Если бы вы услышали такую фразу – «С утра дотемна погоняют своих коней. Не видно таких, кто спросил бы о том, где брод», что бы вы подумали, к какому времени бы ее отнесли? Ведь именно так можно описать, то, что происходит и в наше время, разве что мысль о суетности погони за сиюминутными достижениями выражена чуть более цветистым архаичным стилем. А между тем, написана она была в 5 веке китайским поэтом Тао Юаньмином. Но если какие-то вещи эмоционально и интуитивно понятны, то многое в китайских текстах вообще и поэзии в частности подразумевает «владение вопросом». А вопросом оказывается часто весь длинник китайской истории.
Готовясь к одной из публикаций, я набрела на стихотворение Тао Юаньмина 陶渊明 (365-427) из цикла «За вином» в переводе Л.З. Эйдлина, полезла уточнить, что именно он имеет в виду под «Чжу и Сы», да так и увязла. Давайте на примере этого стихотворения посмотрим, как можно сделать его более понятным для современного читателя-не китайца.
Оригинал (Из цикла: 饮酒二十首 "За вином", стихотворение двадцатое):
羲农去我久，举世少复真。
汲汲鲁中叟，弥缝使其淳。
凤鸟虽不至，礼乐暂得新。
洙泗辍微响，漂流逮狂秦。
诗书复何罪，一朝成灰尘。
区区诸老翁，为事诚殷勤。
如何绝世下，六籍无一亲！
终日驰车走，不见所问津。
若复不快饮，空负头上巾。
但恨多谬误，君当恕醉人。
Перевод Л.З. Эйдлина.
Фуси и Шэньнун(1)
отступили от нас в века.
На свет после них
редко правда являлась вновь.
В усердье своем
тот старик из удела Лу(2)
Латал и сшивал(3),
упорядочить мир хотел.
Хотя птица фэн
к нам благих не несла вестей(4),
Но "Ли" и "Юэ"(5)
удалось ему обновить(6).
На Чжу и на Сы(7)
звук речей сокровенных(8) смолк,
А волны текли
до безумца, что правил в Цинь(9),
И "Ши" или "Шу"(10)
оказались виновны в чем?
Он в утро одно
превратил их в золу и прах(11).
Со рвеньем трудясь,
уцелевшие старцы(12) все,
Чтоб их возродить,
не жалели последних сил!
Как вышло теперь,
через сотни минувших лет,
Что шесть этих книг(13)
не любимы у нас никем?
С утра дотемна
погоняют своих коней.
Не видно таких,
кто спросил бы о том, где брод.
Мне если опять
не найти усладу в вине,
Я буду неправ
пред моим головным платком(14).
Досадно одно –
я не слишком ли наболтал?
Но вам надлежит
человека в хмелю простить.
1. «Фуси и Шэньнун», в тексте 羲农 XīNóng – легендарные правители древности. Входят в тройку легендарных правителей, третий из которых – Хуанди, управлявших мудростью, но не силой. Метафора времен идеальной древности, где царил разумный порядок, гармония и добродетель.
2. «Старик из удела Лу» (鲁中叟lǔ zhōng sǒu) – Конфуций, происходивший из царства Лу – вассального царства династии Чжоу периода Чуньцю (Весен и Осеней), нынешний Цюйфу в Шаньдуне.
3. «Латал и сшивал» (弥缝 míféng) – выражение 弥缝 míféng отсылает к "Цзо Чжуань, двадцать шестому году правления князя Си (Си-гуна)", где оно встречается как устойчивое словосочетание: 弥缝其阙，而匡救其灾 – «латать прорехи и исправлять бедствия».
4. «Хотя птица фэн нам благих не несла вестей» – согласно легенде, птица феникс 凤鸟fèngniǎo может явиться только достойному и благородному человеку и указывает на мудрого правителя. По преданию, феникс появлялся во время правления Шуня и при чжоуском У-ване.
В «Лунь Юй» ссылаются на следующие слова Конфуция:
«Феникс не прилетает, лошадь-дракон с рисунком на спине из реки не появляется, боюсь, что все окончено».
Мифическая лошадь-дракон с рисунком на спине также олицетворяла благоденствие и высокий уровень морали в государстве. По преданию, лошадь-дракон появилась из Хуанхэ при мудром и добродетельном Фу-си, открыв ему схему Хэту. Как и Конфуций в свое время, Тао Юаньмин использует образ отсутствия феникса как метафору утраты добродетели современным ему правителем.
5. "Ли" и "Юэ"» - 礼乐 lǐyuè – буквально «ритуал и музыка». Система этических стандартов как основа этикета, лежащего в основе социального функционирования как семьи, так и государства. Устойчивое словосочетание «ритуал и музыка» встречается во множестве китайских классических текстов как метафора внутренней духовной структуры общества, совокупности этических и нравственных ценностей, проявляющихся в моральном облике правителя и гармоничности общества.
В «Лунь Юй» устоявшееся словосочетание «ритуал и музыка» употребляется несколько раз.
"Благородный муж проявляет осторожность по отношению к тому, чего не знает. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться. Если дела не могут осуществляться, то ритуал и музыка не процветают. Если ритуал и музыка не процветают, наказания не применяются надлежащим образом. Если наказания не применяются надлежащим образом, народ не знает, как себя вести. Поэтому благородный муж, давая имена, должен произносить их правильно, а то, что произносит, правильно осуществлять. В словах благородного мужа не должно быть ничего неправильного".
