пятницы, когда мать огорошила новостью о продаже квартиры.
- Ты пойми, Яночке ипотеку надо закрывать. У неё же трое, им расти надо где-то...
- А мой кредит? - голос Агаты дрогнул. - Мам, я же все свои сбережения...
- Опять двадцать пять! - Майя Степановна всплеснула руками. - Вечно ты со своей бухгалтерией! Я тебя не просила тратиться!
- Да, не просила. Ты просто могла остаться овощем в коляске .
В комнате повисла тяжёлая тишина. Было слышно, как капает вода из крана - надо бы прокладку поменять, всё руки не доходят.
- Яночка хоть спасибо сказала? - вдруг спросила Агата. - За то, что я тебя на ноги поставила, пока она детей развивала?
- При чем тут спасибо? - искренне удивилась мать. - Ты же дочь. Ты обязана.
- А она?
- У неё дети! Ты что, не понимаешь?
- Понимаю, мам. Теперь я все понимаю.
Квартиру оценили в три миллиона двести. Две недели Агата перебирала документы, складывая их в потрепанную красную папку - ту самую, где когда-то хранила свои грамоты и дипломы. Чеки из аптек, договор с сиделкой, банковские выписки. Каждая бумажка - как след от пощечины. Полтора миллиона - такова цена её бессонных ночей и несбывшихся планов.
Папку на стол она положила молча. Что это? - Майя Степановна отодвинула чашку с недопитым чаем.
- Отчет, мама. За два года твоего... присутствия в моей жизни, - Агата начала раскладывать документы веером, как карты в пасьянсе. - Вот здесь проценты по кредиту. Здесь - договор с сиделкой. А это - чеки за лекарства. Полтора миллиона, мама. Ровно половина от стоимости квартиры.
- Ты... - Майя Степановна побледнела, пальцы вцепились в край скатерти. - Ты что, считала? Каждую копейку, потраченную на родную мать?
- А Яне ты отдаешь квартиру просто так, - Агата улыбнулась краешком губ. - Без счета. Потому что у неё дети.
- Либо возвращаешь мне деньги из суммы за квартиру, либо подаю в суд, - она провела пальцем по краю стола, стирая невидимую пыль. - Выбирай.
Повисла тишина - такая звонкая, что казалось, её можно потрогать рукой.
- Ты... да как ты можешь? Ты совсем страх потеряла? - голос матери сорвался на крик. - Я же мать! Родную мать - под суд?
- А я дочь, - Агата подняла глаза. - Одна из двух. Только почему-то все эти два года я была одна. Где была Яна, когда нужно было сутками дежурить у твоей постели? Когда нужно было унижаться перед банками? Когда нужно было выбирать - купить тебе лекарства или заплатить за квартиру?
Яна ворвалась в квартиру через час - растрепанная, задыхающаяся от возмущения:
- Ты что творишь? - с порога закричала она, швыряя сумку на пол. - Совсем с ума сошла? Мать шантажировать!
- А требовать всю квартиру себе - это не шантаж? - Агата медленно повернулась к сестре. - "Мама, ты же понимаешь, у меня дети, нам нужна большая квартира..." Она ничего не напоминает?
- Это другое! У меня же...
- Дети, да. Я помню. Ты повторяла это два года. Каждый раз, когда я просила приехать хотя бы на пару часов.
- Какая же ты... - Яна осеклась, подбирая слово пообиднее. - Ладно, считала деньги - считай. Но угрожать судом родной матери!
- Родной матери... - Агата качнула головой. - Знаешь, Яна, самое интересное не в том, что я считала деньги. А в том, что больше считать не хочу. Ни копейки, ни минуты, ни капли своих сил - ничего. Я просто хочу вернуть своё и отпустить вас. Обеих.
Деньги она получила через месяц. Села напротив матери, пересчитала купюры - так же методично, как когда-то считала копейки на лекарства. Закрыла кредит, расплатилась с долгами. Выдохнула первый раз за два года.
Яна перестала звонить - "с такой сестрой общаться не хочу". Мать переехала к старшей дочери, увозя с собой обиду и непонимание. А ещё - тяжесть невысказанных слов, которые копились все эти годы.
Прошло полгода. Звонок раздался ближе к полуночи. Агата только вышла из ванной, волосы еще мокрые, настроение после тяжелого дня - не очень.
- Доченька... - голос матери подозрительно дрожал. - Ты знаешь...
- Что случилось? - Агата включила громкую связь, вытирая волосы полотенцем.
- Яночка говорит, что я ей мешаю... Что места мало, что дети не высыпаются... Можно я к тебе перееду?
Агата замерла с полотенцем в руках. Потом медленно усмехнулась:
- А что так? Янины дети больше не главный приоритет?
- Ну зачем ты так... Я же твоя мать...
- Да? А когда делили квартиру - вспомнила, что я дочь? Когда я просила хотя бы часть денег вернуть - вспомнила?
- Агаточка, ну что ты старое ворошишь...
- Старое? - Агата аж задохнулась от возмущения. - Три месяца назад ты отдала все деньги от продажи квартиры Яне! Той самой Яне, которая теперь тебя выставляет! А мне даже спасибо не сказала за два года моей жизни!
- Дочка...
- Нет, мам. Теперь ты меня послушай. Знаешь, куда тебе идти? К Яне. Той самой любимой дочери с тремя детьми. Пусть она теперь решает, куда тебя деть.
- Как ты можешь? Я же...
- ...твоя мать, да. Только знаешь, что я поняла? Мать - это не профессия. И не индульгенция. И не право распоряжаться чужой жизнью.
- И что мне теперь, на улице жить?
- А это уже не мои проблемы. Яне квартиру отдала - вот пусть Яна и думает. У неё же дети, помнишь? Ради них можно всё - и квартиру отдать, и родную дочь обобрать. Вот пусть теперь и крутится.
- Ты... ты чудовище!
- Нет, мам. Я просто больше не собираюсь подтирать за вами обеими. Решайте свои проблемы сами.
Агата нажала "отбой" и швырнула телефон на кровать. Руки тряслись, но на душе впервые за долгое время было легко.
Телефон зазвонил снова - на этот раз Яна.
- Ты что творишь? - сестра орала так, что пришлось отодвинуть трубку. - Мать на улицу выгоняешь?
- А ты что творишь? Квартиру взяла, а мать тебе уже мешает?
- У меня дети!
- Вот и разбирайся сама. Квартиру ты получила? Получила. Теперь твоя очередь заботиться о маме.
- Да ты... да как...
- Всё, Яна. Разговор окончен. Дальше сами.
Агата отключила телефон. Потом подумала и заблокировала оба номера - и материн, и Янин. Хватит. Пусть учатся жить без вечной палочки-выручалочки.
Теперь они не общаются. Яна злится, мать обижается, но Агате впервые за долгое время наплевать на их чувства. У неё своя жизнь. И в этой жизни больше нет места для тех, кто считает её бесплатным приложением к своим проблемам.
Интересно, а ваши родители тоже любят вас по прейскуранту - чем больше детей, тем дороже? Делитесь в комментариях!
Подписывайтесь!
Ставьте ЛАЙК или ДИЗЛАЙК - не жадничайте!
Что почитать: