Императрица Мария Александровна задумчиво стояла у окна. День давно сменился ночью, но печальные мысли не отпускали императрицу, и она всё никак не могла начать готовиться ко сну.
Никса становился всё слабее. Сердце матери замирало в груди каждый раз, когда она думала о том, что будет с её несчастным мальчиком дальше. В беспокойном бдении она машинально теребила пальцами простую цепочку крестика, в очередной раз моля Бога даровать наследнику исцеление. О себе не думала - не до того.
Как же слепы они были. Сын так давно жаловался на боли в спине. Да и не жаловался, зачем преувеличивать? Это в последнее время, когда те стали совсем нестерпимыми, он порой заговаривал о них, а затем смущённо улыбался - не к чести наследнику престола жаловаться на недомогание. А прежде и вовсе молчал, только морщился, взбираясь в седло и порой сутулился. Сколько раз доставалось ему от Александра!
- Ты будущий император, на тебя смотрят! Выпрями спину, и не ходи, как старик!
И ведь выпрямлялся. Как, должно быть, это было мучительно! Мария Александровна никак не могла себе этого простить. Если бы она хоть раз всерьёз обратила на это внимание, если бы вовремя отослала к Никсе врачей! Быть может, и не было бы всего этого. Они с императором грешили на неудачную мальчишескую потасовку. Никса и его тёзка-кузен Николай Лейхтенбергский сошлись в шутливом бою. Да поборолись так неудачно, что Никса сильно ударился спиной о крышу мраморного стола. Едва сознания не лишился. Боялись, что перелом, да Бог миловал. Во всяком случае, тогда так казалось.
Страшно признаться, порой им с Александром казалось, что Никса нарочно сутулится - привлекает к себе внимание. Какая глупость, право слово! Как будто ему это было нужно. Её мальчика называли самым блистательным наследником престола во всей Европе. Ни один цесаревич ещё не был настолько подготовлен к своему будущему положению. Острый ум, красноречие, природное обаяние, желание служить своей стране и исполнить долг императора до конца... Грешно, конечно, иметь любимчика среди детей, но Никса был для Марии Александровны всем. Остальные сыновья пошли характером в отца и лишь Никса, её ангел, во всем походил на мать.
Мысли императрицы переключились на остальных мальчиков. Как же горько встречать Рождество вдали от них. Все последние дни, когда Никса забывался тревожным, поверхностным сном, она писала бесконечное письмо мужу. Ей хотелось, чтобы даже в их с сыном отсутствие, праздник дома прошёл, как должно. Она едва ли не по минутам описывала, когда и что надлежит сделать.
Закрыв глаза, Мария Александровна представила темный зал, покрытые белоснежными скатертями столы и стоящие на них ёлки. Огоньки бросают на стены замысловатые тени, и Александр, как всегда, хмурит брови. Он страшно боится, что произойдёт пожар.
Но морщинки на его лбу разглаживаются, когда двери открываются, и в зал с весёлыми криками врываются дети. Мария Александровна улыбнулась, вспоминая их сияющие глаза и широкие улыбки. Маша, единственная дочь, укоряла мальчиков, призывая их к порядку, да разве слушали они сестру?
Интересно, понравятся ли им подарки, которые она прислала из Ниццы? Как бы она хотела увидеть их лица. Если бы не болезнь Никсы... Она даже задумала повторить проделку свекрови. Александра Фёдоровна произвела фурор, привязав к ёлке дочери её жениха. То-то радовались неожиданной встрече возлюбленные. Мария Александровна не сомневалась, невеста Никсы, крошка Дагмар, с удовольствием поучаствует в подобном розыгрыше. Она души не чает в женихе. Как же некстати совпали болезнь и помолвка.
Внезапно её пронзила страшная мысль. Адини, княжна Александра Николаевна, умерла совсем молодой вскорости после знаменательного Рождества. Её забрала болезнь. Возможно, оно и к лучшему, что не удалось повторить шутку свекрови. Ведь её Никса...
