Британский премьер Уинстон Черчилль любил спиртное и откровенно бравировал этим: «Алкоголь - это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь». Дожив до 90 лет, он так объяснял секрет долголетия: «Никогда не опаздывайте к обеду, курите гаванские сигары и пейте армянский коньяк».
Совет, прямо скажем, сомнительный. Миллионы людей раньше времени ушли из жизни, пользуясь тем же рецептом: алкоголь и табак.
Тем не менее есть легенда, что ежедневно Черчилль выпивал 700-граммовую бутылку 50-градусного армянского коньяка «Двин».
История о пламенной любви к этому коньяку растиражирована в СМИ, интернете. Даже в сериале «Семнадцать мгновений весны» шеф гестапо группенфюрер СС Мюллер устами Леонида Броневого говорит Штирлицу о Черчилле: «Он любит русский коньяк больше всех остальных».
Нежданная любовь британца к «Двину», утверждают, нагрянула в феврале 1945 года, на Ялтинской конференции лидеров антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритании. Якобы за ужином в Ливадийском дворце Сталин предложил Черчиллю армянский коньяк. Тот удивился: в его понимании, коньяк мог быть только французским. Согласившись из вежливости отведать «пойло», британский премьер мигом стал поклонником советского напитка.
С тех пор, мол, Иосиф Виссарионович всегда снабжал коллегу «Двином». В 2012 году лондонская The Evening Standard сообщила, что после Ялты Сталин ежегодно отправлял Черчиллю 400 бутылок «Двина»! А в 1949-м на 75-летие сэра Уинстона отдельно прислал 75 бутылок. «Как жаль, что мне исполнилось не 100 лет!» - воскликнул политик. Но вскоре пожаловался: дескать, коньяк утратил былой вкус... Выяснилось, что чекисты по лживому доносу сослали главного технолога Ереванского коньячного завода Маркара Седракяна в Сибирь. Седракяна вернули на завод, в утешение дали звание Героя Соцтруда. И тот, на радость Черчиллю, восстановил прежний вкус «Двина».
Красивая история! Даже слишком. «Комсомолка» решила разобраться, где здесь правда, а где - вымысел.
Обязанность - пить с премьером
На самом деле Сталин напоил британца армянским коньяком еще в августе 1942-го, на 2-й Московской конференции стран антигитлеровской коалиции. Рузвельт не смог прибыть из-за парализованных ног. Черчилль тогда впервые прилетел в Москву с миссией лично объяснить советскому вождю, что открытие обещанного Второго фронта откладывается. Сталин выслушал его и произнес знаменитую фразу: «Тот, кто не хочет рисковать, никогда не выиграет войны». И наговорил много резких слов в адрес США и Англии. Черчилль обиделся, даже хотел прервать визит. Но оба понимали: раскол среди союзников будет Гитлеру на руку.
На следующий день, чтобы подсластить горькую пилюлю, Сталин устроил банкет в Кремле в честь высоких гостей - Черчилля и Алана Брука, начальника Имперского Генерального штаба Британии. Главный маршал авиации СССР Александр Голованов описал застолье в своих мемуарах:
«На встрече присутствовало человек десять. Я оказался напротив Климента Ворошилова, перед ним стояла бутылка водки со стручком красного перца. По правую руку от Ворошилова сидел Брук, затем Черчилль, рядом с ним Сталин, далее Молотов и другие. Сталин налил Черчиллю вина и провозгласил здравицу в честь союзников. Сразу вслед за этим Ворошилов наполнил «перцовкой» две солидные рюмки и подал одну Бруку: «Предлагаю выпить со мной за доблестные Вооруженные силы Великобритании и Советского Союза. По нашему обычаю, такую здравицу пьют до дна, если, конечно, человек, которому предлагают, согласен с этим». И выпил свою рюмку до дна. Англичанину ничего не оставалось, как последовать примеру Ворошилова. По его лицу потекли слезы. Предложение Климента Ефремовича продолжить тосты «перцовкой» встретило решительный отказ.