Подчеркивая, что ритуал и музыку нужно понимать глубоко, не только и не столько как внешние действия, Конфуций говорит там же:
"Когда мы говорим о ритуале, имеем ли мы в виду лишь преподношение яшмы и парчи? Когда мы говорим о музыке, имеем ли мы в виду удары в колокола и барабаны?"
6. «Удалось ему обновить» - в «Исторических записках» Сыма Цянь пишет:
«При жизни Конфуция власть чжоуского дома ослабла, а обряды и музыка оказались в небрежении. Шицзин и Шуцзин не изучались. Тогда Конфуций стал формулировать ли (ритуалы/обряды), оставленные тремя древними династиями; стал приводить в порядок Шуцзин и имевшиеся записи— Чжуани, начав со времен Тана и Юя (Яо и Шуня), и дошел до циньского Му-гуна, изложив по порядку события тех времен».
Далее там же Конфуций так говорит о себе:
«После того, как я из Вэй возвратился в Лу, музыка стала выправляться, оды — я и гимны — сун заняли свои места».
7. «На Чжу и на Сы» - 洙泗 zhūsì – название двух рек в княжестве Лу, на территории современной провинции Шаньдун, обозначает местность, где Конфуций давал учение последователям.
8. «Звук речей сокровенных» - 微响 – wēi xiǎng. Эпитет 微wēi в словосочетании 微言wēiyán – глубокая, содержательная речь – использует Бань Гу в своей «Истории Хань», описывая слова Конфуция.
9. «До безумца, что правил в Цинь» - Цинь Шихуанди (Ин Чжэн), правитель царства Цинь, сумевший объединить Китай в 221 г. до нэ, основатель первой династии Цинь.
10. "Ши" или "Шу" 诗书 shī shū – Шицзин и Шуцзин – Канон песен и Канон записей – классические тексты древнего Китая.
11. «Он в утро одно превратил их в золу и прах» - в 213 г. до нэ Цинь Шихуанди под влиянием премьер-министра легиста Ли Сы сжег классические китайские тексты. Исключение было сделано для книг по медицине, фармакологии, гаданию и сельскому хозяйству. В 212 году было казнено 460 ученых-конфуцианцев, что вместе с уничтожением книг вошло в китайскую историографию выражением 焚書坑儒 – «сожжение книг и погребение книжников», многие из которых, по легенде, были закопаны живьем.
12. «Уцелевшие старцы» - немногочисленная группа ученых, сохранивших память и/или тексты запрещенной литературы, трудами которых они сохранились. Жили в конце Цинь – начале Западной Хань. Так, со слов ученого-конфуцианца Фу Шэна (伏生 fú shēng) был восстановлен текст Шу Цзин.
13. «Шесть этих книг» 六籍liùjí – собрание классических конфуцианских текстов. Состоит из Пятикнижия 五经 wǔjīng, включающего «И‑цзин» («Канон перемен»), «Шу‑цзин» («Канон записей»), «Ши‑цзин» («Канон песен»), «Ли‑цзи» («Книга церемоний»), «Чун‑цю» («Книга Весен и осеней) и утраченного Канона музыки Юэцзин.
14. «Я буду неправ пред моим головным платком» - полотнище, кусок ткани или головной платок, как в данном случае, использовались, чтобы процедить вино. В древности вино делали из злаков и варили. На поверхности свежесваренного вина плавали светло-зеленые остатки, напоминающие зеленых муравьев, поэтому для пены на вине часто использовался такой поэтический образ, как 绿蚁 lù yǐ - "зеленые муравьи". Далее вино нужно было отфильтровать, а потом уже наслаждаться сладким и ароматным напитком.
Тао Юаньмин – так называемый поэт-отшельник, оставил государственную службу в возрасте сорока одного года. Он стремился уйти от интриг и хитросплетений чиновничьей карьеры и выбрал простоту и безыскусность уединенной жизни среди друзей и домочадцев. Его прапрадедом называют Тао Каня 陶侃, стоявшего у истоков Восточной Цзинь. Хотя семья постепенно беднела и утрачивала влияние, пока существовало государство, были живы славные деяния Тао Каня. На глазах Тао Юаньмина государство приходило в упадок – в 420 г. последний император правящего дома отрекается от престола в пользу Лю Юя, одного из военачальников Цзинь. Он основывает собственную империю – Сун и становится ее первым императором под именем У-ди. Чтобы отличить эту империю от других одноименных, в истории ее называют Лю Сун по имени своего основателя.
Время написания цикла «За вином» указывается разными исследователями со значительным разбросом – от 403 до 418 гг. В любом случае, в завершающем, двадцатом стихотворении, мы видим, как горько автору от того, что вершится на его глазах, от смуты и хаоса, которые охватили страну. Тао Юаньмин пишет лаконично и просто, но как много значений и смыслов ему удается передать всего в нескольких строках. Его голографичный текст дает нам возможность совершить мгновенное путешествие во времени от золотого века первых идеальных правителей до современного ему упадка «ритуала и музыки».
Прочитав всего лишь одно стихотворение, мы смогли прикоснуться и к «Лунь юю», и к Пятикнижию, и к «Историческим запискам» Сыма Цяня, к Цзо Чжуань и Хань шу. Узнали не только о жестокости Цинь Шихуана, но и о мужестве уцелевших книжников. А в конце еще и обнаружили, какой многофункциональностью обладал головной платок Тао Юаньмина! Этим и дразнят китайские тексты – в них всегда есть, что разгадать. Такое удовольствие, когда начинаешь угадывать намеки и иносказания, и эта туманная чужая территория становится немного своей. А если иногда хочется посетовать на времена упадка и угасания добродетели, то можно обнаружить себя в хорошей компании, вместе с Конфуцием и Тао Юаньмином.