В горном селе Дагестана Патимат Шамсутдинова* вырастила чужого сына. Из-за ошибки акушерки в роддоме ее собственный ребенок оказался в соседнем селе.
Патимат любила мальчика, как родного, но в глубине души ее мучили сомнения. Однажды пятилетний Осман подошел к ней и серьезно спросил:
— Где ты меня взяла? Я не похож на вас, — заявил мальчик, когда в очередной раз услышал от односельчан о том, что совсем не похож ни на своего отца, ни на братьев.
— Смотри, Осман, у меня до твоего рождения было три сына и только одна дочка. Ну, вот зачем мне еще одного сына воровать? Если бы я и украла, то дочку! — попыталась успокоить ребенка Патимат.
В 2021 году правда открылась. Суд признал, что в роддоме произошла ошибка, и оценил моральный ущерб Патимат в 1 миллион рублей. Однако судебным приставам удалось взыскать эту сумму с больницы лишь недавно. Эта история разорвала материнское сердце Патимат на две части. Она пережила невообразимую боль и трагедию, которые навсегда останутся в ее памяти. Редакция «КП» опубликовала материал, в котором осветила резонансную историю.
«Мать — не та, кто родила, а та, кто вырастила»
— Когда из роддома выписывают с ребенком, у нас принято накрывать дома стол, устраивать праздник. Любой может прийти, поздравить, посмотреть на младенца. Мы, когда Османа принесли домой, тоже, конечно, устроили. А все на него смотрят и говорят, мол, не похож, да не похож. Я им в ответ, что не обязаны все дети в семье одинаковыми рождаться! А потом и вовсе шутила, что соседский, — делилась с журналистом «КП» Патимат, вспоминая детали произошедшего с ней.
Поначалу женщина легко отмахивалась от сплетен и слухов односельчан. Однако по мере взросления Османа и участившихся поездок в районный центр ситуация изменилась. В школе Осман учился в родном селе, а в райцентр ездил на олимпиады и соревнования. Возвращался он оттуда неизменно хмурым: как оказалось позднее, его там часто путали с другим ребенком, подходили на улице, обнимались, здоровались, называли Саидом*. Впоследствии выяснилось, что Саид этот живет в соседнем селе, и с Османом он похож просто как брат-близнец, хоть и старше на пару лет.
— Я его убеждала, что бывают в мире двойники. Успокаивала так, — добавляла женщина.
В другом горном поселении проживал Саид, у которого был младший брат, рожденный в тот же день, что и Осман Шамсутдинов в 1998 году, примечательно, что мальчика даже звали также Османом.
— Каждый раз, когда сын уезжал в райцентр, возвращался с историей, как кто-то его перепутал с Саидом. Рассказывал про ту семью, как они живут. А мне так больно было об этом думать, не хотела слышать даже. Решила закрыть Османа дома, запретила туда ездить, забрала паспорт, — продолжала рассказ для редакции женщина. — Я боялась даже встретить кого-то, кто может напомнить мне об этом. А в селе все знали, пальцем даже показывали. Я боялась, что потеряю своего Османа, которого растила, кормила, пеленала столько лет.
Однако удержать подростка взаперти было непросто. Вскоре Осман снова отправился в районный центр и вернулся с еще одной историей. Выяснилось, что в тот день его преследовала машина, которая позднее остановилась возле мальчика. Его пригласили сесть в салон мужчина и тот самый Осман из другого села — и вот он-то и был как две капли воды похож на другого сына Патимат, Рамазана. Это был первый момент, когда женщина осознала, что, с большой вероятностью, все эти домыслы и предположения о том, что она воспитывает чужого ребенка, правда. Эти мысли повергли её в глубокую печаль и стали причиной слёз. Осман успокаивал и обнимал ее, сказав: «Мать — не та, кто родила, а та, кто вырастила». Эти слова навсегда запали в память Патимат.
На этом они решили закончить разговор. Однако это было лишь началом. Когда Осман заканчивал школу, он поехал сдавать ЕГЭ в районный центр вместе с матерью. Судьба свела их со вторым Османом в той же школе.
— Я его увидела, и сердце сразу подсказало, что это мой сын. Мне стало плохо. Я хотела вернуть своего родного сына, но не хотела отдавать никому того, которого вырастила. Он же тоже мой, — переживала Патимат. — Пока мальчики писали экзамен, я решила подойти к матери Османа. Она резко отрицала какую-либо подмену. Сказала, что растит ребенка, которого сама родила. На этом и разошлись.
Тело отца нашли у подножия обрыва в горах
Подмена ребенка перевернула жизнь семьи Шамсутдиновых. Патимат, боясь реакции, скрывала правду от мужа, Заура. Однако он не оставался в стороне и начал свое расследование, обратившись к бывшим сослуживцам из следственного комитета. Заур даже написал письмо своему биологическому сыну и передал его через знакомую. Содержание письма осталось неизвестным, как и ответ сына, который Заур прочитал и уничтожил. Позже Патимат узнала об этом письме и расследовании, когда поведение Заура стало невыносимым.