Тем временем я увидел в руках британского премьера бутылку армянского коньяка. Рассмотрев этикетку, он наполнил рюмку Сталина. В ответ Сталин налил тот же коньяк Черчиллю. Тосты следовали один за другим. Сталин и Черчилль пили вровень. Я уже слышал, что Черчилль способен поглощать большое количество горячительных напитков. За столом шла оживленная беседа, звучала русская и английская речь. Референт Павлов с такой легкостью и быстротой переводил разговор Сталина с Черчиллем, что казалось, они отлично понимают друг друга без переводчика.
Тосты продолжались. Черчилль на глазах пьянел, в поведении Сталина ничего не менялось. Судя по всему, Черчилль говорил что-то лишнее, так как Брук то и дело тянул премьера за рукав. Сталин же, взяв инициативу в свои руки, подливал коньяк собеседнику и себе, чокался и вместе с Черчиллем осушал рюмки, продолжая непринужденно вести беседу.
Встреча подошла к концу. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Я стоял как завороженный и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я все время наблюдал за ним. Подошел и добрым хорошим голосом сказал: «Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал». Немного подумав, Сталин продолжил: «Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться тебе водой, и ты всегда будешь на высоте». И твердой, неторопливой походкой вышел из комнаты.
Из рассказов о Черчилле я знал, что у него на службе находится некое лицо по фамилии Томпсон, главной обязанностью которого было пить вместе с премьером, ибо не всякий человек мог с ним пить наравне. В этот приезд к нам британский премьер жил на даче Сталина, имел в своем распоряжении достаточное количество армянского коньяка, после употребления порядочной дозы устраивал борьбу на ковре со своим партнером. Привожу это я лишь для того, чтобы подчеркнуть, как непросто было состязаться с таким человеком и все же оставить его опростоволосившимся».
Маршал Голованов не пишет, какой конкретно коньяк подавали в Кремле. Скорее всего, 40-градусные «Юбилейный» или «Армению». «Арарат» и «Двин» Сердакян создал позже. Но факт есть факт: 14 августа Сталин в Кремле перепил знаменитого пропойцу Черчилля. Это был первый раунд.
Алкогольная дипломатия
Второй последовал 16 августа. Перед отлетом премьера на родину Иосиф Виссарионович пригласил сэра Уинстона к восьми вечера в свою кремлевскую квартиру «немного выпить». «Я сказал, что в принципе всегда за такую политику, - вспоминал Черчилль. - Он показал мне свои личные комнаты, которые были среднего размера и обставлены просто и достойно. Их было четыре - столовая, кабинет, спальня и большая ванная. Дочь Сталина начала накрывать на стол. Сталин откупоривал разные бутылки, которые вскоре составили внушительную батарею. Затем он сказал: «Не позвать ли нам Молотова? У Молотова есть одно особенное качество - он может пить». Ужин был, очевидно, импровизированным и неожиданным. Мы отведывали всего понемногу и потягивали различные превосходные вина».
В час ночи в Кремль из гостиницы доставили замминистра иностранных дел Англии Александра Кадогана с проектом коммюнике по итогам конференции. Черчилль шепотом пожаловался ему на головную боль. Еще бы, столько выпить за пять часов! «Сталин заставил меня выпить что-то огненное, - писал Кадоган. - Сэр Уинстон ограничивался сравнительно безобидным кавказским шипучим красным вином».
Застолье продлилось до 3 утра. Затем Черчилль с раскалывающейся, по его словам, головой, поехал на кремлевскую дачу. Сталин проводил англичан до машины и бодро вернулся домой.
Вернувшись в Лондон, Черчилль сообщил лидеру парламентской оппозиции Клементу Эттли: «Мне кажется, что я установил личные отношения со Сталиным, на которые так надеялся».
Окатить иностранных партнеров холодным душем, а в конце вдруг продемонстрировать сердечность и согласиться в каких-то мелочах - обычная дипломатическая практика Сталина. Алкоголь играл большую роль в его дипломатии. Вождь любил накачивать гостей допьяна, по грузинской традиции провозглашая тосты за каждого из присутствующих, чтобы у них развязался язык.
Коварный русофоб
Но вернемся к сэру Уинстону. Маршал Голованов писал: «Сколь велико было пристрастие британского премьера к нашим спиртным напиткам, можно судить и по тому, что посланные Сталиным через Черчилля различные подарки президенту США Рузвельту - черная икра, балык, рыба - были доставлены в целости, а вот водка и коньяк были выпиты в пути, о чем сам Черчилль и сообщил Сталину, присовокупив свои извинения».
