Как я поняла, в 1950 г. вышла только первая часть романа В.Юхнина «Огни тундры», и заканчивалось её действие 1939 годом.
Вторую и третью часть писатель выпустил только в 1962 г., основательно переработав при этом и первую.
Действие второй части начинается "два с половиной года спустя".
Поздний вечер субботы. Накануне выходного дня знакомые нам персонажи: начальник строительства Семёнов, комендант посёлка Блинов, секретарь партийной организации Квитко, секретарь комсомольской организации Андрей Ламбей и новый персонаж – заместитель Семёнова Забодаев («демобилизованный кадровый военный», «в финскую войну был ранен в ногу») отправляются на охоту на левый берег реки Воркуты. «Там невдалеке у Квитко было излюбленное место остановки, откуда он не раз наблюдал, «с некоторого расстояния», как постепенно, из года в год, рос посёлок Рудника».
«Посёлки всё ещё казались маленькими островками на просторах безбрежной тундры, освещённой низким ночным солнцем. Там, пользуясь круглосуточным солнечным светом, работы велись в три смены; поблёскивали топоры на срубах строящихся домов, возникали зеркала тесовых крыш; уже появлялся кое-где красный кирпич; первозданной белизной выделялись отштукатуренные и выбеленные дома и домики, особенно заметные на фоне оголённой бурой почвы и пушистых хвостов глянцево-чёрного дыма, клубившегося из труб механических мастерских, небольших пока электростанций, коммунально-бытовых предприятий и шумливых юрких паровозов – «кукушек».
Каждый из посёлков имел своё лицо. Если Рудник успел местами состариться, прокоптеть, его шахта не выделялась ни красотой, ни мощностью, то новый посёлок весь был свежий, что называется, с иголочки, с внушительными надстройками новой шахты».
Новый посёлок – это, собственно, будущий город Воркута, новая шахта – Капитальная, №1, заложенная в 1937 г.
Кроме того, в 1940 г. в Воркуте было начато строительство шахт №№2,3,4, шахт №№5,6 (будущая «Северная»), строительствоТЭЦ-1; открыт небольшой (поначалу) цех по производству шлакоблоков и бетонных блоков, дал первую продукцию кирпичный завод (помните в описании «красный кирпич»?), организован первый воркутинский совхоз «Горняк» и начал строиться посёлок Горняцкий. И по всем направлениям между шахтами протягиваются линии узкоколеек…
Чтобы легче было ориентироваться, приложу несколько старых карт.
То есть в реальности картина была ещё более масштабной и впечатляющей, чем в романе.
И, кстати, 9 января 1940 г. посёлок Воркута и прилегающая территория были переданы из Хосейда-Хардского сельсовета Ненецкого национального округа Архангельской области в состав Коми АССР.
...Поздним воскресным утром охотники, настрелявшие уток, возвращаются домой.
«Но что такое? Почему не слышно свистков «кукушек»? Почему не вращается над шахтой шкив? Куда делись рабочие с лесов новостроек? /…/ Порывы ветра всё отчётливее доносили бодрую музыку. Потом опять боевые песни времён гражданской войны и снова марши, марши»…
Выбежавшая им навстречу Надя с трудом выговаривает то, что мы, читатели, уже поняли:
– Война…
Семёнов, который числился командиром запаса первой очереди, немедленно отправляется на ближайший сборный пункт. Впрочем, вскоре его возвращают: он нужнее здесь. Настоящий начальник Воркутлага в 1938-1943 гг. Л.А.Тарханов никуда призван не был, но, конечно, на фронт ушли многие сотрудники НКВД.
Воркутинская городская библиотека сообщает: "В архивах Министерства внутренних дел республики хранится приказ по Управлению НКВД СССР № 276 от 8 июля 1941 года, где есть строки: «пос. Воркута: полагать убывшими по мобилизации...» (в списке 26 человек). Это была первая группа ушедших на фронт воркутинцев". Увы, сам документ в сеть, видимо, не выложен, приведены лишь несколько имён.
Ефим Ильич Пригожин, главный инженер шахты №4 второго строительного района (1914 -1999).
Александр Иванович Потапов, начальник проходческого участка №2 шахты №1 «Капитальная» (1914 – 2002). Подробные сведения здесь:
https://www.moypolk.ru/soldier/potapov-aleksandr-ivanovich-3
Юрий Иванович Умнов, начальник участка шахты 4-го района (1915- ?, после 1965).
