Новые исследования показывают, что древние градостроители намеренно создавали планировку с социальной дистанцией, чтобы предотвратить распространение болезней.
Время — штука непростая. Наши человеческие жизни по меркам земного животного мира довольно долгие, но в глобальном масштабе — очень коротки. Мы можем считать наши выборы и действия уникальными, но однажды, много лет спустя, кто-нибудь, исследуя прошлое, наверняка обнаружит, что события нашей жизни были лишь крошечным звеном в огромной цепи перемен.
Например, человечество прошло путь от разбросанных кочевых охотников и собирателей до миллиардов людей, постоянно живущих в обширных бетонных городах. Но на это потребовались тысячи лет — и множество градостроительных стратегий. Помимо технологических ограничений, выбора строительных материалов или планировок для размещения крупных популяций, градостроителям во все времена приходилось заботиться о том, как обезопасить жителей — и не только от войн или конфликтов, но и от болезней.
Любопытство
Р. Александр Бентли, ныне профессор антропологии в Университете Теннесси, изучает все — от культуры, социального влияния, принятия решений и здравоохранения до временных масштабов, охватывающих десятилетия и даже дни.
Недавно он написал статью в The Conversation о любопытном явлении, которое заметил в своих исследованиях жизни и обществ ранних европейских земледельцев. Он объясняет:
«Земледельцы жили в крупных густонаселенных деревнях, затем в течение веков распылялись, а потом снова создавали города, только чтобы вновь их покинуть. Почему?»
Разумеется, у археологов есть множество объяснений коллапса городов: перенаселение, изменение климата, социальные проблемы или их сочетание. Однако Бентли говорит, что он и другие учёные считают: существует ещё один значимый фактор, лежащий в основе упадка городов, — болезни.
Бентли и его коллеги предположили, что болезни особенно сильно влияли примерно 10 000 лет назад, когда сообщества охотников и собирателей стали уступать место оседлым земледельческим поселениям.
Их идея заключается в том, что когда наши предки впервые осели, они стали жить вблизи животных, что привело к распространению зоонозных заболеваний, перешедших к человеку. В итоге вспышки болезней в густонаселённых поселениях могли теоретически приводить к тому, что люди покидали эти места. И это логично, учитывая наше врождённое отвращение к источникам заболеваний. Тогда, в какой-то момент, последующие поколения нашли новые способы организации городской среды, делающие поселения более устойчивыми к болезням.
Хотя их теория выглядит логично, Бентли и его коллеги решили проверить её, исследуя планировку поселений с течением времени, чтобы понять, влияла ли она как-то на предотвращение или ограничение распространения болезней среди жителей.
Исследование
В своём исследовании, опубликованном 16 октября 2024 года в журнале Королевского общества, Бентли и его команда проанализировали и сравнили планировки древних поселений, охватывающие тысячелетия, и выявили три конкретных изменения в градостроительстве, которые позволяли обществам вырастать до огромных размеров при одновременном снижении влияния болезней на население.
В своей статье в The Conversation Бентли приводит конкретные примеры каждого этапа развития городской планировки, чтобы показать, как древние люди пробовали различные подходы к совместному поселению с минимизацией риска распространения болезней.
«Объятия в куче», 7400–5600 гг. до н.э.
Самое раннее поселение, проанализированное командой Бентли, — Чатал-Хююк на территории современной Турции, и на то есть веская причина. Чатал-Хююк — одно из крупнейших неолитических поселений, обнаруженных на сегодняшний день, и в возрасте более 9 000 лет оно является древнейшей известной земледельческой деревней в мире.
Примерно с 7400 по 5600 гг. до н.э. многие тысячи людей называли Чатал-Хююк своим домом. Они выращивали ячмень, делали сыр, разводили домашних животных, например овец, и всё это — по систематически заранее продуманным схемам, впервые известным в истории. И жили они в домах из сырцового кирпича, которые Бентли описывает так: «настолько плотно прилегающих друг к другу, что жители входили в них по лестнице через люк на крыше».
Это не преувеличение. Дома в Чатал-Хююке имели оштукатуренные стены, земляные полы и деревянные крыши. Они были не просто плотно сдвинуты друг к другу, а буквально построены друг на друге ярусами, так что крыши нижних домов служили путями и дворами для верхних уровней.
