Как описано в новой книге, electronic body music (EBM) захлестнула Бельгию и Германию, поскольку её исполнители стремились создать нечто абсолютно новое. Однако их милитаристский стиль стал причиной споров
Даниэль Дилан Рэй, The Guardian
В 1978 году Дюссельдорфе можно было бы подумать, что Kraftwerk считаются местными королями музыкальной сцены. Однако для нового поколения молодых людей, воспитанных на панке в клубе Ratinger Hof, всё было ровно наоборот. «Они были не крутыми», — говорит Роберт Герль из DAF. — «Ты воспринимал себя как противоположность им».
«Скучная, вялая и стерильная» — так его покойный товарищ по группе, Габи Дельгадо-Лопез, однажды описал музыку Kraftwerk. Их не любили настолько, что в клубе некоторые, если они появлялись, прибегали к насилию. Вольфганг Флюр из Kraftwerk позже вспоминал, как его не раз пинали с криками: «Давайте надерём этим Крафтверкерам!»
«Мы говорили, что всё, что было до нас — это отстой», — высказался Дельгадо. Причём он имел в виду не только новаторскую электронную поп-музыку Kraftwerk, но и космический рок от групп Neu!, Can, Ash Ra Tempel и других немецких коллективов: «Гитары — это пережитки старого мира». Сегодня Герль говорит, что их изначальный лозунг был: «Мы ничего не копируем. Всё должно быть абсолютно новым». Они создавали новый звук — жёсткий, мощный, сексуальный и предельно физический, который позже назвали электронная музыка для тела (electronic body music, EBM).
Это также название новой книги Юмы Хампейса и Марселя Шульце о истории жанра. EBM — это подвижный стиль, который может балансировать между синтезаторным попом и индустриальной музыкой. «Как Depeche Mode, но зловеще», — так описывает его Томас Людке из Invisible Limits.
Этот жанр пронесся сквозь десятилетия, послужив образцом для техно, а также для американских индустриальных групп, таких как Nine Inch Nails. Современные диджеи, такие как Хелена Хауфф и Нина Кравиз, тянутся к его взрывной интенсивности, а одна из них, Елена Коломби, даже заявила: «Если вы не можете танцевать под EBM, значит, внутри вы мертвы». В 2022 году британская инди-группа Editors выпустила альбом, который настолько был обязан этому жанру, что они даже назвали его EBM.
Хотя изначально Дюссельдорф был горячей точкой жанра, где творили такие группы, как DAF, Die Krupps, Der Plan и Liaisons Dangereuses, бельгийская группа Front 242 также двигалась в этом направлении, как и британская Nitzer Ebb из Эссекса. «Для такой музыки не существовало прошлого», — говорит Юрген Энглер из Die Krupps. — «Это и было круто — не было никаких отсылок, поэтому приходилось изобретать то, чего раньше не существовало». Патрик Коденис из Front 242 соглашается с этим. «Я относился к синтезаторам как к сиротам», — говорит он. — «Эти машины не имели прошлого, в отличие от гитары, которую ты берёшь в руки и сразу можешь проследить путь назад к блюзу и подобным вещам. Работая с этими сиротами, ты был абсолютно волен идти в любом направлении».
Изначально DAF были обычной группой, экспериментировавшей в тёмном, сыром подвале, где они играли на стилофоне и старой барабанной установке. Чтобы собрать деньги на первый синтезатор, они съездили в Голландию, где купили кое-что запрещенное для перепродажи в Дюссельдорфе. Но вскоре DAF превратились в минималистичный дуэт, и к 1981 году выпустили классический альбом в жанре EBM — «Alles Ist Gut» с изображением обнажённого и потного Габи Дельгадо на обложке. «Мы всегда говорили в 80-х: мы хотим, чтобы ты вспотел и снял свою рубашку», — говорит Роберт Герль. — «Это было почти гомоэротично». Дельгадо однажды объяснил, что ДНК группы — это просто «секс и электроника».
Пот капал из каждой поры этих новых групп. Знаковый сингл «Wahre Arbeit, Wahrer Lohn» группы Die Krupps позже был переработан в сотрудничестве с Nitzer Ebb в «The Machineries of Joy», трек, наполненный страстными воплями о труде, боли и мускулах. В сочетании с рычанием и энергией «сорви с себя рубашку» в этом явно чувствуется сексуальный подтекст, но трек также был одой рабочему классу. «Мой отец был водителем грузовика, потому что после войны вокруг были лишь завалы, и это был способ заработать деньги», — говорит Юрген Энглер. — «Я не помню, чтобы когда-либо общался с офисными работниками. Физический труд — это большая часть того, что мы делаем, особенно на сцене».