Константин Михайлович Черкашин, инженер технического отделения (1915 – 1942). Погиб смертью храбрых в Калининской области.
Федор Петрович Терентьев, главный инженер проектного отдела.
(1909 – после 1966).
«По мобилизации в армию ушли 160 работников аппарата управления и инженерно-технических работников – начальники и главные инженеры шахт, строек, начальники отделов», (Морозов Н.А. ГУЛАГ в Коми крае. 1929-1956).
Из Воркуты на фронт ушли:
Герой Советского Союза Иван Самсонович Гаврилов (1912 или 1913 – 1944). Погиб при освобождении Украины.
Герой Советского Союза Василий Иванович Дончук (1910-1944). Погиб при освобождении Норвегии.
Герой Советского Союза Михаил Дмитриевич Никишин (1907-1982).
Отправлялись на фронт и заключённые. Одних освобождали и мобилизовали, другие просились добровольцами. В августе-сентябре 1942 г. (более ранних сведений не нашла) в военкоматы для призыва было передано 770 заключённых Воркутинского лагеря. (Упадышев Н.В. Воркутинский исправительно-трудовой лагерь в годы Великой Отечественной войны).
И тут возникает серьёзная проблема: а кого можно отправлять на фронт? В романе временно исполняющий обязанности начальника Забодаев принимает заявления всех без разбора. То, что шахты и стройки остаются без ценных специалистов, его не смущает: он считает, что война не продлится долго, а использовать воркутинский уголь сейчас всё равно невозможно и «людские резервы так и просидят здесь всю войну». Парторг Квитко (а в советской литературе парторг был исключительно положительным персонажем, всезнающим мудрецом-резонёром), напротив, старается оставить на производстве нужных людей.
Историческое подтверждение этих событий находим в воспоминаниях экономиста В.В.Зубчанинова и сотрудника системы лагерей Г.Покровского.
Первый из них пишет, что лагерное начальство якобы «больше доверяло» уголовникам, и именно их призывало отправляться на фронт. Те же позволяли себе выкрики типа «В «свои» втираешься, гад! Гитлер придет, все равно мы тебя повесим».
Между тем, Указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля 1941 г. и от 24 ноября 1941 г. было дано указание освобождать заключённых, осуждённых за маловажные преступление (например, злостные хулиганы и рецидивисты освобождению не подлежали). Да, любые указы могли не вполне соблюдаться и нарушаться, но общий принцип понятен: опасные преступники на фронте не нужны, да и доедут ли они до фронта?
А вот Г.Покровский отмечает, что в Печорлаге (да, это не Воркута, но ситуация сходная, тем более что военкомат у нас был общий, в Кожве) дело с освобождением заключённых по указу обстояло "крайне скверно". И он, прибыв в 1942 г. на работу в ОУРЗ Печорлага, добился, чтобы «вся организация освобождения проходила при условии лучших показателей заключенных на производстве и отбор для освобождения проводился из числа лучшей категории заключенных, зарекомендовавших себя хорошо на работу и в быту». То есть превзошёл книжного Забодаева, отправляя на фронт исключительно лучших работников.
В романе мастер угля Миша Ахмиров тоже с первого дня войны пишет заявления об отправке на фронт. Ему отказывают, и он тяжело это переживает. Но парторг Квитко ухитряется воздействовать на него, приравнивая уход с трудового фронта к трусости и паникёрству. К тому же создаются «фронтовые бригады», взявшие на себя повышенные обязательства. И Миша «твёрдо решил не выходить на-гора без трёх-четырёх норм».
В действительности движение за присвоение званий лучших по профессии и мастеров угля развернулось в Воркуте в конце 1942 г. Звание мастера угля присваивалось за выполнение нормы выработки на 150-200% в течение трех и более месяцев, а мастера угля первого класса – за выполнении норм на 200% и более. Но думаю, что-то подобное было и раньше, просто это не так широко известно.
