Итак, вы обсуждали в комментариях о том, что семья Камиллы, королевы-консорт, никогда и ничего не комментирует и не ругается между собой, в отличие от Виндзоров. Возможно, в этом есть толика истины. И всё же, я бы не стала обвинять один лагерь и очернять другой ( хотя там гораздо больше групп по интересам).
Как бы в опровержение мнения о молчаливости семьи Камиллы, ее сын, практикующий кулинарный критик, устраивающий платные обеды с рассказом об истории блюда ( цены на билет ужасно выросли, как только его мама, надев платье с собачками, была помазана миррой с Афона и надела корону) стал давать интервью. И их было много за эти три месяца.
Том Паркер Боулз:
«Если бы меня звали Том Смит, я бы, возможно, не давал этого интервью».
Ну, тут зависит не только от родства, но и от личных качеств и достижений, Том.
При этом кулинарный критик позволяет всю осень и начавшуюся зиму говорить о короле и его здоровье, о своей матери-королеве и даже иногда вспоминает свою книгу.
Я, кстати, ее купила, пролистала и подарила. Она оказалась абсолютно не тем, что я рисовала в воображении. Количество текста было равно размеру картинок, пусть и милейших.
Но Том, а у него есть несомненный талант к легкому стилю и самоиронии, совсем неинтересен ни как писатель об истории еды, ни как инсайдер Дворца.
Тем не менее, в этой статье я позволю много его цитат и чуть больше его истории отношений с БКС- отсюда будет понятно, почему ссор и инсайдов от Паркер-Боулз совсем мизер...
Том говорит:
«Я давно понял, что не стоит совать свой жирный палец в мир Уильяма и Гарри, но то, через что они прошли, ужасно. Я пережил в миллиард больше, чем через что им пришлось пройти, но, черт возьми, я им сочувствую».
Во-первых, мы нашли одного из «трех друзей», которые «анонимно» жаловались Daily Beast на несправедливое отношение к Камилле и почувствовали необходимость нанести удар Уильяму.
Да, он проговаривается в паре интервью, повторяя те же фразы, что и " инсайдеры Камиллы" в том материале.
Во-вторых, какой двусмысленный способ выразить сочувствие, сделав себя жертвой и центром собственного повествования!
Чем больше эти "источники" ближе к кругу для пересуд и разговоров за чашкой чая (?) у Камиллы, тем больше они причиняют вред ее мужу .
Слова сочувствия Тома не кажутся искренними; на самом деле они несут в себе много обиды. Том намекает, что он подвергся «в миллиард раз более ужасным» преследованиям со стороны прессы, чем Уильям и Гарри, не только умаляет их опыт и принижает братьев, но и является откровенной ложью.
Все знают, кто такие Уильям и Гарри, с самого их рождения. Они сыновья принцессы Дианы и короля Чарльза и внуки королевы Елизаветы Второй. Принц Уильям, особенно как наследник престола, с самого рождения всегда был в центре внимания.
Никто даже не знает и не хотел знать, кто такой Том. Единственная причина, по которой кто-то обратит внимание, это его фамилия, потому что фамилия «Паркер-Боулз» связана с романом его матери с тогдашним принцем, женатым на Диане.
Поэтому я действительно не понимаю эту логику, когда друзья и сын Камиллы думают, что это что-то для них, чтобы хвастаться, и продолжают пытаться стать жертвами истории.
Как вы могли иметь это в миллиардный раз хуже, чем наследник престола, которому едва исполнилось 10 лет, когда разразился скандал адюльтера его отца, и которому пришлось разбираться с ним публично с камерами у его лица?
Том на 7 лет старше Уильяма и на 9 лет старше Гарри. Так что ему уже было как минимум 17, когда скандал разразился публично. Кроме того, поскольку он не публичная фигура, у него, по крайней мере, была личная жизнь, чтобы с этим справиться. Какая была личная жизнь у мальчишек-принцев?
Правда в том, что Том так отчаянно хотел быть Уильямом и Гарри. Вот почему он никогда не давал интервью, чтобы поговорить о своем настоящем отце, Эндрю Паркере-Боулзе, или о своей настоящей семье.
Все его интервью о короле, Камилле или королевской семье, которой он так отчаянно завидовал многие годы, пока его мать не села на трон.
Том итак мог бы прекрасно устроиться. Но любовь к легкой и красивой богемной жизни, пристрастия, за которые он давно известен как " Нюхач Том", развод с женой, всё это никак не прибавляло ему весу.
Он ведет себя так, как будто его собственный отец не жив и не здоров. Он ведет себя так, как будто его отец не воспитывал его; это мошенничество или лукавство.
Эта потребность преуменьшить очень публичные и безжалостные преследования прессы, через которые прошли Уильям и Гарри, и которые продолжаются и сейчас, выходит за рамки приличия.
Его тон совпадает с «Неизвестным источником», который только на прошлой неделе ехидно откровенничал с Daily Beast:
«Принц Уильям сказал, что его год был «жестоким» и «самым тяжелым» в его жизни. Я бы скромно предположил, что у Камиллы тоже был суровый год. Заболеть пневмонией в ее возрасте — это не мелочь. Она была истощена и уязвима, и о ней тоже нужно заботиться».
Тот же тон, то же сомнительное сочувствие и та же потребность преуменьшить страдания принца Уильяма.
Здесь есть ехидная мелочность, и следующая часть его комментария раскрывает именно причину: если король Чарльз приветствовал семейство Паркер-Боулз с распростертыми объятиями, то королевская семья вообще то была обескуражена и насторожилась. Радости никто не испытал.
Ни от появившегося на церемонии в первом ряду бывшего мужа Камиллы, ни от сестры Аннабель на Букингемском балконе, но от ее внуков, назначенных пажами.
