Предыдущая глава
Лариса так отходила ремнём младшую дочь, что та вела себя теперь тихо-тихо. Как мышь.
- Ну нет мне с вами сладу. Нет мне покоя. Маленькие детки-маленькие бедки, а большие ... - она горестно махнула рукой - Санька чуть на смерть не убился. Ты сестру старшую до больницы довела. Вот что там с Леркой? Живой ли ребеночек аль нет? Ты в кого бесчувственная такая? В кого эгоистичная? Тебе что сестра старшая плохого сделала?
Маша молча сопела, перебирая в руках свою длинную косу. Лишь исподлобья взглянула на мать и снова глаза в пол. Что она могла ответить? Что сестре старшей завидовать начала с недавних пор?
Лерка и лицом вышла, и фигурой. А Маша что? Как ни старалась взрослее быть, всё равно гадким утёнком оставалась. Её даже в школе высмеивали постоянно, а Лерку уважали.
Мать хоть и любила их с Санькой больше, жалела, а Лерку то и дело в пример ставила. И бабка вон, карга старая, дом свой на одну Лерку подписала. А они с Санькой? Не внуки, что ли, ей были?
- Иди с глаз моих, - устало произнесла Лариса. Саньку она ещё на денёк в больнице оставила, под бдительным оком Митрофановны. Завтра теперь к Лерке поедет, отпросилась уже у начальства. И работать надо, и беда за бедой. Как сглазил кто! Жили себе и жили, не тужили раньше.
С вечера Лариса помолилась перед иконами. Как могла. Своими словами. Хоть и не обрадовалась она беременности старшей дочери, а всё ж жалко было ребятёночка-то. Если что случится, у Лерки стимул ко всему пропадёт. Уж Лариса дочь свою как свои пять пальцев знала.
Наутро, отправив Машу в школу, под её стенания о том, что у неё после ремня всё тело болит, Лариса отправилась на остановку. Перед этим наспех всю скотину накормила. Козу Дашку и прочую живность пришлось к себе забрать, забот прибавилось.
Лариса подумывала, как и Ромашовы, продажей заняться. А что? Мясо своё, домашнее. Гуси, утки, куры. Да в городе с руками оторвут. Магазинное-то безвкусное всё, одной химией напичкано. А тут своё. Родное.
Пока в автобусе ехала, всё думала и думала. Тяжко ей без Алёшки, и дети вразнос пошли. Он хоть и пил часто, зато детей в ежовых рукавицах держал. Они сразу отцовский ремень чуяли и крепкую ладонь, когда подзатыльник им хороший прилетал. Алёшка детей не делил и не баловал кого-то меньше или больше. Все для него одинаковы были.
Лерке-то три стукнуло, когда Маша родилась. Ещё через год Санька появился. Рано пришлось Лерке повзрослеть. Когда в школу пошла, за младшими всегда приглядывала. Чуть что не так, сразу нагоняй от Ларисы получала. Санька с Машей с детства росли непоседливыми, непослушными, и только Алексей так на них прикрикнуть мог, что враз как шёлковые становились.
Лариса тоже поругивалась. А толку? Псих один, и боле ничего. Права была Лерка. Заставлять надо было Машку с Санькой по хозяйству управляться, как отца не стало. Глядишь, такими оболтусами не выросли бы.
А если Машка к вину пристрастится? А если Санька? Вдруг в отца своего генами пойдут? Алёшка выпить был любитель. Без выпивки родимой и жизнь ему была не жизнь. А в последние годы так вообще каждый день чуть ли не приползал на карачках домой. Измучилась Лариса с ним. И когда умер, мысленно вздохнула с облегчением. А иной раз подумаешь, глядя на таких детей. И так плохо, и так не мёд.
Леру отвезли в районную больницу. Беременность удалось сохранить.
-Я тебе яблок привезла, апельсины вот на рынке прикупила. Кормят тут как?
-Мам, да всё нормально. Я и есть-то особо не хочу, аппетита нет.
-Я тебе дам нет! Чтоб витамины кушала. Зря что ли я тащила? - буркнула Лариса. Они с Лерой сидели в полутёмном предбаннике гинекологического отделения. Медсёстры, санитарки сновали туда-сюда. Дверь то и дело открывалась. Холодом тянуло. Долго не посидишь.
-Мам, ты дорогу ко мне не катай. Меня как выпишут, я в общежитие вернусь. Сессия скоро, мне готовиться нужно.
-Ох, не знаю, Лерка, как ты справишься со всем. Машку я наказала ремнём отцовским. Где это видано. Знает, что сестра в положении, и руками своими размахивает. К тому же пьяная она была, я по запаху поняла тогда. Не пущу больше её никуда из дома. Только в школу и будет у меня ходить. А то повадилась, юбки короткие, лицо намазюкает. Мне ещё её не хватало, чтоб в пятнадцать лет в подоле принесла. Вот разговоров-то тогда обо мне будет. Скажут, не смогла дочерей достойно воспитать.
-А ты Ваську отвадь от себя. Не нужен он, мам - тихо произнесла Лера - он гвоздь забьёт один и ждёт потом с тебя магарыч. Всю репутацию тебе только портит.
Лариса вспыхнула от мгновенного раздражения, да тут же прикусила язык. Права её дочь-то. Она поднялась.