В 1942 году по инициативе передовиков стали открываться личные фронтовые счета, куда заносился уголь, добытый сверх плана. 6 марта 1943 года в клубе шахты № 1 «Капитальная» прошёл первый слет мастеров угля Воркутинского угольного бассейна. На слете выступили мастер угля I класса И. А. Дурицкий, мастера угля Л.Н.Кохаев, В.А.Бондюгин, И.К.Мальков, А.С.Дронов, Р. Г.Савчук. Кто из этих мастеров был заключённым, а кто вольным, я не знаю. Работали все. Лучшим по профессии и мастерам угля из числа заключённых организовывали улучшенное питание, выделяли, сверх заработной платы, денежные премии в 50–100 рублей. Им выделяли отдельные комнаты и предоставляли выходной день раз в неделю (вообще же заключённым во время войны полагалось 3 выходных в месяц, то есть 1 раз в десять дней).
Кстати, обычно когда пишут о лагерях во время Великой Отечественной войны, указывают на увеличение рабочего дня заключённых – до 12 часов. Но давайте вспомним, что и остальное трудящееся население СССР было разрешено привлекать к сверхурочным работам до 3-х часов в день (получается 11-часовой рабочий день). И везде: на воле и в лагерях – война вносила свои коррективы, и люди работали ещё больше; но, как сказал один очень уважаемый мною человек, не мы назначали эту цену, и торговаться мы не могли…
...С третьей партией добровольцев уходит на фронт Андрей Ламбей. По пути баржа с призывниками останавливается в его родном селе Кырйыв, где, конечно, тоже много мобилизованных. Следует яркая сцена проводов, в которой местная сказительница Марья Ильинична Кынева импровизирует песню-плач. Она провожает своего сына Степана: «Где ты, где, заря вечерняя? Куда делась, куда запряталась? Уж не ветер ли злой тебя угнал? Не туча ли чёрная твой свет порушила? /…/ Коли кружит ворон злой – плачет птица-мать, Хоть и птенчики под её крылышком. Уж если не удалось разбойника /Прогнать с порога дома твоего, / То не дай злодею шагнуть вперёд, /Не позволь ему пройти в горницу».
Есть ещё одна очень красивая сцена, в которой дочь Ильиничны, Лиза, на колхозном собрании отдаёт в фонд обороны семейные драгоценности. В течение пяти поколений сохранялись серьги, ожерелье, перстень с драгоценным камнем. В них шла под венец Ильинична, их хотела бы передать дочери, но… «Только красота-то, мои милые, только тогда сердцу мила и дорога, когда земля-матушка радостными песнями полнится. /…/ Так пусть же наш подарок обратится в саблю добрую, булатную. Пусть сабля та попадёт в руки верные, богатырские», – говорит она.
И следом за Лизой односельчане сдают на нужды фронта расшитые малицы и тобоки, пушнину, драгоценности, золотые и серебряные монеты. Думаю, ни для кого не секрет, что именно так поступали тысячи и тысячи людей по всей стране.
А потом Лиза с Павлом Калистратовичем Ламбеем отправляются в Воркуту. Ведь там уже должен родиться внук старого оленевода.
Едут на двух оленьих упряжках. Проезжают Усть-Воркуту (Воркута-Вом), сильно разросшуюся. «Особенно выделялся больничный посёлок с его чистенькими белыми домами. Везде горел электрический свет» .
Действительно, в Воркута-Вом находился лагерный сангородок со многими бараками. Интересно, что ручей, протекающий в ныне заброшенном «урочище», до сих пор носит название Сангородок-шор…
Павел Каллистратович на своей упряжке вылетает на железнодорожную линию и мчится перед поездом, лишь в последний момент уходя с пути поезда. Ничья: паровоз быстрее и сильнее, но ходит только по рельсам, говорит старик.
На вторые сутки (вот сколько времени занимала дорога, которую мы сейчас проезжаем за несколько часов) впереди появляется зарево, отражающееся в тучах.
«Конечно, у городского жителя, видавшего лучшие виды, эта картина не вызвала бы особого восхищения. Шахтёрское селение, кое-как перерастающее в небольшой городок с наметившимися окрестными посёлками, было не столь уж великолепно, а свет из-за недостатка электроэнергии даже тускловат. Но старого оленевода, не знавшего доселе ничего подобного, поразил его общий вид. /…/ В нескольких местах одновременно ярко вспыхнули огни электросварки, прерванной на время. Чётче обозначились кварталы жилых домов, корпуса зданий, длинные трубы мастерских, из которых валил дым»…
Вот они, огни тундры – очень красивые, по мнению Лизы и Ламбея огни, от которых пахнет железом и горючим камнем!