В 1943-м маршал лично готовил перелет всей советской делегацией на Тегеранскую конференцию «большой тройки» - Сталина, Рузвельта, Черчилля. Сам управлял одним из двух кремлевских самолетов, летевших в Тегеран. На борту был и подарок Сталина к 69-летию британского премьера: белая бурка, папаха и... ящик армянского коньяка. Отсюда, похоже, и пошла легенда о ежегодном подарке в 400 бутылок.
В Ялте в феврале 45-го союзники делили послевоенный мир. Сталин проявил себя хлебосольным хозяином. Спиртное лилось рекой. Но с Черчиллем у него уже были натянутые отношения. Из-за козней британского лиса Второй фронт союзники открыли лишь в июне 44-го, когда стало ясно, что СССР вот-вот в одиночку разгромит фашистскую Германию, и они останутся у разбитого корыта.
В мае 45-го и вовсе началось нечто невообразимое. Русские, американцы, англичане, канадцы, французы еще гибли в Германии, а Черчилль задумал секретную операцию «Немыслимое»: Британия вместе с США планировала внезапно напасть на СССР. 1 июля 1945-го 47 английских и американских дивизий, включая 14 бронетанковых, должны были ударить по позициям советских войск в Европе. При поддержке 10 - 12 германских дивизий, сдавшихся в плен союзникам, но не расформированных.
Сталин узнал о «Немыслимом» от надежных агентов. 27 июня маршал Георгий Жуков внезапно провел перегруппировку советских войск в Европе, спутав карты Черчиллю. Был принят ряд других контрмер. Пришлось англичанам срочно перерабатывать план операции. Новую дату нападения на Советы назначили на 11 июля. Но 5 июля Черчилль проиграл выборы, ушел в отставку.
Однако отставник-русофоб не угомонился. 5 марта 1946 года в Фултоне (США) произнес знаменитую речь о железном занавесе, давшую старт холодной войне. Сталин после Фултона сравнил Черчилля с Гитлером. И стал бы советский лидер после такой череды козней, предательств слать Черчиллю элитный коньяк? Да ни в жизнь!
ВОПРОС - РЕБРОМ
История о коньяке в подарок - миф?
В советских, российских и западных архивах документы об этих 50-градусных подарках так и не найдены. Ирина Петросян и Дэвид Андервуд, авторы книги «Армянская еда: факты, вымысел и фольклор», долго искали в архивных источниках хоть какие-то сведения о поставках армянского коньяка Черчиллю. Безрезультатно. Они считают, что вся эта история - вымысел. Не подтверждено и авторство фразы Черчилля про кубинские сигары и армянский коньяк. Однозначно известно одно: любимый коньяк британского политика - французский Hine.
И Седракяна из сибирской ссылки английский премьер не вытаскивал. Технологом Ереванского коньячного завода и правда интересовались местные органы. И член политбюро Анастас Микоян перевел старого друга в Одессу. Мастер создал коньяки «Одесса», «Украина». А затем вернулся в Ереван. Героем Социалистического Труда Седракян стал лишь в 1971-м, когда уже не было на свете ни Сталина, ни Черчилля.
Где же тогда возникла популярная легенда о страстной любви Черчилля к армянскому коньяку? Полагаю, в Армении. А что, удачный пиар-проект получился!
Но как же публикация в лондонской The Evening Standard? В 2012 году в газете появилась рекламная статья о начале продаж коньяка «Двин» в Англии. Туда и вписали историю о любви Черчилля к армянскому коньяку и о подарках от Сталина. Реклама, как известно, двигатель торговли.
В ТЕМУ
Крепость коньяка «Двин» и правда 50 градусов. История такова. В 30-е годы советских полярников снаряжали всем Союзом. Армянская ССР снабдила исследователей Севера бочкой коньяка. То ли в шутку, то ли всерьез, полярники прислали фото бочки с надписью: мол, за Полярным кругом настолько холодно, что 40-градусный напиток их не согревает. Главный технолог Ереванского коньячного завода Маркар Седракян вызов принял. Создал более крепкий «Двин». Так называлась древняя столица Армении.
Автор: Евгений ЧЕРНЫХ