На живых концертах зрители часто теряли дар речи или уходили. Front 242 топали по затянутой дымом сцене в военных ботинках, окруженные камуфляжными сетками, а стробоскопы работали с бешеной интенсивностью. «У нас не было дым-машин, поэтому мы бросали на сцену армейские дымовые шашки», — вспоминает Патрик Коденис. — «Иногда первые 10 рядов зрителей вынуждены были уйти, потому что у них текли слёзы от дыма. Для нас это тоже было своего рода пыткой играть в таких условиях. Это было безумие».
Эстетика некоторых групп часто склонялась к милитаризму — с элементами чёрной кожи и короткими, аккуратными стрижками, что нередко создавало проблемы. «Нас часто критиковали за то, что мы выглядим как эсэсовцы», — говорит Герль. — «Нас спрашивали: “Вы нацисты?” Мы просто смеялись над этой чушью. Но мы не отвечали им. Мы не хотели перед ними оправдываться. Мы говорили: мы делаем то, что хотим. Многие СМИ и радиостанции избегали нас. Для них это было очень серьёзно: “Так нельзя!” Но мы просто смеялись, и это только подталкивало нас быть ещё более провокационными». Дельгадо объяснял их эстетический выбор, а также лирические отсылки к Гитлеру и Муссолини, как «демистификацию фашизма. Мы брали эти темы и помещали их в нелепый диско-контекст».
Front 242 в своих армейских костюмах сталкивались с похожими обвинениями. «Нас называли фашистами», — говорит Коденис. — «Но в то же время наши концерты отменяли, потому что считали нас крайне левыми». Группа стремилась воплотить эпоху, пронизанную страхом, паранойей и насилием. «Мы брали сэмплы из новостей и военных фильмов и создавали музыку, которая была очень угрожающей», — объясняет он. — «Но это были 80-е, когда угроза была реальной, а художник — это губка, впитывающая своё время. Создание такой подземной, тёмной боевой музыки, угрожающей и провокационной, напрямую связано с ситуацией холодной войны».
Было также стремление найти и утвердить свою идентичность. «Было важно петь на немецком», — говорит Герль. — «То, что такая прогрессивная музыка возможна на немецком языке, было для нас большим достижением. До этого британцы и американцы монополизировали современную музыку — мы сломали их доминирование». DAF добились огромного успеха, продав сотни тысяч пластинок и оставаясь в немецких чартах почти целый год. Но вместе с этим пришли и обычные проблемы, и после альбома 1982 года «Für Immer» они распались на несколько лет. Дельгадо позже вспоминал этот период: «Мы купались в деньгах. Мы всегда летали первым классом, носили только одежду Armani и останавливались в самых дорогих отелях. Кокаин сыпался так, будто завтра не наступит». Герль сегодня смеётся над этим: «Мы распались как раз в тот момент, когда у звукозаписывающей компании были большие планы сделать нас ещё успешнее», — говорит он. — «Они были в шоке: “Вы что, с ума сошли?” Но таковы были Габи и я».
Музыка продолжала набирать обороты на протяжении 80-х. Герль вспоминает, как отправился в долгожданный отпуск в Таиланд, и уже через 30 минут после входа в ночной клуб Бангкока услышал свою собственную музыку. С ростом популярности техно, а также появлением ещё более жёсткого бельгийского движения new beat, EBM идеально вписалась в эту волну. «Невозможно было не заметить», — говорит Энглер. — «Каждый клуб тогда её играл». Жанр начал формировать новое поколение диджеев и продюсеров, и покойный Эндрю Уэзерол однажды признался, что услышать грохочущий трек «Join in the Chant» от Nitzer Ebb в клубе было для него самым близким к ощущению божественного.
Сегодня существует бесчисленное количество новых групп в жанре EBM, таких как Chrome Corpse, The Juggernauts и Visitor, а многие из первопроходцев жанра всё ещё выступают. Однако есть ощущение, что для некоторых из них наступает завершение эпохи. Front 242 завершили концертную деятельность и недавно дали свои последние выступления, а Герль признаёт, что старые DAF умерли вместе с Дельгадо в 2020 году, хотя у него всё ещё есть планы на новое воплощение проекта. Но он уверен, что их изначальная идея оправдала себя и продолжает жить. «Мы создали что-то, что звучало как ничто и никто другой», — говорит Герль. — «Что-то по-настоящему оригинальное».
Книга «Electronic Body Music» опубликована издательством Mionaetti и уже поступила в продажу.