Мысль о том, что его сын воспитывается в чужой семье, терзала его. Он замкнулся в себе, избегал общения, уходил из дома. На фоне происходящего у него появились галлюцинации. По этой причине родные попытались отправить его на лечение в психоневрологическую клинику. Там он связался с Османом и попросил забрать его, если тот считает себя его сыном. Осман исполнил просьбу, но их отношения так и остались далекими от родственных.
Из-за неадекватного поведения Заура Патимат отправила сына Османа к его старшему брату в Сибирь. Сам Заур покинул семью и переехал к сестрам в райцентр. Осман признавался, что был обижен, но понимал, что отец не властен над своим разумом.
Спустя месяц Заур связался со всеми родными, кроме Османа, и попросил прощения. В тот же день он исчез. Его тело нашли у подножия обрыва в горах, и это стало трагическим финалом для не выдержавшего напряжения сердца отца.
Тест ДНК и решение идти в суд
После кончины отца Осман вернулся в родной дом, стремясь наладить быт. Однажды у порога появился незнакомец, также представившийся Османом.
— Видимо, в том письме отца было что-то странное, он спросил, виноват ли в его смерти. Мы начали общаться, он приходил на праздники поздравлял какое-то время. Со временем он перестал приходить, — комментировала Патимат.
В 2019 году Осман, движимый желанием прояснить ситуацию, предложил матери сделать тест ДНК. Патимат согласилась, понимая очевидность, но желая получить неоспоримое подтверждение. Результаты экспертизы лишний раз подтвердили шокирующую правду: Патимат не была биологической матерью Османа. Удостоверившись в своих догадках, семья обратилась в суд, надеясь на компенсацию. Слушания сопровождались эмоциональными всплесками, вызывая сочувствие присутствующих. Определение виновного в ошибке оказалось непростой задачей, поскольку документация о родах исчезла.
Патимат выдвинула предположение о путанице, произошедшей в роддоме. Она лежала в одной палате с другой роженицей, которая родила раньше. Предположительно, после ее родов ребенка не успели правильно отметить, а в суматохе произошла подмена.
Согласно рассказу Патимат, другая женщина назвала мальчика иным именем, но из-за частых болезней ему дали имя Осман — про эту традицию рассказывала сама собеседница «КП»:
— Они мальчика сначала как-то по-другому назвали, но он сильно болел в детстве. У нас принято в таком случае имя ребенку менять. И они назвали его Османом.
В 2021 году суд принял решение в пользу матери, присудив больнице выплатить компенсацию в размере 1 миллиона рублей. Эти средства позволят лишь частично отремонтировать дом.
— Если бы мне дали возможность решать, как должно закончиться дело, то я бы посадил людей, которые это сделали. Это грубейшая ошибка, — подмечал Осман. – Скорее всего, скоро уже я сам буду подавать иск к больнице, чтобы они и мне выплачивали компенсацию. Также может сделать и вторая семья.
А что было после?
Год спустя после судебного разбирательства между семьями Шамсутдиновых и биологических родителей Османа произошло примирение, вот только повод для этого был страшный: старший сын Шамсутдиновых скончался. Невероятным образом через неделю в другой семье также умер старший сын. Странная связь между двумя семьями усилилась после этих событий, и материнское горе сблизило их.
Осман поддерживал контакт со своими биологическими родственниками, которые первыми вышли на связь с ним самим. Сначала он познакомился с тетями и братьями, а затем и с родителями. Жизненные пути двух Османов сложились по-разному. Шамсутдинов стал пожарным, у него есть своя семья, он развернул строительство собственного дома:
— Когда в Махачкале был взрыв на заправке, и погибло около 40 человек, я смотрел видео оттуда, как людей спасали. И решил, что если умереть за других, вот так спасая чьи-то жизни, на том свете можно получить высшую награду, — говорил парень.
Мать Османа Шамсутдинова, Патимат, со временем поняла, что всё произошедшее было предначертано судьбой. Она считала и считает по сей день, что воспитание важнее генетики, и главное, что ее сын вырос добрым и отзывчивым человеком.
Несмотря на произошедшее, Осман не боялся повторения истории со своими детьми. Однако он отметил, что сделал бы тест на отцовство после рождения ребенка. Патимат же переживала по этому поводу больше. Когда рожала ее старшая невестка, она пришла в родильную палату с черным маркером и нарисовала большую черную точку на лбу внучки, чтобы избежать повторения своей истории, которая принесла много боли в семью.
Позже Патимат узнала, что врачи в больнице хорошо ее знают. В кабинетах висело ее распечатанное стихотворение, «Материнская молитва», которое она написала после того, как узнала о подмене. Это стихотворение стало напоминанием для врачей о боли, которую может пережить мать из-за ошибки. Патимат призналась, что не помнит слов стихотворения, но, вероятно, просто не хочет вспоминать.
* Все имена изменены.