Когда английский археолог Джеймс Мелларт обнаружил Чатал-Хююк и проводил раскопки между 1961 и 1964 годами, учёные нашли во многих домах произведения искусства — яркие настенные росписи с изображениями диких животных и человеческих фигур, некоторые безголовые. (Одно из таких изображений есть в начале этой статьи.)
Жители Чатал-Хююка были близки не только с живыми, но и с мёртвыми: они хоронили усопших под полом домов — хотя, как отмечает Бентли, на Анатолийском плато, где располагалось поселение, было достаточно места для захоронений на поверхности.
Несмотря на такое тесное проживание, жители Чатал-Хююка поддерживали аккуратность и чистоту в домах. Они хранили зерно в бункерах, подметали полы и несколько раз в год заново штукатурили стены.
Но всего через несколько сотен лет, к 6000 году до н.э., население Чатал-Хююка загадочным образом рассеялось по меньшим поселениям на прилегающих речных равнинах и в других местах, оставив когда-то процветающее поселение заброшенным. Те, кто переселился в окрестности, строили новые дома, и на этот раз между ними было пространство.
Кажется странным, что жители Чатал-Хююка покинули свое поселение, лишь чтобы обустроиться неподалёку — но уже с другой планировкой. Поэтому Бентли и его команда задались вопросом:
Был ли фактором болезни при отказе от плотных поселений к 6000 году до н.э.?
Во время раскопок в Чатал-Хююке за десятилетия археологи обнаружили человеческие кости вперемешку с костями крупного рогатого скота как на свалках, так и в захоронениях. Если жители так тесно проживали друг с другом, возможно, они были близки и с животными, что могло способствовать распространению зоонозных болезней по всему поселению.
При дальнейшем исследовании Бентли и его коллеги обнаружили свидетельства туберкулёза (ТБ), передаваемого от крупного рогатого скота, начиная с 8500 года до н.э., и следы ТБ у человеческих младенцев вскоре после этого. Это было за несколько столетий до формирования поселения Чатал-Хююка, но если предположить, что заразность и тяжесть неолитических заболеваний, включая зоонозы, со временем росли, то вполне вероятно, что они представляли проблему для таких густонаселённых мест, как Чатал-Хююк.
Как предполагают другие исследования неолитических сообществ того времени, Бентли и его команда считают, что Чатал-Хююк достиг точки, когда жить в такой тесноте перестало окупаться риском болезней. В результате люди стали строить новые дома из сырцового кирпича, оставляя между ними пространство, а кочевое скотоводство получило более широкое распространение.
Занять немного личного пространства, 4000–3000 гг. до н.э.
Примерно через 2000 лет, к 4000 г. до н.э., крупные городские общества снова начали появляться. Бентли и его команда сосредоточились на мега-поселениях трипольской культуры, обитавшей на территории современной Украины, недалеко от Черного моря. Тысячи представителей трипольской культуры жили в обширных поселениях, включая Небелевку и Майданецкое, и Бентли вспоминает, как он задался вопросом:
«Если болезни были фактором расселения тысячелетиями ранее, то как стали возможны эти мега-поселения?»
Одно сразу стало очевидным: новые поселения выглядели совсем не так, как «сардинная» застройка Чатал-Хююка.
В Небелевке и Майданецком было по несколько сотен деревянных двухэтажных домов, расположенных концентрическими круговыми кварталами. В каждом из них был большой общий дом, где, судя по найденной там керамике, соседи, вероятно, принимали совместную пищу.
Подобно Чатал-Хююку, трипольцы содержали свои дома в чистоте и порядке. Есть данные, что жители Небелевки намеренно сжигали примерно две трети домов в разное время — возможно, чтобы уничтожить паразитов. Бентли в своей статье пишет, что такая городская планировка, при которой дома располагались с промежутками в небольших круговых кварталах, говорит о том, что:
«Осознавали ли это жители Небелевки или нет, но низкая плотность и кластерная застройка могли помочь предотвратить распространение болезней на все поселение».
В конечном итоге Бентли и археолог Симон Карриньон, ведомые любопытством, объединились с исследователем культурной эволюции Майком О’Брайеном и местными археологами, работавшими в Небелевке: Джоном Чапменом, Биссеркой Гайдарской и Брайаном Бьюкененом, чтобы проверить свою теорию.
Проверка теории
Бентли объясняет, что для проверки влияния трипольской планировки поселений на распространение болезней они переработали компьютерную модель из предыдущего эпидемиологического проекта, продемонстрировавшего влияние мер социального дистанцирования на распространение пандемий.