Мария Александровна тяжело сглотнула и ещё крепче сжала пальцами крестик. Болезнь обрушилась так внезапно. Казалось, что теперь начались счастливые годы. Никса и Дагмар полюбили друг друга, они были обручены и ворковали, точно два голубка, мило краснея, когда замечали на себе взгляды родных. А сердце Марии Александровны заходилось от радости. Её дорогой мальчик был счастлив. Его глаза светились, на губах то и дело вспыхивала улыбка. Он давно не выглядел таким счастливым, таким... Здоровым.
А затем начались боли. В одно мгновение, точно в страшной сказке, Никса ослабел и осунулся. Он начал стремительно худеть, силы покидали его. Сперва стало тяжело держать спину ровно, затем ходить. Александр принял решение отправить его в Ниццу, где Мария Александровна проходила очередное лечение от чахотки. Но целебные воды не помогали. Не прошло и пары месяцев, как Никса оказался прикован к постели. Он не хотел никого видеть, страдал от мучительной боли, а более того от собственного незавидного положения.
Круг их общения сузился до минимума. Даже количество слуг пришлось сократить. Их жалостливые взгляды терзали его. Он мечтал лишь об одном - встретить Рождество в окружении близких. Но не вышло. Он был лишён и этой малости.
Пальцы Марии Александровны замерли. Внезапно в её голову пришла мысль столь яркая и очевидная, что она удивилась тому, как не додумалась до неё раньше. Охваченная рвением, она поспешно направилась к рабочему столу и открыла верхний ящик. Впервые за долгие недели её губы растянулись в улыбке. Она знала, чем порадовать сына.
Он проснулся незадолго до девяти. Прежде он всегда вставал рано, но теперь, когда болезнь приковала его к кровати, сон Никсы становился все длиннее, и приносил все меньше облегчения. Осторожно развернувшись, он привычно задержал дыхание, ожидая огненный всплеск боли. Но если она и последовала, то Никса этого не заметил. Его взгляд упал на стоящий возле кровати стол. Ещё вечером на нём стояли бутыльки со снадобьями и лежала книга матери, которую она читала ему перед сном. Теперь же на белой скатерти возвышалось маленькое померанцевое деревце.
Чудо какое! Хоть сон его был чутким, Никса не слышал, чтобы кто-то входил в комнату. Он мог бы поклясться, что чувствует исходящий от него цитрусовый аромат. Никса засмеялся. Не русская ель, а нежный южный померанец. Его ветви украшали маленькие золотисто-оранжевые плоды, но не на них остановил свой взгляд цесаревич. Лица любимых и родных взирали на него с картонных фотокарточек. Братья, сестра, тёти, дяди. Он снова улыбнулся, увидев, что наверху, там, где на ёлке вешали рождественскую звезду, закреплена фотография отца в парадном мундире. А рядом с ним, чуть ниже, их фотография с Дагмар.
Его глаза увлажнились. Он бросил взгляд на дверь, возле которой робко замерла вошедшая мать.
- Хочешь рассмотреть их ближе? - тихо спросила императрица.
Он не ответил, не кивнул, но она поняла все без слов. Подойдя к столу, Мария Александровна осторожно сняла с зелёных ветвей фотокарточки, и опустилась на стул рядом с кроватью сына.
Они смотрели молча. Так много воспоминаний. Так много планов и надежд. Если мечты сбываются, то Рождество самое подходящее для этого время. И желание у них было одно на двоих.
- Я поправлюсь, матушка, - пообещал Николай, - я обязательно выздоровлю.
________________________________
Рождество было одним из любимейших праздников в семье Романовых. Многие новогодние традиции, которым мы следуем по сей день, начались именно с царской семьи. Каждое поколение носило что-то новенькое в церемониал праздника. Сегодня мы приоткроем вам завесу тайны и вместе взглянем на историю праздника.