Герои уже в посёлке. «Вместительное здание управления освещалось с улицы яркими лампочками в матовых шарах. На широко протоптанной снежной дорожке, ведшей к парадному крыльцу, сновали люди. /…/ Сильно бросалась в глаза разноплемённость жителей посёлка. Наряду с русскими, характерные черты которых пастух давно знал, были и смуглолицые, и горбоносые, и с раскосыми глазами, и совсем как ненцы, но с непонятной речью».
Но после этих ярких и жизнеутверждающих эпизодов следует тяжёлый и страшный. Оказывается, Андрей пропал без вести, а Надя, пережив сильное душевное потрясение, потеряла ребёнка и ушла на фронт.
Героиня романа повторяет судьбу реальных девушек, ушедших из Воркуты на фронт в 1942 г. Называют имена двух комсомолок: Феня Терентьева и Лена Чубарева. Вот и вся информация…
В романе В.Юхнин пишет: «В шахты потянулись новые десятки и сотни служащих, домохозяек, инженерно-технических работников, чтобы за счёт отдыха дать больше угля».
Обратите внимание: речь идёт не о переходе людей на постоянную работу в забой, а о работе в своё личное время. Честно говоря, сегодня в такое трудно поверить. Может, это и не правда?
«Май 1943 г. По инициативе комсомольской организации Воркуты начался массовый выход населения в угольные забои, где в нерабочее время добывались сотни и тысячи тонн угля для фронта. Всего за 1943 г. было проведено 17 комсомольско-молодежных воскресников, в которых приняли участие 2200 человек».
«В июне 1943 года вся Воркута, а затем и вся Республика Коми узнала имя Ванды Барсуковой. Эта 19-летняя чертежница управления Воркутстроя, выступила с призывом: «Девушки Воркуты, спускайтесь в забой!». Комсомолка Ванда Барсукова стала первой девушкой-навалоотбойщицей в Печорском угольном бассейне. Ее примеру последовали и другие девушки, например, комсомолки З.Никитина, В.Бойцова, К.Пластинина, Л.Чубарева. Из них были созданы две первые женские бригады навалоотбойщиц». (Сведения с сайта Воркутинского музейно-выставочного центра).
В книге олицетворением этих замечательных девушек становятся ленинградка Рита и дочь Петровых Тамара.
"В 1944 году шахтёр Василий Погорельский в свободное от работы время спускался в забой и добывал уголь сверх плана. Потом этот сверхплановый уголь он за свои личные деньги покупал у комбината по себестоимости и дарил Ленинграду. Выходило несколько десятков тонн угля. Это запредельно, это и есть источник нашей победы над нацизмом, самоотверженность этих людей безграничная. Точное количество отправленного Погорельским угля нигде в источниках не сохранилось. Нормой для него было по 100 тонн в неделю, около 400−500 тонн в месяц. На что жил? Помимо зарплаты, на которую Погорельский покупал уголь, были карточки, натуральное обеспечение. Горняки получали горячее питание два раза в день и норму хлеба 300 граммов", — рассказывает воркутинский историк Ф.Н.Колпаков. (https://tass.ru/arktika-segodnya/11121415).
Работают герои романа и на устранении чрезвычайных ситуаций. Например, раскидывают на складе уголь, которому грозит самовозгорание (тут не обошлось без вредительства). Помогают строить теплоэлектроцентраль. Погрузившись в вагончик, едут расчищать заметённую пургой железную дорогу.
А железная дорога – не узкоколейная, а полноценная Северо-Печорская магистраль – уже приходит в Воркуту. Было это 28 декабря 1941 года.
«Тундра здесь была открыта со всех сторон. Ютились всего лишь две-три полуземлянки, стояло несколько старых вагонов-вертушек, приспособленных под жильё; приветственная арка и временная трибуна, сооружённые накануне, не могли оживить пейзажа» – пишет В.Юхнин.
По временной схеме был введен в эксплуатацию самый северный участок Северо-Печорской железной дороги протяжённостью 460 км, соединивший Воркуту и станцию Кожва. В Воркуту по широкой колее прибыл первый состав. Паровозом управлял машинист Петр Петрович Дунаев.
Кто приехал на этом поезде? Ну, наверное, как обычно в таких случаях, начальство. «Из соседнего вагона выходили строители железной дороги, представители областного комитета партии, республиканского Совета Министров, гости».