Для этого команда приняла несколько параметров — в том числе предположение о том, что ранние болезни могли распространяться через пищу (мясо или молоко), а люди, вероятно, чаще посещали дома в своем собственном квартале, чем в других.
Результаты
Миллионы симуляций, проведенные исследователями, показали, что планировка трипольских поселений с низкой плотностью действительно могла способствовать безопасной совместной жизни в период, когда зоонозные заболевания распространялись всё шире.
Однако нельзя с уверенностью сказать, специально ли жители выбирали такую планировку для борьбы с болезнями. Но Бентли отмечает, что это возможно, ведь у нас есть врожденный инстинкт избегать признаков заразных болезней.
Как и все живые существа, болезни эволюционируют, и в итоге даже более сложная, намеренно или неосознанно разработанная городская планировка не могла вечно защищать от них.
Подобно тому как туберкулёз развился от болезни крупного рогатого скота до человеческого патогена, другие ранние заболевания также эволюционировали, распространяясь среди людей. Особый интерес представляет бактерия Yersinia pestis, вызывающая чуму, которая адаптировалась к блохам и распространялась через крыс, не обращавших никакого внимания на границы кварталов.
Поскольку чума возникла в этом регионе около 5000 лет назад, некоторые генетики выдвигают гипотезу, что именно её эволюция стала причиной того, что трипольские поселения были заброшены примерно в то же время, когда их жители расселились по меньшим поселениям — так же, как это сделали жители Чатал-Хююка тысячелетия раньше.
Расширяя наш круг и добиваясь успеха с 3500 г. до н.э. и по сей день
Но если что и отличает людей, так это их упорство. Менее чем через тысячелетие наши мега-поселения превратились в города — первые из них возникли в Месопотамии около 3500 г. до н.э. Расположенная на территории современных Ирака, Сирии, Кувейта, Турции и частично Ирана, Месопотамия известна как Плодородный полумесяц и колыбель цивилизации, поскольку за ней последовали города в Китае, Египте и в долине Инда.
Помимо огромных размеров и численности населения, измерявшейся десятками тысяч, Бентли обращает внимание на еще одну особенность этих городов, отличающую их от ранних поселений. Эти города «были полны специализированных ремесленников, проживавших в отдельных районах».
В отличие от предыдущих форм городского устройства, города были более организованными: с выделенными зонами. Центры городов служили местами для собраний и торговли. Вместо совместного проживания с овцами и другим скотом, пищу в города завозили и хранили. Бентли приводит в пример крупные зернохранилища, обнаруженные в столице хеттов Хаттусе (на территории современной Турции), в которых можно было хранить достаточно зерна, чтобы прокормить 20 000 человек в течение года.
Однако особый интерес для Бентли и его коллег представляли улучшения в области санитарии и общественной водной инфраструктуры, такие как большие общественные бани и колодцы в индском городе Мохенджо-Даро (на территории современного Пакистана) и каналы в месопотамском городе Урук.
Анализируя эволюцию градостроительства на протяжении тысячелетий, становится ясно, что предотвращение распространения болезней было частью процесса принятия решений. Как отмечает Бентли в своей статье:
«Эти ранние города, вместе с теми, что возникли в Китае, Африке и Америке, стали основой цивилизации. Можно утверждать, что их форма и функции были обусловлены тысячелетиями болезней и человеческих реакций на них, начиная с самых ранних земледельческих деревень в мире».
Смена перспективы
На то, чтобы наши предки прошли путь от поселений к мега-поселениям и к городам, ушло 9000 лет. Может показаться, что мы достигли вершины успеха, но мы ещё не закончили. Конечно, мы нашли способы разместить и поддерживать огромные массы людей в городах и ограничивать распространение болезней, но теперь мы столкнулись с новыми задачами. Самая значимая из них — сделать наши города устойчивыми.
Снижение выбросов углерода — важный фактор, требующий перехода к новым источникам топлива. Придётся менять и инфраструктуру. С учетом нарастающих проявлений изменения климата, градостроительство должно найти способы помочь городам выжить — будь то создание плавучих городов, «губчатых» городов или других инновационных решений.
Если вы хотите читать больше интересных историй, подпишитесь пожалуйста на наш телеграм канал: https://t.me/deep_cosmos