Знаете, что самое интригующее в "Любви земной и небесной" Тициана? То, что никто до сих пор точно не знает, какая из двух женщин на картине какую любовь олицетворяет. И это при том, что картине уже больше 500 лет!
– Посмотри внимательно, – Алекс указал на роскошное полотно, – одна женщина полностью одета в белые одежды, другая практически обнажена. И все эти века искусствоведы спорят, кто из них земная, а кто небесная любовь.
Олеся склонила голову набок:
– Казалось бы, всё очевидно – одетая должна быть земной, а обнажённая – небесной.
– А вот и нет! – глаза Алекса азартно блеснули. – В эпоху Возрождения нагота символизировала естественность, природное начало. Поэтому многие считают, что обнажённая фигура – это как раз земная любовь, а одетая, закрытая – небесная, духовная.
– А этот маленький Купидон между ними?
– О, это отдельная история! – оживился Алекс. – Видишь, как он играет в воде? Это символ соединения двух начал. А сам фонтан – это не просто декорация. Это саркофаг, причём античный. Тициан специально поместил сцену любви на фоне смерти.
– Подожди, – Олеся прищурилась, – а что за пейзаж на заднем плане?– Гениальный ход мастера! Слева, за одетой фигурой – замок на горе и всадник, символы земной власти и богатства. Справа, за обнажённой – церковь и пастух со стадом, символы духовного пути. И всё это залито тем особенным тициановским светом, который словно струится изнутри картины.
– А правда, что картину заказали как свадебный подарок?– Именно! – Алекс достал телефон и открыл заметки. – Её заказал Никколо Аурелио для своей невесты Лауры Багаротто в 1514 году. Причём заплатил за неё всего 30 дукатов – смешные деньги по тем временам. Сейчас она бесценна.
– А эти предметы в руках у женщин...
– О, тут всё не так просто! – перебил Алекс. – У одетой дамы в руках сосуд с драгоценностями – символ земных благ.
У обнажённой – горящий светильник, символ божественного света. Но опять же – это может быть и наоборот: сосуд как символ сохранения духовных ценностей, а огонь – как символ страсти.
Олеся провела рукой по воздуху, словно очерчивая силуэты:
– А их лица... Они же похожи!
– Потрясающее наблюдение! Многие считают, что это одна и та же женщина в разных ипостасях. Как две стороны одной медали. Кстати, знаешь, что цвет волос у них тоже разный не случайно? Золотистые локоны обнажённой фигуры – традиционный венецианский идеал красоты, а тёмные волосы одетой дамы – намёк на земную природу.
– А эти красные ткани...– Да-да! – подхватил Алекс. – Красный цвет здесь неслучаен. Это цвет Венеции, цвет страсти и цвет жертвенной любви одновременно. А складки ткани образуют форму сердца – видишь?
– И всё-таки, – задумчиво произнесла Олеся, – почему именно фонтан?– Потому что вода – это символ жизни и очищения. Видишь барельеф на саркофаге? Там изображена сцена наказания Амура. То есть даже любовь должна пройти через испытания. А знаешь, что ещё интереснее? Рельеф на фонтане почти точно повторяет античный саркофаг, который хранился в коллекции Медичи.
– А размер картины?
– 118 на 279 сантиметров! Представляешь, какой это был свадебный подарок? Причём формат намеренно горизонтальный – это создаёт эффект театральной сцены. Тициан буквально ставит перед нами философскую драму о природе любви.
Олеся взглянула на часы:
– После такой истории хочется выпить вина...
– О, я знаю отличное место неподалёку, – улыбнулся Алекс. – Там подают венецианское просекко из виноградников, которые существовали ещё во времена Тициана. И, между прочим, с террасы открывается вид, очень похожий на пейзаж с картины.
И они пошли к выходу, оставляя позади две ипостаси любви, застывшие в вечном диалоге.
– А знаешь, – Алекс отпил глоток просекко, глядя на закатное небо, – есть ещё одна удивительная деталь в этой картине. Видела когда-нибудь кроликов на заднем плане?
Олеся удивлённо приподняла бровь:
– Кроликов? В такой философской картине?
– Именно! Два маленьких кролика, спрятавшихся в траве. В эпоху Возрождения они символизировали плодородие и... страсть. Тициан любил такие игривые детали в самых серьёзных работах.
– А что за странные растения растут вокруг фонтана?
– О, это целый ботанический код! – Алекс достал планшет. – Смотри: слева мирт – растение Венеры, символ земной любви. Справа – розмарин, символ памяти и верности. А эти красные розы? В христианской традиции они означают мученичество, но у Тициана они скорее говорят о страстной любви.
– Постой-постой, – Олеся поставила бокал, – а правда, что некоторые видят в этой картине алхимическую аллегорию?
– Абсолютно! И это одна из самых захватывающих интерпретаций. Белые одежды одной фигуры и нагота другой могут символизировать два состояния материи в алхимическом процессе. Фонтан в этом случае – тигель для трансмутации, а Купидон – катализатор превращения.
– А что означает этот странный дым вдалеке?
– Гениальное наблюдение! – Алекс подался вперёд. – На заднем плане действительно виден дымок от какого-то поселения. Некоторые исследователи считают это намёком на домашний очаг, другие видят в этом символ быстротечности жизни. А есть версия, что это отсылка к "дыму земной суеты".
Олеся задумчиво покрутила бокал:
– Знаешь, что меня больше всего поражает? Как художник XV века смог создать образ, который до сих пор вызывает столько споров и интерпретаций?
– А вот в этом весь Тициан! Он был не просто живописцем, а настоящим философом кисти. Представь: молодой художник получает заказ на свадебную картину и превращает его в размышление о природе любви, которое будут разгадывать столетиями!
– И всё-таки, – Олеся улыбнулась, – какая из версий тебе ближе? Кто из них земная, а кто небесная?
Алекс хитро прищурился:
– А может, в этом и суть? Что любовь нельзя разделить на земную и небесную? Посмотри, как композиционно обе фигуры уравновешены, как они зеркально отражают друг друга. Возможно, Тициан хотел сказать, что настоящая любовь – это всегда единство противоположностей.
– Как инь и ян?
– Именно! Только по-венециански, с золотым светом и красным бархатом. И знаешь, что самое удивительное? Картина до сих пор находится там, куда её поместили пять веков назад – в галерее Боргезе в Риме. Она пережила войны, революции, смены власти...
– Как настоящая любовь? – лукаво спросила Олеся.
– Как настоящая любовь, – согласился Алекс. – Которая всегда остаётся загадкой, сколько ни пытайся её разгадать.
Солнце медленно садилось за холмы, окрашивая небо в те же золотистые тона, что и на картине Тициана. И казалось, что где-то там, в этом вечернем свете, две прекрасные венецианки всё ещё ведут свой бесконечный диалог о природе любви, а маленький Купидон плещется в водах вечности, соединяя земное и небесное в единое целое.
А может быть, главная мудрость картины в том, что каждый видит в ней отражение собственных представлений о любви? И пока люди спорят о том, какая из женщин олицетворяет земную, а какая небесную любовь, сам Тициан, наверное, улыбается где-то в своих венецианских небесах, довольный тем, что его загадка так и осталась неразгаданной.
Другие мои статьи ЗДЕСЬ