-Выздоравливай тут. Побежала я на автобус. Не знаю, когда к тебе вырвусь. На работе не всё гладко. Я отпрашиваюсь, а на меня глядят потом косо. Саньку сегодня забирать от Митрофановны. В школу пока ходить не будет. Звонить мне тебе неоткуда. Не к Семёновым же на поклон идти. Маргаритка и так уже по всей деревне разнесла, что ты как забеременела, так и скинула ребёнка. Якобы сама избавилась, в домашних условиях. Так и продолжает всем в уши дуть, что от Вовки её ребёнок твой. Все знают, что Вовку ты не привечаешь, потому и от ребёнка избавиться захотела.
-Не слушай их, мам. Я как сессию сдам, домой не поеду, наверное. В общежитии новогодние праздники пережду. Машу видеть не могу, прости. Хоть и сестра она мне, а обидела сильно.
Проводив мать, Лера долго стояла у окна, в коридоре. Больничные стены давили. Хотелось скорее на свободу сбежать, но нельзя. Ради ребёночка, что под сердцем носит. Как-то не складывается пока ничего. Оказывается, не такой уж и крепкий у неё организм, хоть и молодой. Так хрупка жизнь маленького человечка, что растёт в ней.
Десять дней Лера исправно отлежала в стационаре. Капельницы, уколы. Каждодневный обход врача. Соседки по палате были женщинами в возрасте, со своими женскими болячками. К Лере в душу не лезли, а что им приносили родные, тем с ней делились, приговаривая, что ей сейчас за двоих питаться нужно. Лера была им благодарна до слёз. Одинокой она себя какой-то чувствовала, расклеившейся. Её боевой дух дал сбой.
Зато в день выписки неожиданно второе дыхание открылось. Да и Новый год скоро. На площади ёлки продают, мандарины на уличных прилавках так и манят к себе. Лера ощущала их аромат, и так хотелось ей целый кулёк слопать, да денег не было, чтобы купить.
-Угощаю!
Леру чуть приобняли за талию, сунув в руки мешочек ярко-оранжевых шариков.
-Игорь! - Лера обернулась к парню - откуда ты тут?
-Да катаюсь по гастролям. Корпоративы, пьянки да гулянки начались. Я с ребятами подвязался по области покататься с нашей программой. Живая музыка, песни, танцы. У нас целая команда из парней и девчонок, что на подтанцовках. Я же аранжировщиком к ним пошёл. Настроить качественный звук только я умею. Деньжат хочу к Новому году подзаработать, коплю на машину себе.
-Молодец - Лера грустно прижимала к себе связку мандаринов - а я вот только из больницы...
-Что случилось? Мне почему не сообщила! - перебил Игорь взволнованно. Он схватил девушку за плечи, заглядывая ей в глаза. Лера смутилась.
-На сохранение положили. Угроза выкидыша была. Ничего страшного. Всё обошлось. Мама приезжала, соседки по палате хорошие попались.
-И всё же! Я номер свой тебе оставлял. Лер ... Прошу тебя, не игнорируй мою помощь. Я не буду заставлять тебя и принуждать за меня замуж выйти. Я принял твой выбор и смирился с ним. Но не отталкивай меня! Я тебе бескорыстно и от души помочь хочу. В чём бы ты ни нуждалась. Ты всегда на меня положиться можешь. Ты сейчас куда? Давай провожу тебя или накормлю где-нибудь!
Игорь был таким искренним, таким эмоциональным, что Леру отпустило. Она больше не воспринимала его как своего врага. С этого дня он стал ей другом. Близким и верным. У кого-то подружки были, а у неё вот, друг.
После занятий, она встречалась с ним, и они гуляли по райцентру. Разговаривали обо всём на свете. Игорь планы строил, с Лерой делился. О маме ей своей рассказывал, о друзьях. Об отце он не знал ничего, бабушек-дедушек у него не было. Мама одна его воспитывала.
Лера, в свою очередь, о себе делилась. Только о своих планах пока молчала. Ей бы родить благополучно, а там уж будь как будет. Если что, Игорь поможет ей, протянет руку помощи. В этом она уже не сомневалась. А он меж тем накануне Нового года вдруг забрал её из общежития и с загадочным видом увёз на вокзал.
-К маме моей в гости поедем - сообщил он, достав два билета до Копейска - сюрприз ей хочу сделать. Знаешь, она у меня давно Новый год не справляет. Маму свою много лет назад именно в Новогоднюю ночь потеряла. "Голубой огонёк" посмотрит чуть и спать ложится. Я-то к друзьям уходил. У нас знаешь какая ёлка на центральной площади? Музыка, шашлыки жарят. Народ до самого утра гуляет, шампанское пьют. Тебе просто это увидеть нужно. Это не в ваших Черёмушках. После танцев по домам все разбегаются.
-А ты меня спросил? Хочу я ехать или нет? - вдруг распсиховалась Лера. Она отчего-то разволновалась. Знакомиться с мамой Игоря в её планы не входило. Они же дружат просто. А это уже как девушка, что ли ...
-Лер, ну чего ты? - в глазах Игоря столько грусти было и затаённой надежды - я же от души, как друг! Развеять тебя хочу, другой город показать. Чего ты злишься? Ты в гости разве ни к кому не ездила никогда?
Лера помотала головой. Да она кроме райцентра и Черёмушек не видела ничего. Какие гости! Даже в соседних деревнях никогда не была. Но Игорь так жалобно смотрел на неё, что она сдалась.
-Только чтоб ни-ни - погрозила она пальцем перед его носом - а то представишь меня своей маме, как свою невесту.
-Нет, ты что! - притворно испугался Игорь. А у самого глаза хитрые-хитрые были.