Всегда было интересно, что друзья королевы-консорт хвалят только одного человека во Дворце. И это... король и только он!
Да, добрые слова достаются Чарльзу ( он же Карл Третий в русскоязычной версии немецкой транскрипции имен). Не было добрых слов ни в адрес Кэтрин, ни Гарри и Уильяма . Никогда не хвалили королеву Елизавету.
Этот кусок в интервью Тома Паркера-Боулза объясняет, почему:
«Все думают, что я знал покойную королеву, но мы встречались всего дважды. Мне было 8 лет, и я боялся ее, поэтому вместо поклона сделал реверанс; а на свадьбе моей матери мы с сестрой пошли покурить, и я услышал ее голос позади нас: «Ты потерялся?»
«Отношения минимальны».
Да, они абсолютно удалены от нормального общения, несмотря на безупречную вежливость пожилой королевы.
Теперь, если вы сравните эти отчужденные отношения между Паркер-Боулзом и королевой с теплыми отношениями между Миддлтонами и королевой, вы начнете понимать, откуда берут начало многие нападки на Кэтрин и ее семью .
В книге «Знакомьтесь, Элла» , брат Кейт, Джеймс Миддлтон, написал:
«На Рождество в Сандрингеме мы присоединялись к семейным встречам. Беатрис и Евгения, которых я знал со школы, были там, и мы все шли в церковь утром».
«Однажды мы с королевой сели собирать пазл. Это было похоже на то, чем я бы с удовольствием занимался с моими бабушкой и дедушкой, все четверо из которых умерли в течение трех лет, когда я был подростком. Так что в каком-то смысле я чувствовал, что королева заполняет пустоту в моем сердце размером с бабушку в моей жизни».
...«И вот мы были там, погруженные в это повседневное удовольствие, которое было возведено в ранг необыкновенного благодаря компании, в которой я находился. Тот факт, что я был там с королевой, до сих пор кажется мне сюрреалистичным: я вспоминаю об этом с изумлением».
«Также были подарки, скромные, но упакованные с заботой. Мне от Ее Величества была пара носков; я подарил ей открытку с фотографией собаки Эллы и несколько баночек меда моего собственного сбора, которые я принес на завтрак рождественским утром».
«Королева говорила со мной о пчеловодстве, и я знал, что она ценит усилия, которые требуются колонии пчел, чтобы произвести достаточно меда для банки. [... ] Поэтому банка меда, подарок от королевы пчел королеве Елизавете, показалась мне вполне подходящей».
Джеймс далее рассказывает еще одну трогательную историю, связанную с королевой:
«Мы с Пиппой опоздали на день рождения Кэтрин, что в обычных обстоятельствах не имело бы большого значения, но на этот раз королева любезно предложила провести чаепитие в Сандрингеме».
«Мы летели поздним ночным рейсом из Франции в Гатвик и прибыли в аэропорт со слезами на глазах и без сна, затем я отвез нас обоих в Баклбери, чтобы мы могли собрать вещи. Я беспокоился о качестве своей глажки [...] и смог найти только одну запонку.
«Пошли, Джеймс, нам пора идти», — подбадривала меня Пиппа, пока я наполнял бутылку Эллы водой для путешествия».
«Мы прибыли запыхавшиеся и взволнованные, и у нас едва хватило времени, чтобы сбегать наверх и переодеться. Я сбежал вниз по лестнице, перепрыгивая через две, и вбежал в комнату, где все собрались на чай, и чуть не налетел на Ее Величество».
«Она и принц Филипп встали, чтобы уйти, как раз в тот момент, когда я ввалился в комнату с Пиппой позади меня. Всю дорогу до Норфолка я репетировал свои реплики, бормоча: «Ваше Величество» для королевы; «Ваше Королевское Высочество» для герцога Эдинбургского.
Но в слепой панике я выпалил:
«Мне очень жаль, что мы опоздали, Ваше Королевское Величество».
«Я услышал смешок и, взглянув вокруг королевы, увидел, что все в комнате сдерживают смех.
«О, как приятно тебя видеть, Джеймс», — улыбнулась она.
«Я встречался с ней несколько раз, в том числе на свадьбе моей сестры, и она всегда была приветлива.
«Ты, должно быть, голоден. Убедись, что у тебя есть что-нибудь поесть», — сказала она как-то.
Какой контраст!
Королева и принц Филипп действительно приветствовали Миддлтонов с распростертыми объятиями. Королеву даже видели катающей Кэрол по Балморалу на автомобиле.
Таким образом, можно ясно увидеть, что аристократическая семья, такая как Паркер-Боулз, держалась на расстоянии, несмотря на то, что их мать была замужем за тогдашним принцем Уэльским в течение многих лет; в то же время королева открыто и охотно приветствовала Миддлтонов в Балморале, Виндзоре, Сандрингеме, во всех местах, которые были ей дороги.
Очевидно, что Камиллу это должно было чрезвычайно раздражать .
Опять же, молчание — золото в королевских кругах, потому что именно то, что человек раскрывает непреднамеренно, рисует ясную картину.
Сейчас Том разговорился именно потому, что вся семья вынуждена смотреть, как Камилла поддерживает своих детей и внуков.
На Рождество разведенный Том приезжал многие годы к своей ьывшей жене и дочерям, ссылаясь на то, что у них хорошие отношения.
И вот впервые его пригласила провести королевское Рождество в Сандрингеме королева. Не Чарльз. Королева.
В последнем интервью Том говорит об этом так:
" Мама пригласила меня. Сказала, что будет замечательно, если я приеду, так как мы давно не отмечали Рождество вместе."