1. Текст.
«Такого случая не было, чтобы настолько было полное белое пятно на месте биографии писателя. А именно такое пятно было на месте биографии Булгакова, когда мы с ним встретились. В основном, если не брать специалистов, а брать любых читателей, читающая Россия встретилась с ним в течение пяти — шести лет, с 1962 по 1967 год».
2. Если есть настолько полное белое пятно, значит есть неполные белые пятна и не настолько полные и белые. Что это за пятна? Оттенки серого? Чему она противопоставляет эту чистоту непознанного в жизни М. А. Булгакова? От каких пятен отталкивается, чтобы высветить пятна свои и ей нужные?
Вообще-то выражение «белые пятна» пришло из географии, неизведанные и даже ещё неоткрытые и потому не нанесённые на карту земли заменялись пустым местом, никак не закрашивались. Дама смело путает географию и картографию с биографией. Это бы и ладно. Метафору материка или острова, ещё не открытых, почему бы не применить к жизни. Тем паче, что биографии литературовед, и вновь изящно, указывает место. Правда, биографии там нет. На её месте вожделенные белые, — Настолько белые! — пятна. Столько сложного труда языку ради пустоты...
Ну что ж, 256 оттенков серого, даваемые медицинскими профессиональными мониторами IBM, и «Пятьдесят оттенков серого», эта слюнявая бледная поганка 2015 года с Дакотой Джонсоном и Джейми Дорнан, выращенная режиссёром Сэмом Тейлором Джонсоном, могут быть дополнены вполне туземными, отечественными степенями белого, «Настолько белого!». Это говорит о том, что с неродным русским языком у маститого литературоведа, съевшего собаку и кошку в разборах чужих текстов, совсем нехорошо.
3. Кстати, биография — это жизнеописание, как геометрия — землеизмерение. Так что говоря о белых пятнах на месте биографии, дама так сложносочинённо говорит о ненаписанной биографии. Словечка в простоте не скажет. Всё с ужимкой. Сказала бы, что жизнь М. А. Булгакова в некоторые её периоды и в некоторых деталях нам неизвестна. И сказала бы вразумительно. Зачем эта светомузыка слов? Зачем настолько белые пятна?
4. И в связи с этим вот ещё одна нелепость словоизвержения знатной монголо-татарки: «А именно такое пятно было на месте биографии Булгакова, когда мы с ним встретились».
Зритель и слушатель её лекции немедленно подумает о личных встречах тётки М. О. Чудаковой с дядькой М. А. Булгаковым. И только спасительная «Википедия» подскажет, что М. О. Чудакова родилась 1937.01.03, а М. А. Булгаков умер 1940.03.10, то есть на личное общение младенца с умирающим писателем-наркоманом было три года с хвостиком, иными словами, личного общения у них всё-таки не было. Действительно, всё же не А. А. Ахматова с Н. С. Гумилёвым, Н. Н. Пуниным или В. К. Шилейко. И только в следующем предложении, в котором говорится о встрече читающей России с писателем, то бишь читателя с текстами писателя, мы догадываемся, что и в первой встрече было просто чтение, а не личное знакомство товарки М. О. Чудаковой с господином Никто, белым пятном в пальто и шляпе, человеком-невидимкой.
Ну, и зачем она так нелепо говорит по-русски? Встреча и даже знакомство в данном контексте — слова неподходящие, слова блудящие, слова, вводящие в заблуждение воспринимающее речь лектора сознание слушателя и зрителя. Говорить, очевидно, надо о встрече с творчеством писателя, о знакомстве с наследием писателя, о чтении ставших доступными сочинений писателя…
5. Посмертным памятником этой учёной неруси, Мариэтте Омаровне Чудаковой (урождённой Хан-Магомедовой (1937.01.02 — 2011.11.21)) служит сборник её работ, выпущенный в издательстве «Время».
Чудакова, М. О. Новые и новейшие работы. 2002 — 2011. М.: «Время», 2023. 1000 экз. 576 с.
Новые и новейшие? Сочли, что необходима именно такая дистинкция? Почему бы не употребить супернова или даже гипернова, которые в ходу в астрофизике? Чувство литературного вкуса изменило и редактору, так поступившему с мёртвым автором, и самой М. О. Чудаковой, сдуру не постеснявшейся так назвать книгу.
Впрочем, если это сборник текстов «одного из самых выдающихся отечественных учёных нашего времени», ваше время и ваше отечество — пропащие. И остаётся лишь содрогнуться, представляя каковы ординарные, обычные исследователи и учёные в этой стране и в это время.
Омаровна никогда погоды в литературоведении не делала. Разве что в немногих либеральных головах. Но это уже нанесённый в головы ногами с политических митингов сор.
Так что изучала бы свою монголо-татарскую литературу и татаро-монгольскую кочевую культуру хоть с либеральных, хоть с консервативных позиций — никто б из русских её не слушал бы и никто б слова поперёк не сказал.
2024.12.16.