Важно, что в первых эшелонах, прибывших по железной дороге, в Воркуту стало поступать горное оборудование, снятое с шахт Донбасса: из Горловки, Макеевки, Лисичанска. На шахтах Воркуты появились первые отбойные молотки. В романе об этом тоже сказано.
А обратно, со скоростью 4-5 км в час, в тот же день отправились две двухосные платформы с углем и несколько вагонов с подарками, собранными воркутинцами для бойцов Красной Армии. До Кожвы этот состав добрался только в феврале…
Разумеется, такая работа железной дороги была пока неудовлетворительной, и работы на магистрали продолжались…
22 октября 1942 года была сдана в эксплуатацию шахта «Капитальная». Именно этот уголь был в первом эшелоне, отправленном из Воркуты для нужд блокадного Ленинграда.
С 1 июня 1943 года в Воркуте был объявлен фронтовой месячник по добыче угля под лозунгом: «Десять эшелонов угля сверх плана герою – городу Ленина!». 7 августа 1943 года состоялся митинг трудящихся Воркуты, посвященный отправке первого эшелона из числа 10 сверхплановой добычи в подарок городу Ленина.
26 ноября 1943 года Президиум Верховного Совета РСФСР утвердил Указ Президиума Верховного Совета Коми АССР от 30 сентября 1943 г. «О преобразовании рабочего поселка Воркута в город республиканского значения».
На тот момент на территории Воркуты, помимо 6 действующих шахт и теплоэлектроцентрали, работали кирпичный и известковый заводы, завод по производству шлакоизвестковых блоков, мастерские по производству мыла, жидкого стекла, гончарной посуды, а также несколько сельскохозяйственных предприятий. Работало первое в городе ремесленное училище №3. Число жителей Воркуты, с учетом населения отнесенных к рабочему поселку сельхозов, составляло порядка 33,5 тысяч человек. В том числе, 27793 заключенных, которые в большинстве своем работали в угольной отрасли. Общая мощность эксплуатационных шахт достигала 2 миллиона тонн угля в год.
К этому событию приурочили награждение орденами и медалями множества горняков, геологов, строителей и транспортников. В романе в их число входят отец и сын Ламбей. Павел Калистратович впервые едет в город не на оленьей упряжке, а в мягком вагоне! Андрей, побывавший в окружении, повоевавший в партизанском отряде и раненый, вернулся в Воркуту – и узнал страшную весть о гибели Нади…
В жизни орденами и медалями были награждены в 1943 г. строители Северо-Печорской магистрали (Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР от 15 сентября), а 16 мая 1945 года был подписан Указ № 221/321 «О награждении орденами и медалями работников горно-металлургических предприятий НКВД СССР».
Пусть вас не смущает упоминание НКВД. Его сотрудниками считались не только чекисты, но и совершенно мирные труженики. Даже бывшего з/к В.В.Зубчанинова вижу я в списке награждённых, и наверняка не один он там такой.
За два года войны заключенные Воркутлага внесли в Фонд обороны 343 642 р.; всего за годы войны все жители города – более 35 миллионов рублей.
Бригада Миронова с шахты № 1 перечислила на строительство воздушной эскадрильи имени Берии 15 750 р.
11 324 рубля было собрано комсомольцами и молодежью комбината на строительство самолета «Пионер Коми»,
96 846 рублей — пострадавшим детям
1 554 900 рублей деньгами и 644 100 руб. облигациями государственного займа внесли сотрудники комбината «Воркутуголь» на строительство танковой колонны «Шахтёр Воркуты». За это 7 апреля 1944 г. получили благодарственную телеграмму от Сталина, а колонна, в составе войск 1-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-полковника танковых войск М. Е. Катукова, участвовала в штурме Берлина...
И вот знаете…
Конечно, читать роман интересно. В.Юхнин постарался создать образы людей со своими характерами, обрисовать условия труда, воспроизвести настроение того или иного момента. Но когда узнаёшь факты, стоящие за художественным вымыслом, становится (ну, по крайней мере мне) ещё интереснее! Поистине, жизнь превосходит искусство…
А на этом героическом фоне неожиданно драматически развивается сюжетная линия инженера Петрова и коменданта Блинова...
(Окончание следует)
***
В заключение хотелось бы поблагодарить Воркутинскую городскую библиотеку, Воркутинский музейно-выставочный центр, ВК-сообщество РЕТРО-Воркута и всех, чьими данными я воспользовалась.
