Недавно с удивлением наткнулся на упоминание необычного статуса - «крестьяне Демидовского лицея». Оказывается, были и такие в Ярославской губернии!
Когда промышленник и учёный-натуралист Павел Демидов откликнулся на призыв императора Александра I поддержать образование, то для основания высших наук училища в Ярославле он выделил целое состояние. В 1803 году меценат передал в дар будущему лицею не только 300 тысяч рублей, «знатную библиотеку», коллекцию монет и кабинет научных редкостей. Павел Григорьевич пожаловал учебному заведению ещё и свои вотчины в Романовском и Угличском уездах, в которых жило 3578 крепостных душ мужского пола. Оброк, собираемый с этих крестьян, и пошёл на содержание Демидовского высших наук училища. Его размер составлял 5 рублей в год, что в два-три раза ниже обычной нормы в Ярославской губернии. Причём оплачивались не только хозяйственные и финансовые нужды учебного заведения, а также обучение нескольких неимущих студентов. Например, в 1851 году лицей содержал на свои средства 19 человек (7 дворян и 12 выходцев из других сословий). Ещё 5 человек учились за счёт стипендии, выделенной ярославским дворянством.
В составе демидовских вотчин, переданных училищу, были сёла Старое Андреевское, Воскресенское в Поречье и Ильинское в Поречье, а также окрестные деревни. Поскольку эти земли остались без помещика, то товарищ министра просвещения Михаил Муравьёв предложил ввести там крестьянское самоуправление. Главным органом местной власти в каждом из трёх сёл стало «вотчинное судилище», в состав которого входили бурмистр (управляющий) и 12 присяжных старшин, ежегодно избираемых крестьянами на вечевом сходе. Ещё избирали сотских и десятских, то есть помощников старшин. Бурмистр, кстати, неплохое жалование получал из денег общины – 200 рублей в год.
Вотчинное судилище собиралось в сёлах каждый месяц, обсуждало местные вопросы и отправляло принятые решения на утверждение в совет училища. При этом, как писал С.П. Покровский в книге «Демидовский лицей в его прошлом и настоящем» (1914), совету «не принадлежала власть непосредственного управления крестьянами. Совет был высшей инстанцией, которая утверждала решения, принятые выборным судебным местом, и наблюдала над ходом самоуправления».
Поначалу дела шли хорошо. Первый министр просвещения Завадовский покровительствовал училищной вотчине, а Сперанский, готовя для царя проект реформ, включил в него пример демидовского самоуправления.
Крестьянская вольница продолжалась 10 лет. Но вскоре в угличской вотчине начались интриги среди жителей за право избираться в бурмистры. Предыдущего главу и двух его коллег община обвинила в «мироедстве».
Подлила масла в огонь и жалоба воскресенского крестьянина Ефима Белоусова, который давно торговал в Петербурге и хотел вступить в купечество. Но община его не отпускала, требуя, чтобы Белоусов «при увольнении из крестьян» заплатил «мiру» за каждого члена своей семьи по 2500 рублей. Аргументы Белоусова, что он уже заплатил 10 тысяч Демидовскому училищу, а ещё передал 2 тысячи рублей на церковь, крестьянский сход проигнорировал. Разборки между училищными мужиками потребовали вмешательства полиции! В итоге, скандал докатился до Александра I. В 1817 году император повелел эксперимент по самоуправлению прекратить, трёх бывших бурмистров забрить в солдаты, а училищные вотчины отдать под прямое управление совету Училища. И первым же решением совет увеличил оброк в 2 раза – до 10 рублей!
В 1834 году, при реорганизации Училища в Демидовский лицей, управление «училищной» вотчиной перешло к казне. Оброк увеличили до 15 рублей, которые по-прежнему шли на содержание учебного заведения. Чтобы подсластить крестьянам пилюлю, государство вернуло общинам мельницы, которые забрали в собственность училища при прошлой реорганизации, и упростило переход из училищных крестьян в купечество или мещанство. А совет лицея открыл во всех трёх сёлах школах, на содержание которых шёл один рубль из каждого оброка.
По словам Покровского, то, что вотчинами стали управлять жадные чиновники казённой палаты, привело к тому, что училищные крестьяне начали постепенно беднеть. И к 1840 году, когда директором Лицея стал Пётр Голохвастов, сумма недоимок с вотчин составила около 5 тысяч рублей серебром, что серьёзно ударило по бюджету учебного заведения. И новому директору пришлось обивать пороги Министерства просвещения, ярославского губернатора и местных меценатов, чтобы получить субсидии на дальнейшую деятельность.
При этом в вотчине были и такие крестьяне, которые не только спокойно платили оброк, но и смогли выкупиться на волю. Только на выкупах лицей заработал в 1840-х годах 10 тысяч рублей. А в 1837-1843 годах крестьяне Воскресенского в Поречном построили большой каменный храм. Вообще, в вотчине сложилась интересная ситуация: относительно низкий оброк и относительно высокий уровень грамотности привели к тому, что из демидовских вотчинных сёл вышло несколько успешных купцов, торговавших в обеих столицах и других городах. Так, крестьянину вотчины Демидовского лицея Степану Антропову (из деревни Сухменя) в 1853 году принадлежало 2 каменные и 1 деревянная лавка в центре Вологды.
Тем временем, долги лицея, в том числе перед казной, растут. Поэтому и в 1859 году правительство принимает решение перевести крестьян демидовской вотчины в государственные, а взамен назначить лицею ежегодное пособие в 15 тысяч рублей. Так за два года до Великой реформы Демидовский лицей окончательно перестал быть владельцем крепостных душ…
Кстати, в Ярославской губернии были ещё крестьяне, принадлежавшие учебному заведению. Но только не Демидовскому лицею, а Орловскому институту благородных девиц. Дело в том, что в 1851 году дворянство Орловской губернии собирало средство на открытие института. Узнав о сборах, Николай Iраспорядился передать на эти цели доходы с поместий покойной графини Анны Орловой-Чесменской, в том числе и с тех, что располагались в Ярославской губернии. Что сказали на это наследники графини – её двоюродные племянники, история умалчивает. Так к лицейским крестьянам у нас добавились институтские… Гримасы позднего крепостничества.